Рубеж Литвы и Латвии пересекаю без заминки. В отличие от белорусской границы здесь нет столпотворения автомобилей. Соседи давно отказались от пограничных формальностей — еще до вступления в ЕС. О том, что я в другом государстве, свидетельствуют надписи на близком, но отличающемся от литовского языке — латышском. И пейзаж — более консервативный. Причем «законсервированы» виды еще времен СССР. Следов нового строительства, благоустройства почти не замечаю. Любой маленький латвийский городок со старинной архитектурой уже не даст фору нашему Ивью, которое выглядит по–европейски более ухоженным. Ручаюсь. И грущу. Ведь, получается, уже почти нечего подглядеть у латышей, чтобы перенести на нашу почву. Дороги, кстати, тоже в Беларуси получше. Но главный недостаток инфраструктуры — даже не нехватка кафе и заправок на пути (их почти нет, не считая подъездов к столице).
В Риге только местный житель сориентируется в лабиринте улиц. Дорожных указателей к ним нет, не считая вывесок с очень мелкими надписями на самих домах. В Беларуси знаков, может быть, и чересчур много, но они не дадут сбиться с пути даже человеку, страдающему географическим кретинизмом. У меня с ориентацией в городской среде все в порядке, даже латышский чуть–чуть знаю, но если бы не распечатанная дома карта из Google с маршрутом к гостинице, я бы проколесил полдня между Даугавой и нужным мне зданием на улице Бривибас.
Так уж совпало, что здание гостиницы оказалось рядом с бывшей фабрикой ВЭФ. Да, бывший гигант времен первой Латвийской Республики 1919 — 1940–го и советского периода почил в бозе. Но мне его не жаль. Есть причины радоваться многому в современной жизни Риги вместо ностальгии по прошлому. Например, тому, что отель за 25 евро в сутки предлагает пусть скромную, но уютную комнатку и завтрак, вкуснее которого мне не приходилось есть по утрам. А горничная, вопреки правилам, любезно предлагает лишнюю бутылочку шампуня и приносит из своей комнаты собственный чайник:
— Оставите его потом у моей двери, — спокойно говорит по–русски с акцентом дама. Почему–то она верит, что только что вселившийся турист — честный гражданин. И это приятно.
От отеля до центра ходит трамвай — современный состав, длиннющий, с огромными окнами, проходящий тихо, как крадущийся кот. Так что авто можно оставить на стоянке и, сэкономив на бензине, еще и прокатиться по старым кварталам на общественном транспорте. За счет петляющего маршрута отпадает нужда заказывать экскурсовода.
А вообще можно — и нужно! — ходить пешком.
Целые улицы, кварталы сохранили застройку в стиле модерн (арт–нуво, югендстиль). Но многие пустуют, разрушаются. У нас бы, уверен, что–то отремонтировали. Кое–что и снесли бы (учитывая печальный опыт реконструкции Минска, Гродно). А там время замерло. Предполагаю, у каждого здания — свой хозяин, и только он решает, что делать со своей собственностью. Правильно ли, что государство ни при чем? Не мне судить. В каждой стране свой образ жизни и мышления.
А шарм... Он в том, что все это живо, цело (в общем–то, подумаешь, штукатурка сыплется!) и создает образ Риги как города совсем из другой реальности, нам почти неведомой, — столетней давности как минимум. Впрочем, я вспоминаю несколько оставшихся примеров такой архитектуры на минских улицах Советской, Володарского... Тоже что–то осталось. Но у нас слишком сильно прогремела война и дала о себе знать «социалистическая реконструкция». А там как будто беспощадная История просто поленилась крошить и ломать красоту...
У Риги нет какого–то одного лица, образа, как бы кто со мной ни спорил. «Открыточная» кирха Святого Петра с красивым шпилем, увенчанным петушком, — это еще не весь город!
У православного кафедрального собора стоит памятник русскому фельдмаршалу Барклаю–де–Толли, прославившемуся в войне 1812 года. Чуть дальше — монумент Свободы в честь независимости Латвии. В Вецриге (дословно: Ветхой, Старой Риге) многое напоминает о господстве шведов и немцев. У самой Даугавы–Двины стоит нерушимо монумент красным стрелкам, установленный в советское время, напоминающий о заметном участии латышей в большевистской революции.
Каждый в этом городе найдет свою ностальгию. Истории здесь, кажется, больше, чем современности.
Достаточно проехать дальше руин ВЭФа, как откроются районы с многоэтажками 1970–х — серыми, неотремонтированными. Во дворах разбитый асфальт, стоящие круглый год грязные лужи... Нет, это не место для туриста. Да и сюда еще нужно найти повод забрести.
Я бы провел условную линию между «белой» (идеальной) и «черной» (неприглядной) Ригой от одного из дворов «спального» района Пурвциемс (дословно: Болотное Село) до магазина национальных костюмов у ратуши.
У нас в последнее время в некоторых кругах стало модно носить рубахи в национальном стиле. Так вот, это все очень скромно и пока не так «вкусно», как целый культ народной одежды, созданный латышами. В магазинчике у ратуши за бешеные деньги продаются лучшие образцы костюмов любых регионов страны. «Харошкi» обзавидуются качеству пошива. Такую одежду я бы, может, и носил, будь латышом.
Однако в реальности рижане мало чем отличаются от минчан. Разве что на улицах заметно больше иностранцев. Они сидят в многочисленных кафе, селятся в гостиницах — и страна получает денежные дивиденды и положительный имидж.
Проблемы Пурвциемса гостя Риги не волнуют, так же как в Минске страннику малоинтересна жизнь Зеленого Луга.
Чего нет в Минске, а существует в Риге? Например, рикши. Это ребята, разъезжающие на гибридах велосипедов и карет и предлагающие прокатиться с ними по окрестностям. Понятно, не бесплатно.
Еще один вид транспорта — обычные автомобили с нестандартными прицепами. На повозке, изготовленной по спецдизайну, крепятся бигборды партий или политиков. Агитация здесь преследует даже с глухих стен старых домов, которые благодаря «занавескам» с отретушированными лицами кандидатов в народные избранники выглядят не так уныло. Станет ли ярче жизнь после выборов, вопрос риторический.
Не могу обобщить портрет среднего рижанина. Думаю, и рисовать некоего усредненного минчанина или гомельчанина — дело неблагодарное. Достаток и нищета есть всюду. Все зависит от удачи и работы каждого человека.
А что для меня главное впечатление? Как ни странно, не архитектура и не политические баталии, вынесенные на улицу. Когда мы с приятелем парковали машину на площади перед рижским замком, должны были оплатить стоянку карточкой в автомате. Робот несколько раз выдавал чек с круглой суммой и не совсем понятной надписью по–латышски. Уже отчаялись, что разорились и не припарковались. Мимо идущий парень спросил: «Вам помочь?» И посоветовал улицу через квартал, где есть бесплатные парковочные места.
— А как же сумма на чеке, с нас ее списали? — с ужасом в глазах спросил я добряка.
— Нет, не беспокойтесь, — ответил он по–русски.
Где бы ни путешествовал, самое главное — это люди, которые окружают на улицах чужих городов. Тогда очень быстро иностранное становится ближе и понятнее.
Рига для меня пока еще не тот город, в котором бы я хотел провести времени больше, чем уик–энд. Да, здесь по–прежнему все такое же симпатичное и романтичное, как в старом советском фильме о Шерлоке Холмсе, который снимался на улицах столицы Латвии. Однако время не стоит на месте. Все течет и меняется. Старинный город у впадения Даугавы в Балтийское море мне кажется весьма удачным местом для того, чтобы посмотреть со стороны на себя, сравнить с соседями и сделать вывод, кто в чем преуспел за последние годы.
vk@sb.by
Фото автора и Александра ГИЛЯ.
Советская Белоруссия №168 (24549). Четверг, 4 сентября 2014.
