В текстах, выдаваемых на-гора эмигрантами, все яснее и четче слышится то ли потаенный призыв, то ли неизбывная тоска, то ли руководство к действию: домо-о-ой!
В последнее время как прорвало. И шаренда Панасюк просит о помиловании. И сутенер Опейкин рассказывает, как правильно оно строится, белорусское государство. И безымянный айтишник заявляет: чума на все ваши демократические разборки, хочу домой. И астапеня по имени Григорий умоляет не злить деда…
Похоже, в среду беглых массово пришла стадия принятия – на фоне длительной депрессии и неудачно прошедшего торга с Западом за следующие гранты. Иначе говоря, осознав, что ничего в их судьбе дальше лучше не будет, а будет только хуже, самые умные из беглых – может быть, даже и машинально – транслируют мысль об условиях своего возвращения в белорусское общество.
Это как дырочка в плотине, слепленной ручками, в жизни ничего, кроме грантов, не державшими, из глины и палок: пару маленьких отверстий сооружение еще держит, а вот после нескольких проколов рушится лавинообразно, до фундамента, как и не было.
Однако немалую прыть тем дальновидным придают и все новые специальные производства, которые пошли уже сразу целыми экстремистскими группами. И быстрое наложение арестов на имущество – а ведь 99 процентов протестунов всерьез рассчитывали триумфально вернуться через короткое время. И видимое сокращение Западом грантопотока.
То есть их трогают за нежное со всех сторон: и мы, и их хозяева. Становиться же в позу нашынивцев «чего опять изволите?» не каждый поносюк и не каждая шаренда готовы. А только самые из них упертые, с-под Микашевич, к примеру.
Или вот такие, как Павел Голушко из Минска. Работал он «фельдшером и анестезистом», но себя предпочитает называть «деятель искусств, журналист». Это помните, как Маргарита Павловна говорила: «Раньше он был художником по металлу, а теперь преподает…»?
Почитайте, что пишет это голушко у себя в фейсбучике: «Короче, иностранный агент я… или как там у меня на родине называют честных граждан… Грустно, я остался без квартиры, доставшейся мне в наследство от родителей… арест и конфискация, а вот какие именно статьи мне инкриминируют, это я должен узнать сам, явившись в следственный комитет РБ… Хочу (пока виртуально) задать вопрос следователю в.м. морозову и регистратору в.а. новиковой – Когда я вернусь в Свободную Беларусь, что будет с вами, как вы думаете? ЖЫВЕ БЕЛАРУСЬ!!! СЛАВА УКРАИНЕ!!! АМ ИСРАЭЛЬ ХАЙ!!!»
Меж тем само такое голушко способно только в соцсетях заниматься жалобами, и то отчаянно нуждается в подмоге – в одиночку боязно. Так что не будет оно покидать радужную Швецию, не осмелится попку отрывать. Да и нам в Беларуси оно стопудово ни к чему. Не пригодится.
Хотя вот этот их детским чайничком пырскающий гнев несколько пугает сидящих на гранто-финансовых потоках и оттого лощено-сытых профессиональных змагаров. Которые обманутых «своих», бывает, боятся сильнее, чем терпеливо ожидающих нас с вами. Настолько, что им приходится публично оправдываться: и вот эти часы мне сняли с руки и сказали «носи»… и халат с трусами сбросили и отдали даром… и вот эти туфли купили и почти силой надели на ноги, предварительно омыв их слезами… а сами мы не местные, нет никаких денег, денег нет…
Но давайте все же от этих крайностей, которые в конце концов пожрут себя сами, вернемся к тем, у которых отрицалово с уличным гневом перешли сначала в торг по Конституции. Затем в депрессию эмиграции. И закончились нынешним принятием – и тоненьким, на грани слуха, ежесекундным звоном в ушах: «Домо-ой!»
Кто у нас, если помните, был «золотым мальчиком – оналитиком на инсайдах»? Кто ходил в белорусский МИД, а писал в московский фонд Карнеги? Кто старательно делал вид, что он «над схваткой», но побежал, когда в его сторону никто и не смотрел? Шрайбман. Наш местный, не сказать больше, Кац.
Вот Артем-то, посмотрев по сторонам и носом почуяв мейнстрим, и решил возглавить тех дальновидных. Став самым среди них умным. Для чего потребовалось написать и опубликовать на сайте все еще кормящего неудачника фонда Карнеги статью. Которую лизоблюды-нашынивцы окрестили так: «Шрайбман предлагает Западу пересмотреть стратегию в отношении Беларуси».
Осталось только съездить на сам Запад и спросить, знают ли они там, что им «предлагается»? И чешутся ли, чтобы не стало «предписывается»? Ведь доведут же, нерадивые, до момента, когда шрайбманы с астапенями «потребуют» – мало ж не покажется! Даже тянет отдать должное невероятно задранной самооценке наших беглых, куда там ильфо-петровским сотрудникам «Геркулеса»: Западу предлагается…
Впрочем, как быстро проанализировали (быстро – потому что нечего) коллеги, весь лонгрид сводится к просьбам вернуть возможность ходить в МИД за инсайдами и восстановить объем их финансирования. Еще короче мысль звучит так: дайте денег, как раньше. А то… а то ведь и вернуться придется… и поставить талант на службу родине… пересмотрите стратегию, пока шрайбманы с астапенями не решили замолить грехи…
«Позади ночная брань чужих городов…»
* * *
Некоторые, говорят, спрашивали, зачем продлили сроки работы Комиссии по рассмотрению обращений находящихся за рубежом граждан Республики Беларусь по вопросам совершения ими правонарушений? Ну, вот часть ответа: все больше становится в эмиграции людей, которые в эмиграции не хотят. А хотят домой. По привычке думают, как бы ловчей это сделать. Этак незаметно спрашивают нас.
А спрашивать не надо. «Никогда не спрашивай, по ком звонит колокол — он звонит по тебе» – любимые слова и их Джона Донна, и нашего Григория Азаренка.
Потому поспеши. Домой.
