Решение литовских парламентариев в какой-то степени было предсказуемым. И все же оно удивляет по целому ряду причин. Во-первых, депутаты сейма, по сути, объявили себя экспертами в столь специфической сфере, как атомная энергетика. И даже обнаружили, что строительство нашей АЭС “небезопасно и представляет угрозу окружающей среде и здоровью населения”. Во-вторых, Вильнюс провозгласил себя европейским авангардом атомных баталий. По крайней мере, из слов председателя Комитета национальной безопасности и обороны сейма Витаутаса Бакаса следует именно такой вывод:
— Литва взяла на себя лидерство в этом вопросе. Мы ожидаем совместной деятельности в сотрудничестве с нашими соседями для того, чтобы убедить наших партнеров в Европейском союзе, что мы могли бы добиться приостановления строительства электростанции или же того, чтобы она никогда не начала бы работу.
Тем самым Литва провоцирует конфликт Евросоюза и Международного агентства по атомной энергетике. 7 июня инспекционная группа МАГАТЭ опубликовала доклад по БелАЭС, сделанный по итогам недавней очередной миссии в нашу страну. И в нем четко указано: “При выборе площадки и проектировании БелАЭС были надлежащим образом проанализированы все аспекты безопасности, включая внешние воздействия”. О том же шла речь и на проходившем с 13 по 16 июня в Минске совещании сторон Конвенции Эспо, в котором участвовало около 200 представителей из 45 государств.
Так что же стоит за информационными и политическими атаками на нашу станцию? Независимые аналитики отмечают несколько нюансов. Во-первых, политические интересы литовских консерваторов, выступающих против сотрудничества любых стран с Россией. Во-вторых, банальную досаду: Литва сама хотела построить АЭС у себя в Висагинасе, но содействия от соседей — прежде всего, финансового, — не дождалась. Поэтому проект БелАЭС воспринимается как более успешный конкурент.
Но вот примечательный факт. Несмотря на активное противостояние Литвы строительству БелАЭС, реакция нашей стороны более чем сдержанная. Хотя все основания для резкого ответа имеются. Наш МИД в заявлении своей пресс-службы лишь назвал принятие литовским парламентом закона о БелАЭС очередным недружественным актом соседней страны: “Считаем, что эти действия нацелены, скорее, на то, чтобы отвлечь внимание и от собственных стратегических просчетов в энергетическом секторе, и от проблем, связанных с выводом из эксплуатации Игналинской АЭС”. Схожего мнения придерживается член Постоянной комиссии Палаты представителей по международным делам Виталий Мисевец:
— У нас с Литвой заключен договор о добрососедстве и сотрудничестве. Заметьте, ключевое слово — “добрососедство”. Поэтому считаю неправильным то, как они себя ведут. Предъявляемые нам Литвой опасения беспочвенны: по тому же проекту, по которому возводится БелАЭС, в мире возведено около 20 станций. В том числе в России, Китае, Финляндии, Венгрии, Чехии, Словакии. Поэтому я склонен считать, что налицо, скорее, политический, нежели энергетический спор. Возможно, литовская политическая элита попросту хочет понравиться своим западным покровителям и партнерам, “кусая” нашу страну.
Взвешенную же позицию официального Минска в этом споре парламентарий видит вполне естественной:
— Мы не собираемся ссориться. Вести ответную агрессивную политику было бы неправильно. Уверен: когда мы построим станцию и может возникнуть возможность экспорта энергии, соседи с удовольствием этим воспользуются. Наше политическое руководство, в том числе в лице нашего Президента, поступает мудро. Оно заботится об экономической составляющей развития страны, о ее будущем. У нас будет АЭС — это надо принять как данность. И понимать, что развитие и сохранение наших культурных, деловых и других связей просто не возможно без взаимопонимания и доверия друг к другу. Только на этих основополагающих принципах мы сможем качественно строить наши взаимоотношения.
В ТЕМУ
Владимир Семашко, заместитель Премьер-министра:
— Когда мы построим АЭС, до 27—28 процентов выработки энергии будет приходиться на нее. Кстати, многие, кто уже построил АЭС по российскому проекту, собираются освоить или уже освоили производство топливных элементов. Это и Китай, и Украина, и другие страны, у которых есть исходное топливо — уран. В перспективе может получиться, что мы переключимся на эти рынки.
osipov@sb.by
