В первом приближении все беглые делятся на три кучки. Непримиримые, которые «отрабатывают повестку», то бишь оклад жалования. Большинство из них, кстати, сбежало заблаговременно.
Недогадливые – те, кого непримиримые использовали. Большинству использованных остается лишь радоваться далекому повышению с «упаковки мелких ящиков» и ждать близкой клубники.
Веселее всего наблюдать за «икспертным сообчеством», куда пробились недоученные. Образования у них хватает, чтобы осознавать бесславный конец: «Паниковский давно все понял и последние полчаса водил пилой только для вида». Но гранты сами себя не отработают, паства непримиримых и использованных нуждается в поддержке и добром слове, вот они и стараются.
Получается плохо. Чем дальше, тем хуже. Скажем, экстремистское «Еврорадио» тоже решило блеснуть невероятным умом – и блеснуло, решив выяснить: «Походили – и хватит: куда исчезла политактивность белорусов и была ли она?»
Лишь в последний момент «иксперты» догадались заменить «была» на повтор «исчезла», что хоть немного спасло заголовок. В «икспертах» у экстремистов числятся: бывший директор целого института ренегат Коршунов. Закидывающий удочки, как бы это вернуться и не получить палкой по ж…алу коллаборант Дракохруст. И коллега Мацкевича – методолога с высоким аппетитом и низкой социальной ответственностью – астапеня Шелест.
Наша Оксана Шелест – это не жена Владимира Машкова. Далеко не. Потому может позволить себе с первых же слов громоздить ересь на чушь: «Участие в избирательных процедурах [референдуме] – уж точно не критерий участия общества в белорусской политической жизни как таковой». А что же тогда, отвисает челюсть? «Критерии, которые мы используем для того, чтобы измерять политичность и аполитичность общества, – интерес к политике, интерес к политическим новостям, заинтересованность в этой теме».
Заинтересованность. То есть спортивность общества можно, оказывается, замерять по критерию, сколько людей смотрит футбол по телеку. А по количеству лайков (интересу) к обнаженке определить, и насколько общество сексуально активно. Такая вот у беглых осталась наука.
Собственно, они так вели себя и во время мятежа: по количеству френдов в Facebook определяли, «сколько мильонов вышло на улицы». Собственно, именно таков уровень их знаний о своем же народе: по сплетням окружающего социального пузырика.
«Белорусы, не согласные с политикой действующих властей, массово вышли на акции мирного протеста в 2020 году. А куда всё делось в 2021-м, в начале 2022 года?» – наивно спрашивает «Еврорадио». Хотя казалось бы: убери навязанные шелестами слова «массово» и «мирного» – и вопрос решается сам собой.
Бывшему директору Коршунову остатки совести не позволяют переть против фактов: «Понятно, что сейчас трудно говорить о том подъеме, который был в 2020 году. В том числе из-за устойчивости экономики, которая случилась в 2021 году». Заодно оцените пассаж большого астапени: «устойчивость, которая случилась».
Это он так о белорусской экономике, которая под непрерывно сыплющимися санкциями еще и добавила.
Дальше идут показательные чудеса псевдонаучного сленга, на котором только астапени и могут изъясняться: «Субстанциональная политизация – это экзистенциальный процесс, взросление белорусского общества и осмысление себя, появление желания что-то решать. А есть ситуативная политизация. Это то, что выплескивалось на улице, что вело людей голосовать и так далее».
Иначе говоря, давайте отличать то, что у людей в голове рождается само, от того, что навязывается Telegram-каналами. Потому что стоит только выключить краник – и: «Внешняя политизация сейчас под невероятным давлением, поэтому сейчас мы ее можем не увидеть». Именно потому, что она не сама и возникла: мы зачистили от экстремистов информационное поле, она и исчезла.
«Для внешней сейчас фактически уничтожены все условия, а глубинная политизация остается» – безусловно. Только не та, о которой говорят астапени из Chatham House. А рожденная стремлением белорусов самим решать свою судьбу. Желанием остаться свободными и суверенными. Требованием жить по своим правилам.
Всем тем, что ведет людей на референдум по внесению изменений в Конституцию. Что приводит к сплочению белорусов. К их сегодняшней политизации – необходимой и осознанной.
«Нормой, скорее, является деполитизированность, чем политизированность», – уверяет, однако, коллаборант Дракохруст (не ндравится Юрику «ренегат», пусть так). И он прав – если только обществу, как белорусскому в 20-м, не объявляют войну.
«Люди моего поколения помнят, – ностальгирует Дракохруст, – как во время перестройки было мобилизовано общество. Куда что делось?» Как это куда? Многие пошли отстраивать Беларусь, поднимать из руин перестройки. Некоторые стали предателями, как вы, спадары. И устроились работать на интересы других стран, чужих правительств.
Все как в жизни: что-то идет на возведение зданий, на пользу людям. А что-то, как вы, идет сразу на свалку. И там, бывает, даже находит себя.
В сухом же остатке после такой невероятной «дискуссии» имеем вот что. Беглые недоученные понимают, что все кончено. Более того, их пугает тот политический подъем, на который они же и вытолкнули белорусское общество.
Им бы хотелось обратно, в деполитизированность, в сытую расслабленность, они бы не повторили ошибок. Но и мы больше своих не повторим – осознание сего факта лишает беглых паниковских последних надежд.
Да и смысла их оставшейся жизни, если уж по-философски говорить. Состоящей теперь из высасывания чужих грантов и вылизывания чужих повесток. На таком фоне отдельным Мацкевичам даже тюремная пайка методологически представляется гораздо съедобнее.
Кушайте. Не обляпайтесь только еще сильнее.
Уж простите, накипело.
