В студенческие годы каникулы я проводил в родном Бобруйске и при случае подрабатывал на железнодорожной станции на разгрузке вагонов. В свободное время при благоприятной погоде спешил с приятелями на пляж, расположенный на берегу Березины. Это святое место даже для отпетых уголовников и бандитов, которых в те годы было немало в городе. Все разборки они оставляли на вечер, а в горячий полдень благочинно отдыхали под солнышком, как и остальные законопослушные граждане.
В то утро мы отправились на пляж целой группой приятелей с нашей улицы. За нами увязалась девчонка по имени Лика. Она была младшей сестрой моего лучшего на тот момент друга Федора, с которым мы играли в одной футбольной
команде. В разгар нашего отдыха Феде пришлось куда-то отлучиться по срочным делам, он оставил сестренку под мою опеку. В какой-то момент мы отправились с ней прогуляться по берегу и вышли на большой луг со стоящим вдали шалашом. Лика предложила укрыться там хоть на время от палящего июльского солнца. Обессиленные продолжительным купанием и ходьбой, мы, войдя в шалаш, почти тут же уснули. Ничего предосудительного там не произошло, и я по-прежнему мог честно смотреть в глаза лучшему другу.
Проснувшись в нашем времени, я не сразу смог вспомнить имя той девчонки. Да и немудрено — сколько лет прошло с той далекой поры. Все ее почему-то звали Ликой, хотя по паспорту она была Викторией. Позже с ней довелось встретиться еще раз и провести некоторое время. Случилось это на похоронах родителей Феди и Лики. Они умерли с разницей всего в несколько дней. По сути, хоронили супругов вместе. Федор приехал в родной Бобруйск из Австрии. В лихие девяностые друг увлекся бизнесом и даже преуспел. Перебрался за границу, развил свое дело. Вика-Лика училась в Москве, и тоже приехала проститься с родителями. Она и школьницей была весьма симпатичной, а теперь стала просто красавицей. Мы провели втроем несколько дней и разъехались. Мне тогда показалось, что девушка на меня за что-то злится. Однако я человек мнительный и мог действительно ошибиться. Тогда я был скромным молодым журналистом, а Федор подарил мне шикарный спиннинг, с которым я все еще рыбачу время от времени даже сейчас.
Промчалось время в делах, заботах, проблемах… Лика вовсе исчезла с моего горизонта, да и с Федором мы почти не общались даже по телефону.
Но однажды по линии федерации футбола страны, где я на общественных началах состоял в дисциплинарном комитете, появилась возможность отправиться в командировку в Австрию. Предоставил ее тогдашний председатель федерации Евгений Феликсович Шунтов. Я остановился в четырехзвездочном отеле на окраине Вены и сразу же отыскал в записной книжке адрес Федора. Местные коллеги из федерации дали мне автомобиль с русским парнем-водителем. Утром мы отправились в небольшой городок, неподалеку от австрийской границы. Остановились у домика, где должен был проживать Федор. Нас встретила домработница, сообщившая, что хозяин уже несколько дней находится в клинике, где проходит медицинское обследование. Я заподозрил худшее и попросил водителя отвезти меня в клинику, хотя времени, выделенного на всю поездку, оставалась совсем немного.
Клиника оказалась не самой дорогой, но вполне приличной по местным меркам. Федор был удивлен, но заметно обрадован нашей встречей. Однако выглядел он, по крайней мере на мой взгляд, неважно. Заметно похудел, под глазами — большие синие круги. Впрочем, он не жаловался, сказал, что это плановое обследование. «Пусть будет так», — подумал я. Федор много расспрашивал о наших общих знакомых. Но когда я спросил его о сестре, мужчина враз помрачнел.
— С Ликой, друг мой, похоже, беда и серьезная, — произнес Федор. — Два года как пропала и ни слуху ни духу…
— Как пропала? — удивился я.
— Вот так и пропала, — ответил Федор. — У нее был тур по нескольким африканским странам. На каком-то этапе она просто не пришла к месту сбора. Исчезла!
— Но ты же пытался найти сестру? — произнес я.
— А как ты думаешь? Ну конечно, пробовал. И до сих пор ищу. Но все больше кажется, что ее где-то надежно спрятали. А может, и вовсе уже в живых сестренки нет…
— Ну, ты это брось, — попытался я его приободрить.
Это сообщение старого друга омрачило нашу встречу.
У скамейки в парке клиники, где мы беседовали, появился водитель и напомнил, что пора ехать. Я пообещал Федору найти информацию о Лике по своим каналам. Но в глубине души понимал, что вряд ли смогу предпринять в этом плане что-то серьезное.— Так в чем дело? Приезжай!
Пожалел я, что напомнил другу о том спиннинге, который он мне подарил много лет назад. Мол, до сих пор исправно щуку ловит его подарок.
— Если бы ты знал, — услышал ответ, полный тоски, — как мне хочется вновь оказаться в родном Бобруйске, порыбачить с тобой вместе…
— Легко тебе говорить. Наверное, и родительского дома уже в том месте давно нет…
Я сказал, что, по моим сведениям, там живут его дальние родственники, и я сам, проезжая по нашей улице, видел, что дом стоит как прежде и выглядит вполне ухоженным.
— Приезжай ко мне в Минск, — произнес я на прощание. — Вместе съездим в Бобруйск, пройдемся по местам боевой славы. Город во многом не узнать, он изменился к лучшему. Может, удастся в честь твоего приезда собрать команду молодости нашей и сыграть в футбол на школьном поле. Подумай…
— Что ж, идея хорошая. Но только обещать ничего не могу. Похоже, отыграл я свое…
После той австрийской поездки прошло вновь немало времени. Довольно скоро я понял, что старые профессиональные и дружеские связи с выходом на пенсию иссякают, и разузнать о судьбе Лики вряд ли получится. Однажды с трудом, но все же дозвонился до Федора. Выяснил, что при нынешнем состоянии врачи отпускают ему не больше трех месяцев. Теперь уже не до поисков сестры.
И вот этот удивительный сон, в котором мы с юной Ликой оставили позади песчаный раскаленный пляж Березины и направились к шалашу на окраине большого луга. Хороший сон, светлый, солнечный. Когда я окончательно пришел в себя, то понял, что дела у Лики, похоже, не совсем плохи. Мне никогда не снятся покойники. Выходит, что Лика жива. Что, если к поискам подключить моего крестника Игоря, служащего в одном из подразделений российских спецслужб? Уж он-то знает толк в делах такого рода. Точно…
От этой неожиданно пришедшей мысли у меня поднялось настроение. За вечерним чаем в беседке время текло нескучно. Я продолжал думать о своих друзьях, с которыми жил на одной из тихих бобруйских улочек, и благодарил судьбу, что она не забросила меня далеко от родных мест. Я по-прежнему могу вернуться туда и навестить тех, кто еще жив и помнит меня.
Над беседкой промелькнула стайка летучих мышей, живущих на чердаке Дома охотника, что позади моей усадьбы. Синий вечер набирал силу. Над кромкой леса показалась луна. Скоро ее серебряный свет зальет окрестности. По всему видно, что завтрашний день будет таким же прекрасным, как и минувший.
