Участники «Вахты Памяти», апрель 2023 года, Октябрьский район Гомельской области.— С чего все началось?
Поступал в БГУ на истфак: очень хотел быть археологом. Но самоуверенность подвела. По итогу жизнь так сложилась, что стал военным археологом, но без университетского образования.
В 1987 - 1988 годах — служба в армии в Калужской области. Наша часть дислоцировалась на местах ожесточенных сражений 1942 года. И это было, пожалуй, самым веским толчком. Очень часто во время учений в лесу мы находили и каски, и незахороненные останки погибших воинов… Все лежало практически на поверхности.
В марте 1988-го в Калуге прошел первый Всесоюзный сбор поисковых отрядов, в ходе которого было решено создать Всесоюзный координационный совет поисковых отрядов при ЦК ВЛКСМ. Впервые была поднята проблема незахороненных солдат, погибших в годы Великой Отечественной войны.
Прочитав об этом в газете, я и мой сослуживец Сергей Пособнов ходатайствовали перед командиром части о создании своего поискового отряда. Но дело это оказалось небыстрым… Уже демобилизовавшись, прочитал в «Красной звезде», что отряд в нашей части все же создали. Сразу написал им письмо и рассказал, где и что видел.
— Первую вахту где провели?
Нагрудные знаки активистов молодежного движения.
Раскопки шли на месте гибели генерала 33‑й армии Михаила Ефремова. Того самого, кого немцы похоронили с почестями, дав своим солдатам урок уважительного отношения к павшему в бою противнику. Попав в окружение и будучи тяжело раненным, Ефремов предпочел смерть, а не постыдный плен (как генерал Власов) и сотрудничество с фашистами. Отказался он и от эвакуации. По приказу немцев на его могиле установили табличку с русским и немецким текстом»: «Сражайтесь за Германию так, как сражался Ефремов за Россию».
— Какими запомнились вам первые раскопки?
— Попробовал, посмотрел, получил первые уроки практического поиска на местности. Тогда-то впервые увидел и солдатский медальон («смертник») — капсулу наподобие женской губной помады длиной 5 сантиметров.
Должен сказать, что визуально обнаружить захоронение очень сложно. Если только взять его на щуп или металлоискатель. Но тогда они были не у всех, да и навыков работы с ними за один выход в поиск не получишь. Спецподготовка — это практика. Но специальных курсов или школ поисковика у нас нет…
Когда приезжаешь на места сражений и спускаешься в окопы, четко представляешь то, что там творилось, какие бои шли.
Первая «Вахта Памяти» нашей группы, 1992 год, д. Озерница, Слонимский район.— С «черными копателями» сталкивались?
— Когда до окончания первой вахты оставалось пару дней, попросил у ребят миноискатель, чтобы пройтись с товарищем по опушке леса. Поймали сигнал. Первой нашли зеленую эмалированную кружку, потом показалась пластмассовая накладка со звездочкой на рукоятке пистолета ТТ, который был зажат в руке погибшего капитана.
Самостоятельно поднимать останки не рискнули, чтобы по неопытности чего-то не нарушить и не упустить. Да и темнело уже. Утром на том же месте оказалось все перекопано вдоль и поперек. Останки были кучкой сложены в углу раскопа...
Так открылась новая сторона поиска — «чернокопательная». Тех, кто это сделал, мы вычислили сразу. А найденного нами бойца, которого они обобрали, я им не простил и по сей день…
— Почему местом ваших основных поисков стал Слонимский район?
— Сам я из Минска, но на все лето родители отправляли на Слонимщину к дедушке и бабушке. На месте не сиделось: с пацанами колесили на великах по лесам и полям. То гильзочку найдем, то каску. Все эти находки шли в обменный мальчишеский фонд.
Мой дед Иван Иванович Лейко рассказал о том, как в первые дни войны на его хуторе Гаек в неравном бою погибло около 40 воинов Красной армии. После боя дед вместе с соседями на краю его хутора выкопали большую могилу и аккуратно в ряд уложили погибших. А моя прабабушка обмыла водой лицо каждому из них. По документам погибших воинов, как говорил дед, было много ребят то ли из Татарстана, то ли из Калмыкии. Татары вполне могли быть: там как раз прорывалась из окружения 86‑я стрелковая дивизия имени Татарского ЦИКа.
За 33 года поисковых работ в окрестностях дедова хутора мы подняли останки не менее тысячи воинов Красной армии, а этих ребят пока так и не нашли. За послевоенные годы местность изменилась до неузнаваемости. Так они и лежат где-то в запаханной могиле на бывшем хуторском, а теперь колхозном поле…
— А что это за история с фотографией и срезанным каблуком?
Погибший, которого опознали на фото по характерному повреждению каблука.
Так, на окраине Слонима у шоссе Ружаны — Слоним 24 - 25 июня 1941 года немцами была разгромлена большая колонна частей Красной армии и гражданских беженцев, отступавших из Белостока. Шли они, как сами считали, в тыл, еще не зная, что немцы уже вышли по этому шоссе на окраины Слонима и закрыли путь на восток.
Чтобы провести локализацию по месту, мы купили в одном из иностранных архивов военную аэрофотосъемку этой местности и вычислили единственно возможное место этого боя. А потом на интернет-аукционах нашлись и фотографии, сделанные уже после сражения. На снимках — сгоревшие машины, погибшие в бою красноармейцы и мирные жители. На одной фотографии на переднем плане ГАЗ АА с опрокинувшейся зенитной установкой счетверенных пулеметов «максим» и погибший зенитчик. Успел ли он ими воспользоваться?..
На другой фотографии обратили внимание на обувь погибшего гражданского человека, лежавшего у подбитой бронемашины: каблук на правой туфле как бы был срезан наискось. Когда его нашли, он точно так же, как и на фото, лежал лицом вниз…
— Ваша поисковая группа большая?
— Нет, всего 7 - 10 человек. А больше и не надо. Так работать и легче, и мобильнее. Есть костяк группы, который сформировался 15 - 20 лет назад. Кто-то пришел к нам сравнительно недавно. Если объем поисковых работ очень большой, то мы не стесняемся обращаться за помощью к коллегам из других отрядов и волонтерам.
— Мины часто попадаются?
— Бывает. В таких случаях мы сразу останавливаем работы и вызываем саперов. Поисковики в этом отношении очень внимательны и законопослушны. А вот случаи взрывов и гибели «чернокопателей» и сборщиков металлолома еще случаются.
— Самое массовое захоронение, которое вы нашли?
— 92 бойца подняли возле деревни Озгиновичи в Слонимском районе. Но это еще не окончательные цифры. Согласно немецким документам, там за один ночной бой погибло около 300 человек с нашей стороны — сгорело 15 машин, в которых, кроме военных, были женщины и дети.
— Медальон — это всегда конкретный ответ, кто убит?
— Если вкладыш в нем сохранился — почти всегда. Но поскольку он бумажный, то может и истлеть, и раскиснуть.
— Вы — один из немногих специалистов на просторах СНГ (а в Беларуси так вообще чуть ли не единственный), кому удается почитать даже нечитаемый медальон, когда запись глазу не видна.
— Освоил для этого специальную компьютерную программу. Более десяти лет набирался опыта. Сегодня сканы вкладышей медальонов присылают из России, Украины, Прибалтики…
— Сколько длился самый долгий поиск?
— Одного героя мы разыскиваем уже более 30 лет. По медальону — Пастухов (по документам Попов-Пастухов) Константин Модестович из Саратова — Мясницкий Овраг, 10.
Почти 17 лет искали родных сержанта Манахема Бениаминовича Исхакова из 13‑й стрелковой дивизии. Мы его подняли в сентябре 1994 года недалеко от деревни Сергеевичи Слонимского района. Был при нем и медальон, но прочесть его мы смогли лишь в 2006 году. Родных же (спасибо узбекским поисковикам) отыскали только в 2011 году в США. Еще один солдат обрел покой.
— Что лично вам дает участие в поисках?
— Чувствую себя необходимым обществу и стране человеком. Не должно быть такого, чтобы через 82 года после начала войны все еще были не захоронены ее солдаты. А в Украине так вообще, наверное, на старые военные захоронения уже накладываются новые… Никогда не думал, что сквозь призму событий в Украине своими глазами (пусть и по видео в интернете) увижу то, о чем когда-то рассказывали старики, воевавшие в Великую Отечественную.
«Накопавшись» этой войны, я многое понял. Одно дело, когда ты поднимаешь солдата, который выполнял свой долг, другое — женщину или ребенка, от которого и сохранились только одни сандалики.За 33 года поисков вместе с ребятами подняли как минимум полк солдат, вернув имена многим из тех, кого считали без вести пропавшими. А ведь это чьи-то деды, отцы, мужья и братья...
— Чем важна поисковая деятельность?
— Как только мы забудем, что было в 1941 - 1945 годах, нам сразу представят новую точку зрения, в которой победителем окажется не СССР и не советский человек. Поэтому и в геополитическом, и в государственном плане у этой работы большой смысл. Люди должны знать, как все было на самом деле.Очень важен и еще один момент: поисковая деятельность требует не только физической, но и эмоциональной крепости. Мало того что ты должен поднять останки героев, ты должен изучить историю, соотнести факты и пропустить все это через себя.
Поиск — это возвращенная память о тех, кто не вернулся из боя. Война — худшее, что может быть в аргументах.
— Последние раскопки где вели?
— В Октябрьском районе Гомельской области. Совместно с поисковым отрядом «Эстафета памяти» из агрогородка Козловка работали по боям 232‑й стрелковой дивизии июля 1941 года. Когда началась война, ее доукомплектовали солдатами из Сумской и Ровенской областей Украины и отправили на контрудар под Бобруйск. Героически ребята сражались. По найденным медальонам установили имена бойцов, призванных из России и Украины. Тогда — плечом к плечу, а сейчас… С воинскими почестями мы похоронили их в деревне Протасы. Уверен, что закончится СВО и родные посетят могилы.
— Можно ли воспитать патриота?
— Можно. Очень важна преемственность поколений. Мы были октябрятами, пионерами, комсомольцами. Вот они — ступени социального взросления. Ты всегда был в круговерти общественно-политической работы.С развалом Союза пришел конец и патриотизму. Мы уже потеряли одно, а может, и два поколения. Идейный пробел огромнейший.
Как воспитать патриота? Я покажу коллекцию атрибутов и нагрудных знаков, которые были в советское время, — октябрятские, пионерские и комсомольские награды за активное участие в жизни общества и страны. В них — ответ на вопрос: воспитание, внимание и поощрение.
— Почему так важно сохранение исторической памяти?
— Солдаты, которые легли в землю более 80 лет назад, спасают нас снова. Первый раз они защитили Отечество, отдав свои жизни. Второй раз спасают нас сейчас, не позволяя превратиться в Иванов, не помнящих родства. Пока помним их заслуги, мы сохраняем и себя в этом историческом пространстве. И память эта нужна не столько им, погибшим, сколько нам, живым...
— Что говорите детям о войне?
Егор Дударенок.
— Как думаете, сколько еще десятилетий потребуется для того, чтобы перезахоронить всех защитников Отечества?
— Сложный вопрос. В июле 1941 года среднесуточные потери Красной армии в боях на территории нашей республики составляли около 20 тысяч человек. Находим же мы гораздо меньше... Вот и считайте…
— Что бы вы ответили тем, кто рассуждает, что Великая Отечественная война — это дела давно минувших дней и незачем тратить силы и средства на поиск?
— Вспомните Суворова: «Война не закончена, пока не похоронен последний солдат». Я считаю, что мы этим людям обязаны тем, что живем в свободной стране.
Очень жаль, что многие мировые политики никогда не видели того, что видят поисковики на местах кровавых сражений той страшной войны. Если бы им хоть раз довелось увидеть вспаханное поле, белое от человеческих костей, или разобранную воронку, где под слоем воды и глины лежат неразложившиеся человеческие останки, у которых руки связаны колючей проволокой и пуля в затылке, я думаю, у них бы не осталось никаких сомнений в том, что несут войны.Каждый погибший должен быть поднят и с почестями перезахоронен. Даже один, всего лишь один солдат, чье имя станет известно, стоит многих лет труда.
У памяти нет срока давности. В Великую Отечественную у солдат не было межнациональных границ. Они воевали за Родину. Одни и те же дивизии защищали в 1941 году Белоруссию, и так же геройски сражались под Москвой и за Киев.
— Что нам поможет сохранить стабильность и мир в Беларуси?
— Единство нации. Я — за родную Синеокую. Приезжая к себе в деревню, первым делом вывешиваю над домом наш белорусский флаг. Я под ним родился, под ним живу, и под ним в мирной, процветающей и независимой Беларуси будут жить мои дети и внуки!
tyshkevich@sb.by
