Завсегдатаи «Спор–площадки» хорошо знают, что ведущие полемической рубрики не только пытаются держать руку на пульсе событий, но не прочь и... помечтать. Вот научились бы политические соперники договариваться! Что–то не устраивает в действиях властей? Не вопрос! Сели за стол переговоров, обсудили проблемы страны, достигли компромиссов — и по домам, цехам, офисам, университетам продолжать мирную жизнь, сообща работать во благо своей родины. Скорее бы наступило время, когда все наконец осознают: худой мир лучше доброй ссоры! Такие грезы одного из спорщиков, шокированного тревожными новостями из Украины, впрочем, поспешил развеять его извечный оппонент. Услышав тираду «миротворца»–мечтателя, сторонник жестких мер в отношении экстремистов не только аргументировал свою позицию, но и провел исторические параллели.
Смогут ли наши соседи выйти из затяжного кризиса? Как власть должна отвечать на проявления экстремизма и сепаратизма? Какие уроки из киевских событий должны извлечь европейцы, в том числе белорусы? У каждого автора свое видение проблемы, актуальной не только для украинцев. А вы, уважаемые читатели, к какому способу достижения стабильности склоняетесь: к примирению или усмирению?
Ждем ваших рецептов и алгоритмов на форуме сайта sb.by
Не забрало, а лицо
«Историю пишут не на бумаге, ошибки корректором уже не поправишь», — такие правильные слова есть в сочиненной на злобу дня песне украинской группы «Скрябин». О каких ошибках речь? Думаю, прежде всего автор хита «Iсторiя — революция в огни» намекает на главный просчет враждующих сторон: ставку на насилие. И на вопрос, заданный в клипе «Скрябина»: «Гдэ правду шукаты, колы брат на брата?» — лично я отвечу так: ищите истину за столом переговоров, какими бы мучительными, возможно, даже унизительными они ни были.
Вот ведь как получается, Роман: уже почти все государства в Европе и окрестностях в спорных ситуациях научились вести между собой мирный диалог. Никто не воюет с соседями, все стали прагматиками. Несмотря на трагическое прошлое, французы да британцы улыбаются немецким экономическим партнерам, бизнесмены из исламских государств ведут дела с израильтянами, холодновато, но вежливо общаются еще недавно стрелявшие друг в друга жители бывшей Югославии...
Но парадокс! Не задевая иностранцев, европейцы зачастую опускаются до междоусобиц, грязных бытовых склок, нередко с рукоприкладством. В Великобритании грозятся отделением шотландцы и валлийцы, в Испании мечтают о независимости каталонцы и баски, в Италии решили податься в сепаратисты немецкоязычные обитатели Южного Тироля, в Бельгии ожесточенно митингуют Фландрия и Валлония. К радикальным борцам за суверенитеты близки экстремисты разного калибра — от ультралевых до неонацистов и просто замученных кризисом обывателей. Как же реагируют власти? Зачастую так... Чиновник, только что отбивавший поклоны зарубежной делегации, хлопает дверью перед носом жалобщика, «уходит со всех радаров», завидев на горизонте группу «разгневанных горожан». И вот уже эта группа активистов, не дождавшихся от бюрократов ни ответа ни привета, превращается в толпу.
Ты, конечно, Роман, знаешь, в чем состоит ее феномен: из окказиональной (случайной) толпы, состоящей из зевак, людские массы, скопившиеся в одной точке города, могут в считанные часы мимикрировать в толпу экспрессивную, крайне эмоциональную. Затем — в активную, далее — в агрессивную, потом — в повстанческую. Для правоохранительных органов это не тайна, однако прописные истины почему–то не были учтены профессионалами в погонах с трезубцами. Между тем в ситуациях, подобных киевской, всегда важно наладить диалог сторон, пока экстремисты не превратились в уголовников, террористов. Но если «точка невозврата» пройдена, силовые методы, использование резиновых изделий вроде дубинок и специальных пуль приводят лишь к одному эффекту — бумеранга. Насилие порождает насилие. Даже зевака, надышавшись «черемухи», может вернуться в эпицентр событий, дабы мстить. Самое обидное, что рано или поздно переговоры уставших от крови врагов состоятся, взаимные уступки будут. За что, спрашивается, боролись?
А ведь история показывает, что в схожих ситуациях огонь раздора можно погасить. Помнишь, как в начале 90–х не побоялся выступить перед площадью Ленина, полной митингующих, глава КПБ Ефрем Соколов? И т.н. табачные бунты, и протесты минских рабочих против «павловских» реформ тоже не заканчивались камнепадом. В итоге все решалось путем диалога с властями. Кстати, и в невегетарианские советские времена не все стихийные бунты заканчивались расстрелами, как в Новочеркасске. Да и при массе накопившихся в Европе, Соединенных Штатах противоречий далеко не каждая манифестация завершается «улицей Грушевского». В современных мегаполисах масштабные беспорядки недопустимы!
Революционер Николай Чернышевский любил вопрошать: «Что делать?» Что ж, предложу свой рецепт примирения...
Почему–то простой участковый инспектор милиции ведет профилактическую работу с дебоширами и самогонщиками, а украинские спецслужбы такой рутиной в отношении тусовки экстремистов явно пренебрегают. А ведь молодые радикалы не особо «шифруются». Вот они — на тусовках анархистов, концертах хард–кора и рэп–идеологов, в боксерских залах, где собираются «антифа» и наци, на фанатских секторах стадионов. Это в большинстве своем не отморозки, пока юноши не вспыхнули, подобно «коктейлю Молотова», с ними вполне можно договариваться, сочетая кнут и пряник. Однако в Украине, похоже, «люди в штатском» пустили ситуацию на самотек. Урок всем соседям!
И еще о миротворчестве... На днях в Полтаве, когда агрессивные молодые пикетчики собрались было взять штурмом областную госадминистрацию, в дело вмешался милицейский офицер. Нет, он не стал палить в воздух из табельного ПМ. Приехавший к зданию начальник городской милиции Виталий Емец просто снял шапку и почтил минутой молчания погибших в Киеве. А затем вместе с толпой исполнил государственный гимн. Градус напряжения спал, а вот авторитет власти, скорее всего, поднялся. Наверное, оттого, что она показала человеческое лицо.
Сила против насилия
Ты верно заметил, Андрей: рядовой демонстрант легко может превратиться в уличного экстремиста. Во время массовых протестов путь от законопослушного гражданина до преступника становится страшно короток. Начинается он с мелких шажков: сначала человек захочет изъявлять свою волю там, где делать это не принято. Потом в запале выйдет на проезжую часть, «случайно» перекрыв движение. Поставит палатку в центре города и разожжет костер, чтобы согреться. А затем нагнется за камнем, чтобы метнуть его в тех, кто мешает митинговать в столь комфортных условиях. И все, перерождение состоялось — перед нами даже не «радикальный манифестант», а обычный уголовный преступник. Которого следует остановить до того, как он начнет разбирать мостовые, жечь покрышки и забрасывать милицию бутылками с горючей смесью.
Так вот, чтобы эта печальная метаморфоза не состоялась, правоохранительные органы должны действовать предельно жестко. Я так считаю. С первой же секунды, как только появилась хоть малейшая угроза превращения мирного собрания в озверевшую толпу. Личности, которым при этом намнут бока, потом еще спасибо скажут — за то, что милиция не дала их действиям перейти в статус уголовно наказуемых. А вот нерешительность в применении силы, напротив, влечет масштабный рост насилия, причем не только со стороны уличных бойцов, почувствовавших слабину противостоящих им сил правопорядка. Ведь следующим чувством экстремистов будет уже вседозволенность, а значит, понадобится куда больше усилий, чтобы усмирить потерявших голову хулиганов.
Все мы два месяца наблюдали, как киевская милиция сквозь щели в щитах равнодушно взирала на активность молодых людей, которые неторопливо строили баррикады и деловито курочили брусчатку. Никто не препятствовал превращению одной из красивейших площадей Европы в грязный палаточный лагерь. Не было реакции на захват административных зданий и разгром наградного отдела в горсовете. К чему привела эта серия молчаливых уступок, мы тоже видели — к кровопролитию с обеих сторон, которого можно было бы избежать, если бы милиционеры с первых же дней Майдана действовали так, как они обязаны поступать по закону: пресекать потенциальные массовые беспорядки в зародыше.
Ты много говоришь о необходимости переговоров, но я тебе напомню, что бывают ситуации, когда эта мирная процедура идет во вред. Такое происходит в том случае, когда противная сторона в принципе не приемлет компромиссов. Тогда попытка договориться с нею расценивается как проявление слабости. А переговоры используются, чтобы сманеврировать, затянуть время, перегруппироваться и ударить с новой силой. Приведу исторический пример. «Если Судетская область отойдет Германии, войны не будет», — заверял Гитлер британского премьер–министра Чемберлена. И западные страны, искренне веря в миролюбие фюрера, уступили сначала Судеты, за ними Австрию, потом одобрили раздел Чехословакии и впустили нацистские танки в Прагу. Известно, к чему привела эта «политика умиротворения» — к развязыванию мировой войны. Потом британские политики кусали локти и корили себя за недальновидность и нерешительность — мол, если бы сразу проявили силу и твердость, то можно было бы избежать большой крови.
Или возьми переговоры после первой войны в Чечне. Разве заключение Хасавюртовских соглашений привело к тому, что там перестали брать заложников и вымогать за них выкуп? Наоборот, бандитизм расцвел еще пышнее, а вкупе с ним — и религиозный экстремизм, для борьбы с которым пришлось еще раз начинать военные действия, только уже более масштабные.
Точно так происходит и в случае уличных акций: они перерастают в уличные бои, если с молодчиками в масках начинают миндальничать и искать в их рядах вменяемых людей, способных сесть за стол переговоров. Эти парни уже, образно говоря, сожгли все мосты, когда в буквальном смысле сжигали автобусы. У них будет болеть голова лишь о том, как избежать тюрьмы. Поэтому договариваться они станут только об амнистии за учиненный разгром. Но с какой стати предоставлять им такую возможность?
В заключение вот тебе мнение офицера–спецназовца, служащего в Ингушетии: «Смотрю ролики, где «Беркут» забрасывают бутылками с бензином, и тихо выпадаю в осадок. Бойцы горят, их тушат товарищи, и снова в них летят бутылки с зажигательной смесью. Их поджигают, а они тушат. Поджигают, а они тушат. Я смотрю и не верю своим глазам. У меня не укладывается это в голове... То, что происходит в Киеве, называется «массовые беспорядки». И посягательствами на жизнь сотрудников правоохранительных органов. Против них организованная толпа, которой руководят, у которой есть тактика и которая жаждет крови. Я знаю главное: если толпа сможет взять власть в свои руки — станет хуже. Насилие легко выпустить из клетки и трудно загнать обратно. Поэтому нужно разгонять толпу. Разгонять, не оттесняя на какие–то позиции, а по–взрослому, жестко и четко до полного рассеивания. Чем жестче власть будет сегодня — тем меньше крови прольется завтра».
Советская Белоруссия №15 (24398). Суббота, 25 января 2014 года.
