Психологи отрицают существование отцовского инстинкта. Однако никто не спорит с тем, что мужчины, пережившие партнерские роды и обнявшие малыша в первые же минуты его жизни, намного более ответственно начинают относиться к своей роли родителя и особенно нежно — к новому члену семьи. Главное отличие популярной нынче модели вовлеченного отцовства от других моделей построения семьи (например, когда главным считается отец-добытчик) заключается в том, что она предписывает мужчине постоянное активное участие в процессе ежедневного ухода за ребенком и заботы о нем. Почему это важно и как не допустить феминизации современных представителей сильного пола, частично принявших на себя обязанности, испокон веков считавшиеся уделом женщин? Беседуем с членом Постоянной комиссии по здравоохранению, физической культуре, семейной и молодежной политике Национального собрания Республики Беларусь, врачом акушером-гинекологом с тридцатилетним стажем работы Мариной Шкроб.
— Это уже почти обыденность. Когда в 1992 году я только начинала свою профессиональную деятельность, в нашей больнице партнерские роды проходили в среднем 2—3 раза в год. Та же картина наблюдалась и в других медучреждениях. Женщина одна ходила на консультации к гинекологу, одна — на УЗИ, одна поступала в роддом. Естественно, и рожала только в окружении врачей. Мужья тем временем или дежурили под окнами, или заранее отправлялись отмечать счастливое событие с приятелями. Теперь же наш медицинский персонал привык к тому, что рожает пара — и папа, и мама. Правда, такой подход к делу характерен в основном для молодых семей, где мужчина и женщина не старше 30 лет. В более поздних союзах все же соблюдается некоторая консервативность взглядов. Более того, обратила внимание на одну деталь: если еще лет 10—15 назад молодая мама говорила: «Я родила, я пережила», то сегодня супружеские пары все чаще используют местоимение «мы»: «Мы родили нашего малыша». Это очень трогательно и это правда: отцы, решившиеся на партнерские роды, вместе с женами проходят путь длиною 9 месяцев, посещают специальные занятия для будущих мам и пап, обучаются премудростям «родительской профессии». В расхожей шутке про мужской токсикоз на самом деле львиная доля правды. Несмотря на то что я выступаю исключительно за традиционную семью и против излишней феминизации мужчин, совместное переживание беременности и партнерские роды — это, с моей точки зрения, обязательное условие крепкого союза и счастливого родительства.
— А как насчет устоявшегося стереотипа, что в семье роли отца и матери должны быть четко распределены и незачем нам идти против законов природы?
— А они и были распределены четко с древних времен и до второй половины XX века. Отец — добытчик, мать — хранительница семейного очага. Она нянчит ребенка с младенчества и примерно лет до 3—5, он вступает в свои родительские права позже, когда сына отнимают от матери и отдают на мужское воспитание. С девочками картина была несколько иная, конечно. Но мир не стоит на месте. В нашу жизнь входят новые технологии, женщины теперь работают наравне с мужчинами, и во многих семьях уже не только и не столько супруг считается основным добытчиком. И это нормально. К тому же мужской труд, особенно в больших городах, перестал быть таким тяжелым, каким был много веков назад, когда требовал от представителя сильного пола самоотдачи и физических затрат, причем таких огромных, что на другое уже не хватало ни сил, ни времени, ни эмоций. Вот и получается, что раз в нынешнее время оба трудятся наравне, наравне зарабатывают, то какую-то часть себя — не только материальную, но и моральную, эмоциональную — отцы должны посвящать детям наравне с матерями. Кроме того, эволюционировали и наши женщины — у них появились другие запросы. Не столько материального (большинство современных представительниц прекрасного пола в состоянии сами себя обеспечивать), сколько эмоционального характера. Прежде всего это запрос на поддержку и заботу со стороны своего мужчины. Причем речь идет не о формальной заботе — купи мне платье, шубу, путевку на море и свободен. Нет, мы говорим о потребности во внимании. Именно эти женские потребности стали менять мужчин вокруг нас.
— Обычно молодые отцы стесняются демонстрировать на людях свои эмоции. Это правило действует во время партнерских родов?
— Что вы! Столько мужских слез, сколько мы, медики, наблюдаем в родильных залах, наверное, не видит больше никто и нигде. Вы представить себе не можете, какой вздох облегчения и радости раздается после первого крика малыша. И вздыхают — врачи. Те самые, которые принимают десятки новорожденных в день. Тем не менее даже для них каждый такой раз — таинство, счастье. Теперь представьте, какой эмоциональный подъем испытывает отец! Он абсолютно не стесняется своих слез, нежности к жене. Это очень трогательно. Знаете, акушер-гинеколог ведь, по сути, очень консервативная профессия: за тысячи лет в женской анатомии ничего не поменялось. Но зато изменились условия прихода в мир нового человечка: он почти сразу попадает в объятия мамы и папы. И очень важно, что семья переживает этот всплеск положительных эмоций одновременно. Долгое время считалось, что отцовская любовь — не безусловный рефлекс, она «включается» примерно к 3—4 годам жизни ребенка. Но когда папа видит момент рождения своего малыша, это почти всегда становится тем самым триггером для ее запуска.
Раньше многие (и я в их числе) сомневались, стоит ли вообще начинать подобную практику. Не всегда позволяло оснащение родзалов, мы не были уверены, что это зрелище — для мужчин (к слову, до сих пор, хотя и редко, но случаются обмороки у брутальных с виду пап). Все-таки путь из советского акушерства в современное белорусское не всегда был простым. Но с тех пор как в 2018 году по всей стране открылись родильные дома, позволяющие проводить партнерские роды и находиться супругам вместе с малышом в отдельной палате, мы счастливы, что к нам зачастили пары.
— Те мамы и папы, которые прошли через роды вдвоем, быстрее соглашаются на второго малыша?
— Более того — и на третьего. Знаю множество примеров. Так что, возможно, это поможет нам решить проблему однодетных и двудетных семей. Кроме того, осознанное отцовство ведь направлено не только на малыша, но и на жену. Помочь ей справиться с ее новой ролью, поддержать в трудные часы, дни, недели, месяцы. Почему послеродовая депрессия — это не шутка? Потому что женщина, прошедшая через 9 месяцев вынашивания ребенка, роды, кормление грудью, привязанная к своему малышу, выпавшая из привычного социума, нуждается в особом отношении, заботе мужа. И, разумеется, когда он не на словах, а воочию видит, как далось ей материнство, он никогда не попрекнет ее бездельем, женской истерикой, бушующими гормонами. С этой точки зрения очень правильно, что у нас наконец ввели двухнедельный отпуск для отцов, который можно будет взять с момента рождения малыша и до того, как ему исполнится полгодика.
— Часто слышу мнение, что подобная практика — партнерские роды, двухнедельный отпуск и т. д. — только излишне феминизирует мужчин.
— Я так не считаю. Давайте разберемся, чем так сильно занят после прихода с работы домой отец, не вовлеченный в воспитание ребенка. Он, как правило, переигрывает все известные истории войны на компьютере или лежит на диване с бутылкой пива и ругается с телевизором. Как вариант — идет с друзьями в бар. Вопрос: насколько это развивает его мужские качества? Ответ, как мне кажется, очевиден. А вот если папа занимается с ребенком, это повышает его ответственность и заставляет проявлять целеустремленность, доброту, заботливость. То есть мужчина в этом случае эволюционирует в лучшую сторону.
— Несмотря на столь оптимистичный взгляд на вовлеченное отцовство, у нас большое количество разводов в молодых семьях происходит в первые два года после появления ребенка. Как думаете, с чем это связано?
— Было бы неплохо, если бы у нас провели подробное социологическое исследование на эту тему. Думаю, результаты показали бы, что причина не в появлении ребенка, а в неумении и нежелании двоих людей строить отношения, над которыми всегда и во все времена нужно работать. Скорее всего, здесь происходит наслоение многих нерешенных проблем — из-за психологической незрелости молодой пары в том числе. Из-за разных стремлений, разного понимания, что такое семья, что такое диалог между двумя людьми, которые стали родителями. Мама в декретном отпуске — это уже совсем не та женщина, с которой мужчина познакомился год или полтора назад. И чтобы понять это, мужу как раз необходимо пройти с ней этот путь — беременность, роды, уход за новорожденным. Если люди разводятся в течение двух лет после появления на свет малыша, значит, эти два года совпали с периодом так называемого притирания их характеров. Просто оба не сдали экзамен по коммуникации — а это важнейшее условие стабильного, счастливого брака. Умение не только слушать, но и слышать и понимать своего партнера.
— Не вижу ничего страшного в том, что юноши и девушки сначала хотят получить образование, начать зарабатывать на жизнь и только потом — заводить семьи. Это осознанный, взвешенный подход. Средний возраст женщин-первородок у нас — 27 лет. Это время, когда мама уже заинтересована в том, чтобы посвятить себя на 1,5—3 года малышу. Но вместе с тем она достаточно молода для того, чтобы не терять свои профессиональные навыки и оставаться востребованной на рынке труда. Кстати, если в малых населенных пунктах молодые мамы часто высказываются за повышение размера пособия по уходу за ребенком до 3 лет, то в больших городах у них другие потребности: женщины хотят оставаться на плаву, не терять социальные связи, иметь возможность развиваться даже в декрете. И большинство успешно это практикует. Так что в сегодняшнем мире наличие малолетнего ребенка постепенно перестает быть преградой для профессионального роста и самосовершенствования как отцов, так и матерей.
КСТАТИ
Исследователь браков Джон Готтман из США, где оплачиваемый отпуск дается только одному родителю, подсчитал, что отношения 67 % разведенных пар резко испортились с появлением ребенка. И наоборот — опрос 7515 мужчин и женщин из северных стран, где отпуск предусмотрен для обоих, показал, что в парах с равным распределением обязанностей отношения меняются в лучшую сторону.
В ТЕМУ
— По нашим данным, за последние 5 лет индекс вовлеченности отцов в семьях остается на уровне около 4 %. Но по ощущениям ситуация меняется, — отметил директор социально-просветительского движения «Отцовство» Александр Величко на прошедшем круглом столе в редакции «СБ. Беларусь сегодня». — Все больше пап на детских и спортивных площадках, в поликлиниках. Но не стоит измерять отцовскую активность тем, насколько он берет на себя женские функции, разделяя их с супругой. У отца есть масса собственных обязанностей. И здесь мы видим очень заметный прогресс. Папы стали больше проводить времени со своими детьми, помогать делать уроки, ходить на родительские собрания, вовлекать детей в трудовое взаимодействие.
Кроме того, отметил Александр Величко, есть разница в поведении одиноких родителей. По данным Евростата за 2017 год, Беларусь на первом месте в мире по числу одиноких отцов в процентном соотношении к одиноким матерям.
— Причем понятия «мать-одиночка» и «отец-одиночка» несколько разнятся. Когда мама остается одна с ребенком, папа принимает участие в их жизни как минимум финансами. Да, процент безответственных пап высок — по наблюдениям нашей организации, более 40 %. Однако только около 20 % разведенных матерей принимают участие в жизни детей, которые остались на попечении отцов, — рассказал эксперт.
konopelko@sb.by
