Я грустно пошутил, что он мог бы свозить ребенка к себе на работу, в больницу, пусть бы мальчишка посмотрел, как эти самые деньги зарабатываются.
— Куда его взять? В больницу? На операцию? Ты в своем уме? Зачем ему это все видеть? Испугается. Там взрослые дядьки сознание теряют, а ребенок тем более... Вот журналисты как–то пришли с камерой, простенькую операцию хотели снять, так верзила оператор рухнул прямо у операционного стола... Тяжелая у меня работа, ты же сам знаешь! — примерно такой получил я ответ.
Остался после того вечернего разговора странный осадок. Надолго.
Думаю о бесконечно повторяющейся сцене. Родители собираются на работу. Торопятся. Отдают распоряжения детям: что есть, что не забыть взять, что надеть... И еще озвучивается множество разных поручений и заданий. Родители уходят (иногда подвозят детей к школе или детскому саду). Вечером возвращаются. Ужинают. Отдыхают. Могут проверить дневник, спросить: как там в школе дела? А могут и не спросить. Взрослые устали после рабочего дня. Они смотрят в экран телевизора, в монитор компьютера, в смартфоны. Этим же заняты и дети. Ночь. Сон. Утро. Опять спешка. Снова у взрослых работа, а у детей садик, школа, колледж, институт...
Как правило, современные дети очень приблизительно представляют, чем заняты взрослые на своей работе. Они не видят, как работают родители. В школе, отвечая на вопрос учителя о родительской профессии, чаще всего мычат что–то неопределенное. Конкретизировать и объяснить не могут. Для большинства работа отца и матери представляется чем–то загадочным. А родители только недовольно отмахиваются, когда дети начинают расспрашивать. «Отстань, отвяжись, потом как–нибудь расскажу! Видишь, я занят!» — говорят взрослые и отворачиваются.
Когда же случился этот странный разрыв между отцами и детьми? Ведь у наших предков все выглядело иначе. Понятно, Беларусь тогда была аграрная, деревенская. Все, что делали наши родители, повторяли и мы. Учились косить, пилить, строить, сажать деревья и рубить, поливать... Ухаживать за домашними животными. Разбираться в растениях. Петь и танцевать. Девочки перенимали у матерей умение ткать, шить, готовить... И никогда у ребенка не возникал вопрос, чем занимаются родители. Он никогда не спрашивал, как зарабатываются деньги, откуда они появляются в тумбочке. Вырастили зерно, убрали, обмолотили, завезли на базар — продали. И с картошкой та же история, и с овцами, которых дети пасли, и с гусями... Да и со всем прочим.
Вместе с навыками передавалось и отношение к крестьянскому, чаще всего тяжкому труду. Дети постоянно были рядом со взрослыми — росли на глазах. Можно было почти и не разговаривать, не объяснять. Повторяй за отцом с матерью, за старшими братьями–сестрами — и все у тебя получится.
Но это все «философия» из прошлого, пусть и не очень далекого. Сегодня она не работает. Новое время диктует свои расклады. Но радует меня и обнадеживает вот какая тенденция. Все больше родителей начинает работать дома, отправляя результаты своего труда удаленному работодателю. Так поступают не только журналисты–фрилансеры. Дома, за компьютером, трудятся рекламщики, архитекторы, модельеры, конструкторы, фотографы, программисты... Таких профессий, когда рабочим местом является дом, становится все больше. И дети видят.
Кстати, помните разговор сына с отцом–хирургом? Сегодня тот мальчишка уже взрослый. По стопам отца не пошел, династию врачей не продолжил. Он работает дома, за компьютером.
ladzimir@источник
