Этот день мог быть похож на сотни предыдущих, а мог стать особенным. Даша знала и потому выбрала «обычный день». Это лишь кажется, что для прорыва и свершений должно прийти время. Человек ждет подходящий момент, случай, ждет, когда надоест уже ждать, выстраивает причинно-следственные связи и логические цепочки. Эх, если бы он знал, как просто жить по-другому, тут же бы изрезал все ежедневники на новогодние снежинки, заклеил ими окна и любовался бы бесконечным вневременьем. Но есть в этом мире вещи, которые приближают нас к состоянию свободы от времени, и мы смотрим на огонь, на воду и на то, как девушка делает себе макияж. В эти минуты волшебный фильтр какой-то нереальной проги закрывает собой наши тревоги о времени, и все становится таким, каким ему быть хорошо.
Читайте также
— О, привет.
Даша всегда была второй. С ней даже нелюдимые люди здоровались первыми. Даше казалось, это только потому, чтобы еще раз подчеркнуть: у нее нет инициативы, она может улыбаться лишь в ответ, словно кто-то народил ее повторяшкой или игрушечным котом, реагирующим на движения. Но никогда, никогда-никогда! Не получалось у нее завести игру по своим правилам. Привыкнув к такому положению дел (одна она что ли такая?!), Даша катила вагон своей жизни то по одним рельсам, то по другим, то за одним паровозом, то прицеплялась к давно следующему из пункта А в пункт Б составу. Она была вторым ребенком в семье, вечной любовницей сильно женатого человека и навсегда подчиненной руководству то одной, то другой компании. И как в детстве ей часто прилетали наряды старшей сестры, так потом всю жизнь девушка получала чужие планы и графики, в которые ей нужно было вписаться и жить. Она чувствовала себя большим квадратом, который постоянно впихивают в кружок. Углы не вмещались и мялись, сильно выходили за рамки и болели, она старалась о них не думать, совершала неимоверные усилия, чтобы забыть про эти выпирающие углы, потому что тогда нужно было идти и искать себе квадратную жизнь, а она уже попала в круглую. Но сегодня Даша нарисовала на своем лице много прямых углов, чтобы оно было про нее.
Послушай, если честно, не привет. У меня есть к тебе отличное предложение: я хочу в кино, а ты со мной пойти не сможешь, потому что у тебя жена и устоявшийся быт, поэтому какой тут может быть привет, согласись? Понесла я свой привет дальше. В кино, знаешь, так хочется! Но ты не расстраивайся, ты хороший. Больше всего мне хотелось тебя поцеловать на людях, чтобы обязательно кто-нибудь видел. Может, поцелуемся?
— Послушай, что случилось? — большой, почти двухметровый мужчина прижал уши.
— Не волнуйся, отпускаю!
— Даша?!
Читайте также
— Обалдеть! — сказала про себя Даша, только крепче. — А что, так можно было?!
И начала хохотать.
Конечно, она читала, что все у нас в голове. И даже представляла, как однажды откроет свою черепную коробку, докрутит то, что разболталось, поставит недостающий элемент и заживет, как нормальная девочка. Но то, что это можно сделать без трепанации, с помощью одного только макияжа, ей и в голову не приходило. Оказалось, что достаточно было представить себя себе другой, просто захотеть и, чего уж, накрасить поярче глаза, как мир, который столько лет диктовал ей условия, стал съезжать в подчинение.
Да, Даше нравилось!
sylim@sb.by
(Окончание следует.)
