Фон Триера (кстати, приставку “фон” он придумал себе сам, никакого наследственного аристократического титула у режиссера нет) делали персоной нон-грата на Каннском кинофестивале, но теперь вроде бы снова простили. Вспоминая Федора Михайловича Достоевского, так и хочется сказать: “Широк Ларс, широк, надо бы сузить”.
Как поется в еще одной известной песне, жить без любви, наверное, проще, но как на свете без любви прожить? Как можно не любить его провокации, его вечные поиски новой пластики кадра и кинематографического языка в век поп-корнового, бесконечно тусклого кинематографа, сделанного по продюсерскому шаблону? Когда уже и не отличишь, что ты смотришь, еще кино или уже громыхающий аттракцион для подростков. Серьезных артистов Тома Харди и Роберта Дауни-младшего заставляют сниматься в экранных комиксах. Сыгравший огромное количество хороших драматических ролей Джонни Депп массовым зрителем уже не воспринимается иначе как Джек Воробей из “Пиратов Карибского моря”. Попса разъедает все. Когда из кино выхолащивается не только душа человеческая, но и какой-никакой смысл, подтекст, игра со смыслами. Поэтому уж лучше пусть будет такой, как фон Триер. Со всеми своими неврозами и фобиями. Все равно с ним как-то веселее.
Кадр из фильма “Дом, который построил Джек”Режиссер Владимир Хотиненко любит повторять, что пантеон великих режиссеров после ухода Феллини, Антониони и Бергмана закрыт. Нет, Владимир Иванович, дорогой, есть у нас еще наш Ларс.
Он всегда играл на наших нервах. Всегда заходил за красные флажки политкорректности, которые его как большого художника только раздражали. В картине “Идиоты” присутствовала настоящая порнографическая сцена. Фильмы “Антихрист” и “Нимфоманка” тоже были сняты на грани артхауса и трешевого “кино для взрослых”. За эти работы его обвиняли в садизме и женоненавистничестве. “Догвилль” шокировал своим кровавым финалом. В созданном им условном мире в духе мрачных историй Фридриха Дюрренматта о мести и возмездии вдруг проливалась почти настоящая — хотя, конечно, всего лишь экранная — кровь. Городок Догвилль полыхал, а щечки Николь Кидман заливал стыдливый румянец. Съемки “Танцующей в темноте” ознаменовались скандалом в духе модного сегодня движения #MeToo. Исполнительница главной роли певица Бьорк намекала, что режиссер делал ей недвусмысленные предложения на съемках, а когда получил отказ, сделал ее работу на площадке невыносимой. Даже Катрин Денев ничем не могла помочь. Однако снова и снова Ларса прощали за талант, списывали все на его эксцентричность. За его вышколенные и безупречные по форме ранние работы “Элемент преступления”, “Европа”, “Рассекая волны” синефилы, критики и коллеги готовы были простить все. И прощали.
Его наиболее классическая из поздних работ и по композиции, и по методу съемки — картина “Меланхолия” — была посвящена ни много ни мало концу света. Этой планете вслед за Кирой Муратовой Ларс фон Триер тоже ставит ноль.
pepel@sb.by
