Кличевская партизанская зона — одна из самых крупных в стране. Леса тут богатые, занимают чуть ли не 60 процентов площади района. Красивые. Но и коварные. Болота кругом, да местами такие глубокие, метров 5—6 — человека вмиг проглотит. И не только человека. Уроженец деревни Роги Александр Заблоцкий знает — тут под темными водами и покоится Ил-4:
— Это случилось в ночь на 13 октября 1943-го. Моему отцу Владимиру Яковлевичу тогда лет 15 было, он рассказывал, как над деревней вспыхнуло зарево, и на лес, как птица-подранок, спикировал самолет. Упал метрах в 250 от нашего забора, прямо в болото. Наутро сельчане узнали: из подбитого немцами бомбардировщика выпрыгнули трое парашютистов. Одного враги поймали и расстреляли, другой погиб, напоровшись на огромный дуб. А третий исчез. Каратели прочесывали лес в его поисках, лютовали. А нашел его мой батька. Пошел в лес с собачонкой, та у одной ели стала как вкопанная, лаем заливается. Отец голову поднял — а там летчик. Сам себя ремнем к стволу прикрутил и сидит. Потом уже объяснил: немцы, прочесывая лес, стреляли по кустам, деревьям. Вот он и перестраховался, чтобы не упасть, если ранят.
Владимир Заблоцкий оказался храбрым парнем, под покровом ночи привел летчика домой. Родители, у которых, помимо него, было еще шестеро детей, конечно, переживали. Понимали: если враги узнают, что они прячут советского бойца, не пощадят ни старых ни малых. Но 22-летнего штурмана Владимира Никифорова — уроженца города Черкассы Киевской области — спасли. Почти 2 месяца прятали в амбаре, в стоге сена, куда сельский подросток Володя бегал по ночам кормить своего тезку. Он же спустя время и вывел его в Чечевичи, к партизанам.
Сын Владимира Яковлевича Александр вспоминает:
— Много лет с той поры прошло. И в начале 1980-х — мне уже было 24 года, работал военруком в местной школе — сидели мы как-то с батькой на лавочке у дома. Как вдруг подъехал “Москвич”. За рулем — молодой парень, рядом — красивый, статный мужчина, вся грудь в орденах. Вышел он из машины, глянул на моего отца: “Не признаешь?” Батька прищурился, головой качает. А тот ему: “Да Володька я!” У бати — слезы из глаз, кинулся к нему. Штурман Никифоров — герой, прошедший всю войну, весной 1944-го он вновь присоединился к своему авиаполку и продолжил воевать — тоже не смог удержать слез. Потом отец водил его по селу, на болото, где самолет лежит, на могилу его боевых товарищей. Сын Никифорова — мой полный тезка — Александр Владимирович подарил мне записную книжку. Его отец моему — люстру. Она до сих пор жива. Родителей уж нет, а она так и висит в их хате в Рогах. Батька мой, сколько себя помню, стоило кому из сельчан или приезжих ступить к нему на порог, с ходу вел их к этой люстре: “Мне ее летчик подарил. А я ему — жизнь”. Летчик Никифоров приезжал к нам в село с семьей еще раза четыре. От него мы узнали имена погибших членов экипажа, которые сегодня увековечены на братской могиле у деревни Гонча.
Двоих погибших членов экипажа местные жители в 1943-м похоронили за селом Роги. И еще долго там стоял деревянный крест. А в 1950-е годы перезахоронили в братской могиле у Гончи. На мраморной плите — их имена: летчик Юрий Кролевец и гвардии младший сержант, воздушный стрелок Павел Пересенчук. Юрию, уроженцу села Полтавка Омской области, было всего 22 года, Павлу, который родом из села Павловка Винницкой области, — 23.
В годы войны сельчане не раз пытались поднять и останки бойца, погибшего в сгоревшем Иле. Увы, трясина отдала им лишь несколько элементов обшивки самолета. Мужики ее переплавляли, делали миски, ложки. А однажды им удалось подцепить гимнастерку. В ней оказался комсомольский билет на имя 21-летнего Алексея Гончаренко.
Спустя 75 лет останки воздушного стрелка-радиста попытаются отвоевать у болота опытные поисковики. Чтобы захоронить вместе с боевыми товарищами. Еще одна задача — отыскать в трясине двигатель бомбардировщика.
Руководитель Могилевского областного историко-патриотического клуба “Виккру” Николай Борисенко уточняет:
— Кое-какие детали самолета мы уже подняли. Но двигатель — самое главное. Обычно по его номерам устанавливаем имена экипажа самолета. Но сейчас важно узнать, куда и с какой миссией направлялся советский бомбардировщик. А главное, хотим установить, сколько всего Илов 17-го Рославльского гвардейского полка авиации дальнего действия в тот октябрьский день 1943-го ушло на спецзадание. Ведь по сей день неизвестно, сколько еще наших самолетов, сколько героев войны могут покоиться в этих болотах. А что они тут есть — факт. Только 27 октября 1943-го бомбить Минск — железнодорожную станцию и немецкий аэродром — из той же дивизии отправились 7 бомбардировщиков, а в часть вернулись только 2...
Один из тех самолетов подняли 4 года назад здесь же, в кличевских болотах, у села Межное, что километрах в 7 от деревни Роги. Тогда поисковикам удалось разгадать загадку гибели экипажа и по номерному знаку двигателя установить имена героев, погибших при выполнении боевого задания. На торжественное перезахоронение бортрадиста Вячеслава Хайлова и воздушного стрелка Хакима Музаффарова в Кличев приезжали их родные — из Москвы и Ташкента, которых тоже разыскали поисковики.
kislyak@sb.by
