Взгляд директора
Андрей Федорович Новиков руководит Могилевским драмтеатром 18 лет.
Последние 13 с успехом проводит в городе на Днепре Международный молодежный театральный форум “М.@rt.контакт”, на который приезжают лучшие театральные коллективы из разных стран.
–Система репертуарного театра в том виде, в котором она существует, была создана в 1950-е годы. Содержать здание, оплачивать производство, работу труппы и всех служб — дорогое удовольствие. Для этого нужны средства. На содержании в Беларуси сегодня 27 государственных театров. Франция по этой модели может себе позволить содержать только один театр. Значит, мы — богатая страна. Кстати, ЮНЕСКО внесло систему репертуарного театра в сокровищницу общемировой культуры, причислив к достижениям духовного наследия.
Другое дело, что раньше вся эта система была встроена в общий строй страны. В каком-нибудь городе выпускался спектакль — идеологический продукт, и работники всех предприятий города его посещали. Даже если это был сложный спектакль, к примеру, “Братья Карамазовы” по Федору Достоевскому, “прокатная судьба” ему была обеспечена: его смотрели все — и заводчане, и школьники, и пенсионеры. Модель осталась прежняя, но нам говорят: братцы, у нас рынок. И теперь никого в зал за уши притянуть мы не можем.
Если театр ставит перед собой серьезные художественные задачи и выпускает сложный спектакль, постпродакшн должен происходить по законам рынка. И чем мудренее постановка, тем больше сил надо потратить на ее продвижение. Работая в рыночных условиях, надо знать, что средства, вложенные в спектакль, должны вернуться. Мы не можем сыграть его три раза и закрыть.
В чем сложность существования областного театра? У нас есть свои обязательства. Государство поддерживает нас ровно настолько, насколько может, но дальше мы должны зарабатывать сами. Во всем мире в театр ходит 5—6% населения, и среди этого количества есть зритель массовый и элитарный. На любую смешную комедию будут идти охотнее, чем на серьезный философский спектакль.
— Тем не менее, судя по премьере “Жажда и голод” по пьесе Ионеско, вы не отказываетесь от сложных философских спектаклей?
— Да. В Могилеве — 350 тысяч жителей, в области — более миллиона, из них 70 тысяч за год приходят к нам. 50 процентов от этих 70 тысяч — детский зритель. Остальная часть — студенты, интеллигенция. Массовый зритель требует понятный репертуарный спектакль, который может показываться 3—4 раза в месяц и собирать полный зал. Он хочет прийти в театр отдохнуть, а не для того, чтобы его нагружали философией. У зрителя элитарного другие запросы. Есть еще часть публики, которая требует спектакли на белорусском языке. И все эти сегменты аудитории мы должны удовлетворить. Как только выпускаем легкую американскую комедию, начинают писать: “Опять у вас эти бульварные комедии! Когда будет серьезная литература?” Как только выпускаем серьезный спектакль, говорят: “Мы хотим отдыхать в театре, а нас опять нагружают рефлексией и безысходностью!” Так что все это — вопрос баланса.
В Могилеве всего один драматический театр, есть еще кукольный. Известный белорусский драматург Сергей Ковалев, автор пьесы “Таямніца старой ратушы”, премьеру по которой мы выпустили в мае, живет в Люблине. Там тоже живут 350 тысяч человек, но работают около 30 театров: 5 государственных, остальные частные, профессиональные и полупрофессиональные. В этом разница нашей культурной ситуации и общей культуры зрителя. Если в Минске еще возникают какие-то проекты, то в Могилеве, как и в других областных городах, их нет. Театральный рынок страны маленький. Мало направлений и предложений.
Наш главный режиссер Саулюс Варнас придерживается серьезного направления, он пропагандирует философский авторский театр. Благодаря ему мы звучим на международных фестивалях, получаем призы и награды. Это важная составляющая творческого роста любого театрального коллектива.
— Вы зарабатываете на “М.@rt.контакте”?
— Нет, конечно. “М.@rt.контакт” — бюджетный проект. Тем не менее условия его финансирования государством таковы, что 50 процентов необходимой суммы мы должны заработать сами — с продажи билетов, иначе дотаций нам просто не дадут.
Радует, что с каждым годом к нам привозят все более сложные спектакли. Причем могилевский зритель к ним готов — я вижу очень хорошую реакцию в зале и эмоциональную отдачу.
Взгляд актера
В следующем году исполнится 50 лет профессионального актерства Григория Белоцерковского.
– Но на сцене я нахожусь дольше, поскольку был еще и народный театр, — уточняет корифей могилевской труппы. — Сам я минчанин, с тракторного завода. Танцплощадка, народный театр, с 14 лет — работа на заводе, вечерняя школа. Жилось трудно, надо было семье помогать...
— Григорий Яковлевич, как вам нынешние театральные нравы?
— Все старики, наверное, немного консерваторы. Но когда прямо на твоих глазах театр как явление начал уходить от душ человеческих, отказываться от всего, чему меня учили, становится грустно. Актер как таковой превращается на сцене в функцию. От школы переживания, от системы Станиславского сегодня все больше отказываются, уходят в сторону информационности, развлечения. От искусства — к публицистике. Как проба, как какое-то течение это может быть. Но нельзя же возводить это в догму или закон.
И чем дальше, тем это заметнее. В принципе, мне не сложно — всегда сделаю так, как требуется. Это моя работа, я обязан ее выполнять, однако душу такое не греет. Конечно, иногда и это приносит внутреннее удовлетворение. Но чаще сидишь в зале и понимаешь, что тебя это не трогает. Просто наблюдаешь.
Наша академия, по-моему, давно перестала выпускать хороших актеров. Не станет нас, стариков, на кого опереться молодым? С кого брать пример? Когда я пришел в брестский театр, в труппе работали 12 опытных артистов, и у них всегда можно было попросить совета. Я же наблюдаю, какая к нам приходит молодежь. Они ничего не умеют — школы нет. Совершенно не умеют пользоваться своей психофизикой, потому что их этому не научили. Заниматься же учебой в театре сложно и довольно хлопотно. Походит этот ребенок пару лет и начинает задумываться: а надо ли ему вообще все это? Но это проблема не только белорусского театра. Хотя в Москве, судя по рассказам работающих там коллег, этот дух школы еще хранят. Они каким-то чудом сочетают в работе и традиции, и новаторство.
— Ваш главный режиссер литовец Саулюс Варнас проповедует сложный метафорический театр. Вам близко это направление?
— Мне это интересно как явление, а от себя я ведь все равно никуда не денусь. Какие бы ребусы ни сочиняли на сцене, если в роли я иду не через свое сердце, на сцене просто не появлюсь. И мне это удалось донести в своих лучших ролях — Дон Кихоте (мы играли не по Сервантесу, а по пьесе Михаила Булгакова), профессоре Преображенском в “Собачьем сердце”, Сарафанове в “Старшем сыне” Александра Вампилова, в “Последней ленте Крэппа” по Беккету. Все эти мои герои в какой-то момент задумываются: жизнь прошла... Для кого? Для чего? Меня греет в этих ролях судьба человека, тема одиночества, осознания своих ошибок. Ради этого стоит выходить вечером на сцену и разговаривать с людьми.
pepel@sb.by
