Виктор Скробот: За стройкой, без преувеличения, следила вся страна.Чтобы сердце рвало
Идею создания музея в Хатыни предложил Президент Беларуси во время республиканского субботника в 2022 году: «Главное — экспозиция, которая там будет. Чтобы люди пришли и, прежде чем сюда ступить ногой, чтобы у них сердце уже рвало». Эти слова и стали отправной точкой в начале проектирования музея.Один из номинантов на союзную премию — главный архитектор ОАО «Ордена Трудового Красного Знамени «Институт Белгоспроект» Виктор Скробот, прежде не работавший с мемориалами, признается, что это был вызов каждому участнику творческой команды, ведь раньше ничего подобного не делали ни в одном из музеев:
— За стройкой, без преувеличения, следила вся страна, нельзя было подвести. Практически каждый день выезжал на объект, неоднократно консультировался с заслуженным архитектором Юрием Градовым — одним из создателей мемориального комплекса, чтобы перенять опыт старших коллег советской школы, прочувствовать это место, проникнуться историей его создания, ведь «Хатынь» — это образный язык, где все зиждется на символах.
С площадкой определились не сразу. Остановились на той, которая находится в зоне регулирования застройки, не хотели вторгаться на охранную территорию мемориала. Сейчас все административные и бытовые здания комплекса расположены линейно, образуя вместе с парковкой замкнутый контур. Смотрится архитектурная композиция предельно эстетично.
Визуально музей не берет на себя много внимания, хотя занимает площадь 750 квадратных метров. Композиция из венцов над входом как бы заземлила здание, а клиновидный портал со скошенным краем добавил перспективы. Особый антураж придает подсветка — красный цвет и дым имитируют догорающий сарай.
Прямоугольная форма и расположение залов по кругу позволили сэкономить внутреннее пространство за счет отсутствия коридоров, раскрывает особенности проекта Виктор Скробот:
— Все инженерные сети опустили под пол, чтобы стены и потолок максимально задействовать под музейную экспозицию. Ее центральный элемент — «кровавый ручей». Он красной нитью связывает прошлое и будущее, служит символом непримиримой борьбы и беспрекословной жертвенности. Это одно из самых технически сложных решений, ведь проектирование и строительство велось параллельно, сложно было предугадать расположение этого центрового элемента. После первой экскурсии мы вышли молча. Понимали, все получилось, эмоциональный эффект достигнут, но радоваться не хотелось, ведь более говорящей и трагичной экспозиции никто из нас прежде не видел.
Когда нельзя молчать
Что касается музейной экспозиции, ее концепцию предложил директор мемориального комплекса «Хатынь» Артур Зельский. Он выступил за то, чтобы залов было шесть, и определил тематику каждого. Проводя экскурсию по новому музею, Артур Зельский отмечает, что создатели не хотели дублировать Музей истории Великой Отечественной войны или другие музеи:— Наша цель — показать людям, как страшна любая агрессия, какой ужас и разрушения она несет, как превращает в дым человеческие судьбы. Мы даем посетителям ретроспективу, чтобы они осознали, особенно молодежь, как важно сохранить историческую память о подвиге советского народа, чтобы мы могли созидать свое будущее, сохранить суверенитет.
Создатели музея отошли от информационной насыщенности, сделав ставку на интерактивность и эмоциональную вовлеченность посетителя.
Главный посыл — не допустить повторения ужасов войны, в том числе геноцида белорусского народа, объяснил один из соавторов, номинант на премию Союзного государства — директор Национального исторического музея Республики Беларусь Александр Храмой:
— С началом расследования Генеральной прокуратурой уголовного дела о геноциде белорусского народа в годы Великой Отечественной войны возникла идея создать музей, который широко объяснит и покажет все ужасы фашизма. Особенно актуальна эта тема сейчас, когда «коричневая чума» вновь поднимает голову. Мы видим, что происходит у наших западных границ и понимаем, чем чревато замалчивание этой темы.
Энергетика музея вызывает сильное эмоциональное потрясение.Важно было соединить видение художников, скульпторов и архитекторов и при этом сохранить музейную тематику, продолжает Александр Храмой, и, хотя в музее минимум экспонатов, информационное насыщение зашкаливает:
— В музеях много внимания уделено бойцам, сражавшимся мужественно и отважно, но еще не было музея, показавшего стойкость народа, который делился последним куском хлеба с солдатами, предоставлял кров партизанам и вносил свой посильный вклад в общую победу. Музей в Хатыни — именно про это. Он показывает, что переживали мирные белорусы, которых все время пытались захватить, лишить права быть хозяевами своей земли.
Эмоциональный бэкграунд
Погружение в исторический контекст проходит непросто. В первом зале музея жернова памяти закручивают входящего в историю. Свет, музыка, рельеф, цвет... Здесь все играет на подсознание, пробуждая тревогу и горечь. В этом заслуга белорусских художников и скульпторов, в числе которых художник-монументалист Андрей Петкевич, также номинированный на союзную премию.Усиливает эмоциональное воздействие экспозиции деревянная арочная дверь. Благодаря подсветке она словно тлеет, а за ней — заживо горят запертые внутри люди. С каждым шагом, с каждым залом драматургия нарастает...
Во втором зале — хаос покинутой наспех квартиры. Тревожный звонок на старый дисковый телефон разрезает тишину. Мужской голос в трубке спрашивает, жива ли дочь. Связь предательски обрывается… Советский диктор по радио произносит страшное слово: «Война!»
Экспозиция не дает информации в лоб, позволяет подумать, сделать свой вывод. Очень важно побудить у современного поколения эмоции, интерес к данной тематике, считает Александр Храмой, не сухими фактами и демонстрацией экспонатов, а пройти через чувства:
— Хотелось показать лица, чтобы свидетели войны заговорили, докричались до современников. Голографическое изображение девочки Аллы Марук рассказывает нам о концлагере, а чудом уцелевший в хатынском огне Витя Желобкович вспоминает, как лежал под телом убитой матери, пока не ушли каратели. Страшно осознавать, что это не художественный вымысел, а исторические факты, реальные дети, судьбы. Подобные интерактивные элементы — новое слово в музейных экспозициях. Это ориентир для других музеев, как нужно организовывать экспозиции о геноциде.
Третий зал раскрывает тему оккупации и массовых расстрелов. Здесь расположилась скульптура 17‑летней подпольщицы Кимы Кламбоцкой. Это образ непокоренной Беларуси, символ юности, которая погибла, не успев расцвести.
Четвертый зал посвящен сожженным деревням. Светодинамические экраны воссоздают эффект нахождения в горящем сарае. А на обожженной стене — карта Беларуси, где красными угольками тлеют 216 сожженных деревень, разделивших печальную судьбу Хатыни.
Напряжение чуть спадает в пятом зале — памяти. Здесь мысли об увиденном заставляют по-другому взглянуть на прошлое, настоящее и будущее. Финальный зал выстроен в форме двуступенчатого атриума и посвящен исследованиям и воплощениям в художественных образах, кинематографии и архитектурных комплексах темы геноцида белорусского народа в годы войны.
…Энергетика музея, которую вдохнули в него создатели, вызывает сильное эмоциональное потрясение. Проходя по залам, ты оказываешься внутри этой боли, она проникает в тебя и остается внутри навсегда. Отчаяние и страх сменяются огромной внутренней силой и чувством любви к родной земле, уважением к подвигу своего народа. Сравнивая период ожесточенных боев с мирным и светлым днем сегодняшним, понимаешь, насколько хрупок мир и как важно его сберечь.
gorbatenko@sb.by
