Живя рядом с диким миром, к нему постепенно привыкает и домашний. Лошади с интересом наблюдают за огромными сохатыми, которые, в свою очередь, тоже не лишены любопытства и подходят совсем близко. Овцы пользуются тропами диких животных, преодолевая холмы и бобровые каналы. Лиса, зная о собаках, уже не переходит границу дозволенного. А домашние утки научились лихо прогонять диких сородичей, как только те решают облюбовать занятый пруд. Наблюдать за таким взаимодействием не только интересно, это целый клад для ученых, исследователей и, естественно, фотографов.
А какую пользу могут принести эти самые животные, помещенные не в привычную для них среду, а, скажем, в клетку? Или наученные, причем кнутом и плетью, выполнять чуждые им движения на радость ликующей публике?
Вопросы эти появились у меня неспроста. Недавно мы общались с красивейшей лошадью, совсем еще молодой, которая должна быть здорова и полна сил. История ее началась, как и у большинства других: она родилась и, как все жеребята, наслаждалась беззаботной жизнью. Однако за хорошую породу, черную, как смоль, масть ее купил цирк. С этого дня несколько последующих лет лошадка больше не видела ни зеленой травы, ни мягкого снега. Ведь цирки расположены в городе, и если служащего в нем пуделя еще можно вывести на прогулку или забрать домой, то лошади, а тем более дикие животные, видят только плеть, клеть, арену и переход между ними и вдыхают аромат не луговых трав, а закулисья. Солнечный свет заменен на ослепляющий свет прожекторов, а бег в полях и левадах — на галоп в одном темпе по маленькому кругу, называемому манежем. Из-за изнуряющего бега в одну сторону с прыгающими на спине джигитами у нашей бедняжки, как и многих ее собратьев, стали отказывать внутренние органы. Но внешне этого не видно, и выступления продолжались. Сколько еще она смогла бы слышать аплодисменты ничего не подозревающей публики, неизвестно. Но лошадь стала слепнуть.
И если бы не сердобольная работница того самого цирка, нашу совсем еще молоденькую черную лошадку отвезли бы на мясокомбинат.
Хвала Всевышнему, сейчас у нее есть вкусное сено, прогулки на свежем воздухе и в бескрайних лугах. Однако ни видеть этого, ни чувствовать всей палитры запахов она уже не может.
Это только один эпизод из неисчислимого количества подобных. Если бы не увидела эту лошадь и не узнала бы ее историю, я не начала бы спрашивать своих друзей, посещают ли они цирк. К моему удивлению, очень многие современные мамы даже с детьми не ходят туда именно из-за животных. Все согласны видеть в цирке собачек, котиков, козочек, но никто не хочет видеть замученного медведя в наморднике на велосипеде. Потому что это нечеловечно. Бить по ногам верблюдов и бегемотов, чтобы они кланялись. Тыкать в тигров и львов палкой, в конце которой замаскированный острый наконечник, чтобы они перепрыгнули барьер. А ведь за кулисами послушание зачастую достигается при помощи электрошока.
Недавнее недовольство общественности передвижными дельфинариями и зверинцами привело меня к следующему выводу: а может, мы как общество уже «переросли» все эти представления? Может, мы с большим удовольствием посмотрим сами и покажем детям животных в их более-менее естественной среде? Например, национальные парки с возможностью так называемого сафари, где можно увидеть стадо зубров, лисью нору, табун лошадей, стаи перелетных птиц в своем природном окружении. Подобные альтернативы, вероятно, вызовут у людей гораздо больше хороших эмоций, гордости за страну, а возможно, и желания помочь таким проектам материально. Ведь не зря цирки с животными запрещены уже почти в 30 европейских странах. Многие известные труппы прогорели по одной причине — посетители в силу своих убеждений перестали покупать билеты, отдавая предпочтение цирковому мастерству людей, а не дрессированным палкой зверям.
Вскоре я снова увижу черную, как смоль, лошадку. Надеюсь, за это время она уже немного адаптировалась к новой жизни. Не ходит, как заведенная, только влево по кругу, а интересуется окружающим миром. Он у нее теперь очень большой и совсем не похож на цирк, а уж тем более на мясокомбинат. Где-то неподалеку бегают дикие косули, с интересом из кустов выглядывает лось, а в поле мышкует лиса. И даже слепая лошадь, скорее всего, чувствует их присутствие, постепенно привыкая к новой жизни, далеко за пределами клетки.
