История одной картины,или есть ли возраст у музы художникаЕще в середине 1970–х, когда учился в художественном училище, эта картина привлекла к себе внимание. Как же иначе, если на ней изображены два твоих преподавателя! Тогда и заинтересовался: а кто те, что рядом с ними? Каким образом все эти люди, такие же, в принципе, как и ты сам, студенты, только старшего, послевоенного поколения, оказались все вместе за одним круглым столом в далеком 1947 году? Как сложились их дальнейшие судьбы?..
Ни в толстенных альбомах по искусству, ни в газетных статьях, ни в «паутине» всезнающего Интернета ответов на эти вопросы найти не удалось. Потому что о народном художнике Беларуси, авторе герба БССР, грандиозного полотна «Минск 3 июля 1944 года» и картины «Вузовцы» (иногда ее называют «Студенты») вообще очень мало сведений. Практически только энциклопедии, временами переиздаваясь, печатают о нем одни и те же строки: «Волков Валентин Викторович. Родился 19.4.1881, г. Елец, Россия — умер 8.11.1964. Закончил Пензенское художественное училище (1907), Петербургскую Академию искусств (1915). Учился у К.Савицкого, В.Савинского, П.Чистякова. Участник художественных выставок с 1923. Работал в жанрах тематической картины, портрета, пейзажа, натюрморта, иллюстрировал и оформлял книги...» Далее идет перечисление основных работ и музеев, где они хранятся. Вот практически и все сведения. Летом прошлого года, правда, в связи с демонстрацией его картины «Минск 3 июля 1944 года» в Национальном художественном музее имя художника замелькало на страницах газет. Но лишь как автора этого конкретного полотна. И только. Впрочем, то, что о Валентине Волкове писали очень скупо, неудивительно. Почти всю свою жизнь Валентин Викторович считался сугубо официальным художником — ему, мастеру классической русской школы живописи, первому поручали исполнять самые серьезные государственные заказы («Минск 3 июля 1944 года» — один из них). Поэтому и писать о нем разрешалось соответственно его положению — только серьезно. А это значило: вообще ничего не писать о личной жизни живописца, о его характере, пристрастиях и тем более недостатках.
Но, говоря о «Вузовцах», просто невозможно не вспомнить о личностных чертах Волкова. Начнем с того, что эта картина не заказная. «Какой заказ? — даже обиделась в ответ на мой вопрос Майя Борисовна, вдова изображенного на картине «вузовца» Владимира Минейко. — Валентин Викторович писал эту картину на память и в благодарность тем, кто помогал ему создавать «Минск 3 июля 1944 года»!» Вот так, не надеясь ни на какой гонорар, художник писал просто «в благодарность», просто «на память» в самые голодные послевоенные годы. Это уже говорит о многом.
Писал Волков «Вузовцев» (все изображенные, кстати, учились тогда в его студии) во время перерывов в работе над «Минском...» в мастерской, частично сохранившейся до сих пор на улице Некрасова. «Кругом разруха, еще зияют закопченными провалами окон дома и здания учебных заведений, корпусов Академии наук, университетского городка. Можно себе представить, с какой любовью художник, переживший войну в оккупированном Минске, создавал в своей мастерской этот изображенный в «Вузовцах» уголок мирной жизни! — говорит внук художника график Сергей Анатольевич Волков. — В самой мастерской, как я помню, было полно разного воинского антуража (дед все писал только с натуры): шинели, винтовки, автоматы, на стене громадное параболическое зеркало от прожектора с вечно гудящими трансформаторами. И здесь же — кусок картона, обклеенный домашними обоями, этажерка с книгами, на полу ковровая дорожка, а на стене портрет Горького и мерно потикивающие часы. В мастерскую действительно часто приходила молодежь — и вот на картине за круглым столом сидят студенты и обсуждают новую книгу. Хочется верить, что говорят они о поэзии — уж очень вдохновенно на картине читает эту книгу один из студентов, недавний фронтовик Василий Ермоленко. А как его слушает девушка в зеленом платье Рита Денисова, теперь жена художника Михаила Андреевича Савицкого. Кстати, вы должны помнить Василия Ермоленко и Ирину Глазову — ее дед изобразил в тени под часами в глубине картины, — они после окончания нашего театрально–художественного института до конца дней своих преподавали в художественном училище».
Да, своих преподавателей рисунка и живописи я помню. И Василий Федорович Ермоленко как–то сам подтвердил, что это именно он. А вот Ирину Иосифовну разговорить не удалось. Наверное, поэтому еще тогда засомневался — она ли изображена на картине? Прическа — ее, блеск глаз — знакомый. Вроде бы похожа, но... Сомнения развеяла при встрече Маргарита Захаровна Савицкая (на картине — девушка в зеленом платье): «Какая Глазова? Девушка под часами — это... я! Волков два раза меня изобразил — со спины на переднем плане и почти в профиль с другой прической под часами. Помню, как он все время заставлял меня переодеваться и менять прическу. А декламирует Вася Ермоленко. Все верно. На самом деле он, конечно, ничего не читал, просто смотрел на книжку — сеансы позирования были долгими, мы уставали, но страницы переворачивать Волков не разрешал... Под портретом Горького сидит Ира Марковская. Она меньше всех позировала — вышла замуж и ушла из студии. Кажется, она после иняз окончила. Рядом с ней художник Минейко, а в пиджачке стоит Люба Мальдис. Очень своенравная была девушка. После окончания училища она в Москву уехала. Ну и под часами — это, как я уже говорила, опять я».
Кажется, все прояснилось. Но зачем художнику, о честности и педантичности которого легенды ходят, надо было «в благодарность на память» изображать одного и того же человека дважды? Да и внук мастера Сергей Волков не может так ошибаться — сам ведь художник.
Майя Борисовна Минейко, кстати, назвала имена почти всех «вузовцев», но как звали «девушку под часами», так и не вспомнила — муж о ней ничего не рассказывал. А ведь в свое время к одному из юбилеев Волкова он даже хотел повторить эту картину, изобразив всех, кто позировал мастеру, уже взрослыми, состоявшимися людьми. Интересно, кого бы он написал на месте «девушки под часами»?..
Разгадка, скорее всего, кроется под официозным футляром, в котором приходилось жить художнику. В его душе. Сергей Волков говорит, что дед запомнился довольно–таки своеобразным человеком. Очень аккуратный, всегда в костюме с галстуком, педант во всем, он был... неисправимым романтиком, понимал вкус грузинских вин, любил оперу и ценил женскую красоту. В продолжение этой темы один наш общий знакомый дополнил: «Понимаете, сложную жизнь Валентина Викторовича можно разбить на разные, очень не похожие друг на друга периоды: первый — до революции 1917 года, второй — витебский, когда он преподавал в художественном техникуме. Потом были недолгий довоенный период жизни в Минске, годы оккупации и, наконец, послевоенные годы. И в каждый период своей жизни он находил себе новую музу. Так что вполне возможно, что эта «девушка под часами» на самом деле не Глазова и не Рита Денисова. Может быть, когда он писал Риту, то думал совсем о другой женщине. О какой?.. На всякий случай присмотритесь внимательно к одной из фотографий на 107–й странице книги «Беларускi Саюз мастакоў. 1938 — 1998». Может быть, это она?»
P.S. На указанной странице действительно есть один женский снимок. Знакомая по картине прическа. Такие же, как у «девушки под часами», высокий лоб и разлет бровей. Те же нос и губы! Вот только возраст у этой еще одной ученицы Волкова — Надежды Варванович — не студенческий. В год написания картины ей было уже 43 года. А может, у муз не бывает возраста?..
