Как уже сообщалось («Минута истины», 26.01.2011), в редакции «СБ» состоялась «прямая» телефонная линия между читателями и Председателем Верховного Суда Валентином Сукало. Сегодня мы публикуем стенограмму полуторачасового разговора. При этом заметим, во–первых, что на прием работала только одна телефонная линия, поэтому отследить количество попыток связаться с В.Сукало мы не можем. Глава судебной иерархии страны отвечал только тем, кому это удалось. Во–вторых, редакция не подвергала беседы никакой цензуре. В том и нужды не было: ничего «сенсационного» не прозвучало. Люди обращались с обычными житейскими проблемами, большинство которых касалось судеб родных и близких, отбывающих наказание.
Эмоций, конечно, хватало: звонившие доверяли своему собеседнику. Но можем ли мы придать широкой огласке сведения, которые люди, вероятно, хотели бы сохранить в тайне? Мы рассудили: нет. Поэтому опускаем фамилии и адреса (которые Валентин Сукало подробно записывал). Ответы приводим в сокращении. Не каждый из них, очевидно, полностью удовлетворил звонивших. Невозможно исчерпывающе (при этом заочно!) судить, например, о многотомных судебных делах. Зато в каждом ответе содержалась надежда. Некоторым гражданам, обратившимся в редакцию по телефону, вопросы которых требовали детального изучения дела, В.Сукало выделил день для дополнительного приема.
Наконец, напомним, что еще около 90 вопросов поступило в редакцию «СБ» предварительно: по телефону, письменно, в электронном виде. Все они распечатаны и переданы в Верховный Суд, откуда авторы и получат ответы — в соответствии с законом.
— Это «прямая линия»?
— Да, слушаю вас.
— Здравствуйте, Валентин Олегович! Звоню по поводу мужа, отбывающего наказание в ИК № 15 Могилева.
— Представьтесь, пожалуйста!
— Светлана Викторовна... Муж был осужден за получение взятки к шести годам лишения свободы. В настоящее время его надзорная жалоба находится в Верховном Суде. Мы живем жизнью этой колонии и знаем, что людям, которые осуждены по этой статье, Верховный Суд снижает сроки наказания. Можно ли учесть его заслуги перед государством? 26 лет проработал на производстве, директором завода был, имеет два высших образования, был депутатом местного Совета, родители заслуженные колхозники, семья очень порядочная...
— А сколько наказания он уже отбыл?
— 1 год и 8 месяцев.
— Я эту жалобу посмотрю...
— Очень благодарна, что вы меня выслушали. Спасибо!
— Всего доброго.
(По указанию Председателя дело истребовано в Верховный Суд. — Прим. ред.)
— Здравствуйте, Валентин Олегович! Меня зовут София Гершевна, я беспокоюсь за своего сына, против которого возбуждено уголовное дело. Он был директором предприятия, не смог вернуть банку кредит.
К уголовной ответственности ранее не привлекался, на все вызовы следствия являлся добросовестно. У него два малолетних ребенка, он болен сахарным диабетом и гипертонией. В период следствия сумел устроиться на работу с целью обеспечения семьи, заявил о желании погашать долги предприятия. Он человек социально не опасный, хотя, возможно, где–то ошибся. Уже месяц сидит в изоляторе... Можно ли избрать ему иную меру пресечения, альтернативную заключению под стражу?
— Это возможно. Нужно обжаловать избранную следователем меру пресечения.
— Мы уже писали. Несколько раз писали!
— В суд?
— Нет.
— Нужно обратиться в суд. Адвокат знает, как это делается. Подавайте жалобу на меру пресечения, суд проверит ее законность и обоснованность. Он должен рассмотреть жалобу в течение трех суток.
— Я вас поняла, спасибо!
(Разъяснен порядок обжалования меры пресечения.)
— Здравствуйте, Зинаида Григорьевна беспокоит. Моя дочь, Анна Валерьевна, сидит в тюрьме. Осуждена судом Октябрьского района Могилева по статье 328 УК.
— Наркотики...
— Там все спровоцировано было! Жалоба сейчас на рассмотрении в Верховном Суде. Дело в том, что в апреле у нее уже будет замена режима, а ей говорят: еще посидите, еще посидите...
— Колония не представляет ее к замене?
— Да. Не понравилась чем–то.
— А где она отбывает наказание? В Гомеле?
— Да. В апреле будет четыре год
а...
— Какой у нее общий срок?
— 8 лет. 2 года сняли. Осталось 6.
— Обязательно посмотрим дело. Я сам посмотрю.
— Спасибо, всего вам доброго!
(Дело будет истребовано для дополнительной проверки.)
— Вас Валентина Дмитриевна беспокоит. Мое дело находится сейчас в Верховном Суде. Дело о наследстве, я истец. Ответчики — дети от первого брака мужа. Он уже после развода помог им построить трехкомнатную квартиру, они остались в ней. Потом он жил один, построил однокомнатную квартиру, и я вышла за него замуж. Мы жили 14 лет, вместе платили за квартиру. Окончательный расчет был произведен за наши средства. Но получилось так, что я вообще никакой доли не имею в этой квартире. Дело рассматривал суд города Пинска, решением я была удовлетворена частично. Подала жалобу в Брестский областной суд. Квартира не делится. Она в собственность не оформлена, наследуются доли пая. У нас ребенок... Пока шли суды, он был несовершеннолетний, а сейчас ему исполнилось 18 лет.
— А что решил Брестский областной суд?
— Решил всем выделить по 1/4 части. Сейчас я подала жалобу в Верховный Суд. Это последняя моя надежда. Поймите, я работаю одна, живу на половину зарплаты санитарки... Сын учится в техникуме на пенсию по потере кормильца. И тут эта квартира... Я согласна долю пая выплатить, кредит бы взяла, родственники помогли бы. Но ответчикам нужна рыночная стоимость...
— Так вы не согласны с определением Брестского областного суда?
— Не согласна, конечно!
— Хорошо. Если жалоба у нас, я ее посмотрю.
— Пожалуйста, я надеюсь на вашу справедливость.
(Принесен протест 2 февраля 2011 г.)
— Здравствуйте. Я — Наталья Михайловна из Молодечно. Меня уволили не по закону. Минский областной суд вынес кассационное определение...
— И вас восстановили?
— Нет. Сокращался штат. Решение суда было таким: изменить формулировку в трудовой книжке и выплатить выходное пособие.
— И оно до сих пор не исполнено?
— Нет. Судебному исполнителю отвечают, что происходит ликвидация предприятия «Молодечнообщепит».
— Обязательно разберемся. Это неправильно! Есть решение суда, которое надо исполнять!
— Спасибо.
(Рекомендовано незамедлительно внести сведения в трудовую книжку.)
— Здравствуйте! Я хотела бы спросить, почему из–за неприязненных отношений с начальником у нас не продлевают контракты? А в суде выступают только заинтересованные лица. Хотелось бы попасть к вам на личный прием.
— Давайте сначала: как вас зовут, есть ли у вас конкретное судебное решение?
— Я — Елена Владимировна, звоню из Борисова. Прошла все инстанции, остался только Верховный Суд. Первое решение принял 1 ноября 2010 года суд в Борисове, потом был областной суд в Минске... Верно говорят, что на предприятии хозяин — барин, что хочет, то и делает.
— Где, кем вы работали?
— На борисовском заводе «Автогидроусилитель», экономистом. Заместитель директора заявил, что не позволит выиграть суд, иначе все остальные пойдут судиться. Я не одна обижена.
— У вас сокращения?
— Нет, просто не продлевают контракт. В нашем профсоюзе мне сказали, что по работе претензий ко мне нет. Тогда в чем же дело? В неприязненных отношениях с начальником?
— Это не является основанием для расторжения контракта...
— Я заболела, меня раньше отпустили с работы, а потом от этого отказались. Написали мне замечание и теперь мотивируют увольнение этим замечанием. А я из чернобыльской зоны, болею, более 17 лет проработала на заводе...
— Давайте так договоримся: составьте жалобу...
— Уже составила, приложила документы и вам послала...
— Мы вас записываем на прием. Вам позвонят из Верховного Суда, назовут номер очереди и время. Я вас приму.
— Спасибо, до свидания!
(Принята на приеме. Истребовано дело.)
— Здравствуйте, Валентин Олегович! Звонит Любовь Ивановна из Кормы. 19 ноября 2009 года мы обратились в частный автосервис, чтобы заменить ремень ГРМ. Работа делается за 4 — 5 часов, но машину мы забрали только 20–го вечером, причем неисправной. Директор собственноручно написал записку, что не может устранить неисправность и что мы должны обратиться на фирменную станцию в Минск. Мы это сделали и потом потребовали вернуть деньги за невыполненный ремонт. Директор отказал. Подали исковое заявление, требуя возмещения затрат. Первоначальное решение нас полностью устроило, но потом начались... пересуды.
— Когда и какой суд вынес решение, которое вас удовлетворило?
— Новобелицкий суд Гомеля 5 мая 2009 взыскал в нашу пользу 3 млн. 800 тысяч рублей. Но директор решение обжаловал. И не только это. В мае 2010 года нам присудили 1 млн. 300 тысяч рублей в возмещение материального вреда и 500 тысяч — морального. Было 3,8 млн. рублей — осталось 1,8.
— Вы подавали жалобу в Верховный Суд?
— Да, нам дали ответ, что нужна экспертиза. Но ее фактически не было. Директор привел оценщика, даже не эксперта: у него не было лицензии. Мой муж более 30 лет работает на автобусе, он доказывал, что двигатель не может так стучать после замены ремня! Но суд поверил оценщику...
— Я подниму ваше дело. Надо его посмотреть.
— Спасибо вам большое!
— Здравствуйте! Меня зовут Ольга Михайловна, звоню из Бобруйска по поводу осуждения моего мужа Сергея Олеговича.
— Когда, кем и за что он был осужден?
— 16 февраля 2004 года Гомельским областным судом — по статье 139, часть 2, пункт 6, статье 14 и 218, часть 2.
— Значит, убийство... Какое наказание?
— 20 лет. Считаем, что ничего не доказано. Мы писали жалобы. Понимаем, что сейчас это бесполезно. Хочу спросить: куда обращаться, чтобы уменьшить срок?
— Куда вы писали, какие ответы получали? Кто отвечал, кто рассматривал и пересматривал дело?
— Жаловались в прокуратуру Гомеля во время следствия, после суда была кассационная жалоба, обращались и в Верховный Суд... Без изменений.
— Тогда так договоримся. Если у вас будет жалоба от имени мужа и его доверенность, мы сможем вас принять и еще раз посмотреть дело. Обещаю вам. Сейчас мы вас записали. Но прошу учесть, что без жалобы мы не можем истребовать дело. Повторяю: это должна быть жалоба в порядке надзора от осужденного. Он может прислать ее сам. Или же передать через вас. У вас бывают свидания?
— Да, конечно.
— Пусть муж передаст вам свою жалобу и доверенность. В колонии, где он отбывает наказание, знают, как ее оформить. Ждем вас.
— Спасибо!
(Разъяснен порядок обжалования.)
— Валентин Олегович? Здравствуйте! Вас беспокоит Александр Иосифович из Добрушского района. Сужусь...
— С кем?
— С братом, который захватил половину дома, который полностью построил я. Все документы на дом у меня. Но в Добрушском суде, рассматривая исковое заявление, повернули дело так, что я, работая на руководящих должностях — парторгом, зампредседателя колхоза, главным инженером... — построил дом бесплатно. Мол, за счет воровства...
— Это ваш родной брат?
— Считается, что родной. Но я его давно не видел. Не знаю, где он был при немцах, откуда появился. Отец погиб... Теперь мне угрожают.
— А за что?
— За то, что не успокаиваюсь, не молчу, требую разобраться.
— Я подниму вашу переписку, изучу все материалы.
(Дело находится на изучении в Верховном Суде.)
— Уважаемый Валентин Олегович! Я из Витебской области, инвалид Советской Армии Виктор Михайлович. Обращаюсь к вам за помощью. Моя семья — жена, дочь–инвалид, сын–студент и я — живет в сельской местности. У нас не было своего дома, решили его построить. Получили все документы на землю, оформили госрегистрацию, согласовали генплан, взяли льготный кредит... И вдруг местный исполком подает на нас в суд, требуя отменить госрегистрацию. При оформлении документов якобы допущена ошибка. Хотя приезжали разные комиссии, проверяли: все правильно.
Докшицкий суд принял решение об отмене нашей регистрации. Областной суд его отменил и направил дело на повторное рассмотрение. Докшицкий опять решил не в нашу пользу. Скоро в областном суде состоится еще одно рассмотрение нашей жалобы. Можно попасть к вам на прием?
— Давайте посмотрим, чем закончится заседание в областном суде. Возможно, в приеме надобность отпадет. А если вопросы останутся, я приму вас лично.
— Алло, это «прямая линия»? Я хотел бы задать вопрос Валентину Олеговичу.
— Слушаю вас.
— Меня зовут Инна Николаевна, я из Бобруйска. У меня трудовой спор с предприятием «Фандок». Фактически я работала до 3 сентября 2010 года, а уволена с 8 августа. И расчет получила только за работу до 8 августа. В суде было доказано, что я работала до 3 сентября. Суд принял решение не в мою пользу. Я его обжаловала в областном суде, но он оставил решение без изменения. А можно ли к вам записаться на прием?
— Можно. Мы по возможности записываем на дополнительный прием тех, кто обратился на «прямую линию». Вам позвонят из Верховного Суда и укажут время.
— Спасибо вам! Всего доброго!
(Принята на приеме. Дело взято на контроль.)
— Алло! Я, Наталья Францевна, хотела бы узнать: есть ли у меня шанс прописать дочь в неприватизированную квартиру моего скоропостижно скончавшегося отца? Через 9 дней умерла и его жена. Дочь проживала с ними 3 года. Прописаться не могла, потому что дед постоянно пил, а он главный квартиросъемщик.
— Мы такие консультации не даем, вы не по адресу обращаетесь. Эти вопросы нужно задавать юридической консультации. А вот если у вас есть жалоба на состоявшееся судебное решение...
— Да, мы обращались в суд, но дело проиграли. Я не согласна с решением суда.
— Тогда я приму вас. Вам позвонят.
Когда анонсированное время «прямой линии» закончилось, Валентин Сукало ответил на несколько письменных вопросов, поступивших заранее, которые не требовали детального изучения дел и носили общий правовой характер.
Валентина Ивановна, Гомель: «Уважаемый Валентин Олегович! Уголовное дело в отношении моего сына возникло в результате оперативно–розыскных мероприятий. В милиции было известно, что сын распространяет марихуану. Оперативник в присутствии понятых выдал другу моего сына 10 тысяч белорусских рублей, чтобы тот купил у него 1 грамм марихуаны. Так они и сделали. Почему оперативник не задержал моего сына до выяснения обстоятельств? Затем этот же оперативник с этим же другом провели такой же эксперимент, но у сына было уже 5 граммов марихуаны. В этот раз его задержали с поличным и арестовали. Правомерны ли действия милиции?»
— Согласно ст. 101 Уголовно–процессуального кодекса материалы, полученные в ходе оперативно–розыскной деятельности, могут быть признаны в качестве источников доказательств при условии, если они получены в соответствии с законодательством. Если они представлены, проверены и оценены в порядке, установленном настоящим кодексом. Основания, условия и порядок проведения оперативно–розыскных мероприятий регламентирует Закон Республики Беларусь от 9 июля 1999 года «Об оперативно–розыскной деятельности».
Если судом будет установлено, что при проведении проверочных закупок у вашего сына не были соблюдены требования указанного закона, то такие доказательства должны быть признаны недопустимыми, то есть не могут использоваться в качестве доказательств виновности. Но учтите, что оценка допустимости доказательств, полученных в результате оперативно–розыскной деятельности, дается только судом, рассматривающим уголовное дело.
Сергей С.: «В октябре 2009 г. я взял в Приорбанке кредит — 9 млн. руб. На тот момент ставка была 23% годовых. С тех пор ставка рефинансирования Нацбанка значительно снизилась, как и ставка по кредитам. Но это касается только вновь заключаемых договоров. Я плачу 23% годовых, хотя по новым договорам — 17%. Хотел взять кредит в другом банке под более низкий процент (есть сейчас такая услуга) — чтобы погасить кредит. Но в Приорбанке мне сказали, что я должен буду заплатить штраф — 3%. Это вообще бред какой–то! Я хочу вернуть банку деньги, а ему это не надо!
Насколько я знаю, в России законодательно отменили штрафы за досрочное погашение кредитов. Ожидается ли что–либо подобное у нас?»
— Согласно ч. 1 ст. 143 Банковского кодекса кредит может быть возвращен (погашен) лишь досрочно на условиях, предусмотренных кредитным договором. Если возможность досрочного возврата кредита в нем не предусмотрена, это возможно только с согласия кредитодателя.
В настоящее время Национальный банк готовит проект нормативного акта о внесении изменений и дополнений в Банковский кодекс. Они, в частности, предусматривают право кредитополучателя на досрочное погашение кредита — независимо от наличия согласия кредитодателя, без обязанности уплачивать штрафные санкции.
Вопрос Александра Валентиновича из Могилевской области касался взыскания с него и его бывшей жены расходов, затраченных государством на содержание их несовершеннолетней дочери.
Решением суда он был лишен родительских прав в отношении дочери Юлии 1998 г.р. Бывшая жена также лишена родительских прав и направлена в ЛТП. Опекунство над несовершеннолетним ребенком взяла бабушка Юли. Орган опеки и попечительства в лице отдела образования местного райисполкома подал в суд о взыскании ежемесячно на расходы содержания Юлии солидарно с Александра Валентиновича и его бывшей жены. Размер иска составил 322.320 рублей.
«Моя средняя зарплата животновода за год — 619 тысяч рублей, — пишет он. — После вычета налогов на руки остается в среднем по 100 тысяч в месяц. Законно ли оставлять на жизнь такие маленькие суммы? Могу ли я что–нибудь сделать, чтобы по закону платить только свою долю? После всех вычетов я получаю на руки в среднем 60 — 80 тысяч рублей. Как на такую зарплату можно прожить?»
— В соответствии с п. 10 Декрета Президента Республики Беларусь от 24 ноября 2006 года № 18 «О дополнительных мерах по государственной защите детей в неблагополучных семьях» расходы по содержанию детей взыскиваются с обязанных лиц солидарно.
Согласно ч. 3 ст. 523 ГПК Республики Беларусь ограничения размера удержаний из заработной платы и приравненных к ней доходов, установленные частями первой и второй настоящей статьи (не свыше 20% и 50%), не распространяются при взыскании алиментов на несовершеннолетних детей, взыскании расходов, затраченных государством на содержание детей, находящихся на государственном обеспечении. Однако за должником должно быть сохранено не менее тридцати процентов заработка.
Может ли А.В. платить только свою долю расходов, затраченных государством на содержание детей? Нет! Он с бывшей женой несет солидарную ответственность. Однако положения ст. 950 ГК позволяют ему, исполнив решение суда в полном объеме, требовать с бывшей супруги долю выплаченных за нее денежных средств.
— Валентин Олегович, в недавнем телевизионном интервью вы говорили об изменении подходов к уголовной ответственности по экономическим преступлениям. Меня интересует следующее. Статья 210 Уголовного кодекса предусматривает ответственность за хищения путем злоупотребления служебными полномочиями. Она распространяется на частные юридические лица, хотя в России и Украине по аналогичной статье могут привлекаться к ответственности только лица, находящиеся на государственной службе и распоряжающиеся государственной собственностью. Практика применения у нас статьи 210 показывает, что мнение директора или владельца юридического лица, находящегося в частной собственности, совершенно не учитывается судом.
Вот пример. Руководство ОАО — без доли государственной собственности — заявило об отсутствии ущерба и претензий к должностному лицу предприятия. Но его все же осудили за хищение в крупных размерах, совершенное путем злоупотребления полномочиями. Более того, преступление считается тяжелым и не попадает под амнистию. Какую опасность представляет данный гражданин для общества и какие цели преследует государство, непонятно?
— Концепция совершенствования системы мер уголовной ответственности, утвержденная Указом Президента от 23.12.2010 года, действительно предусматривает изменение подходов к ответственности за некоторые преступления против собственности и порядка осуществления экономической деятельности.
Прежде всего предполагается, что боязнь ответственности не должна сдерживать проявление руководителями деловой инициативы, создавать препятствий для обоснованного хозяйственного риска. Акцент ответственности смещается на материальные средства воздействия. Реализация концепции рассчитана на 2011 — 2015 годы. Подготовка законопроектов о внесении изменений в уголовный и уголовно–процессуальный законы запланирована уже на 2011 год.
Что касается вашего вопроса, то здесь не все так просто... Конституция гарантирует равную защиту всех форм собственности, не только государственной. Хищение путем злоупотребления служебными полномочиями затрагивает не только интересы непосредственного собственника, например, акционеров ОАО, но и государства. Порядок бухгалтерского учета на предприятии, налоги — это сферы, безусловно подлежащие государственному контролю. Отсюда и ответ, какую опасность гражданин представляет для общества.
Кроме того, закон не связывает наступление ответственности с мнением руководителя относительно ущерба. Ответственность по ст. 210 УК во всех случаях предполагает обязательное установление факта завладения имуществом и причинение ущерба собственнику. И если обвиняемый признан судом виновным, можно предположить, что мнение руководителя об отсутствии ущерба противоречит доказательствам по делу.
Анатолий Иванович, Мозырь: «Какие последствия наступают для суда, вынесшего несправедливый приговор, если суд высшей инстанции этот приговор полностью отменяет?»
— Ответ содержится в Кодексе Республики Беларусь о судоустройстве и статусе судей. Судья может быть привлечен к дисциплинарной ответственности: за нарушение требований законодательства при осуществлении правосудия; за нарушение Кодекса чести судьи Республики Беларусь; за несоблюдение правил внутреннего трудового распорядка, совершение иного служебного проступка.
Отмена или изменение судебного постановления не влекут за собой ответственности судьи, участвовавшего в вынесении указанного судебного постановления — за исключением случая, когда установлено преднамеренное вынесение незаконного судебного постановления.
Наталья Николаевна обращалась в суд Слуцкого района Минской области по поводу защиты прав потребителя. 26 августа 2009 года суд удовлетворил исковое требование и вынес решение в отношении ЧТТУП «Т–Транс–плюс». Предприятие было обязано в течение 20 дней безвозмездно устранить недостатки по установке оконного блока в квартире Натальи Николаевны, установить москитную сетку на оконном блоке в квартире истицы. В ее пользу взыскана также неустойка в сумме 500.000 руб., компенсация морального вреда в сумме 500.000 руб., штраф — 500.000 руб. и судебные издержки в сумме 585.000 руб.
Решение суда до настоящего времени не было исполнено. Документы по делу неоднократно были утеряны.
(После того как Председатель Верховного Суда обратил внимание на проблему Натальи Николаевны, решение суда Слуцкого района в части устранения недостатков по установке оконного блока и москитной сетки было исполнено. — Прим. ред.)
Ольга Д.: «Скажите, пожалуйста, какова вероятность отмены приговора Верховным Судом?»
— Приговор суда может быть отменен вышестоящим судом, если в ходе его пересмотра, как в кассационном порядке, так и в порядке надзора, будет установлено, что судебное следствие проведено односторонне или неполно; когда выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела; существенно нарушен уголовно–процессуальный закон; если неправильно применен уголовный закон; или назначенное судом наказание не соответствует тяжести преступления и личности обвиняемого.
По данным судебной статистики, в 2010 году кассационной коллегией Верховного Суда отменены приговоры в отношении 44 обвиняемых, из которых в отношении 4 производство по делу было прекращено за недоказанностью их участия в совершении преступления, внесены изменения в приговоры в пользу обвиняемых в отношении 17 лиц. В порядке надзора Верховным Судом отменены приговоры в отношении 67 лиц, изменены — в отношении 27 осужденных.
Кроме того, должностными лицами Верховного Суда было принесено 460 протестов на отмену и изменения приговоров нижестоящих судов.
