Общество внимательно следит за очередным этапом реформирования судебно–правовой системы страны. Уже 1 января 2014 года объединились общие и хозяйственные суды, предстоит упразднение военных и создание новой службы судебных исполнителей. Перемены предопределены пакетом законодательных актов, которые подписал Президент. Их суть и цель, напомним, в интервью «Время крупных перемен», опубликованном 3 декабря, подробно прокомментировал Председатель Верховного Суда Валентин Сукало. Но и от общества, граждан, тоже требуется встречное движение: это в наших интересах. Успех обращения в суд, куда мы приходим исключительно для защиты своих прав, во многом определяет наше собственное поведение: до начала суда, в ходе судебного заседания и после. Своими наблюдениями и советами на этот счет в беседе с корреспондентом «СБ» делится председатель суда Советского района Минска Владимир КОРНОВ.
— Владимир Владимирович, как бы вы оценили правовую просвещенность тех, кто к вам обращается?
— К сожалению, люди часто приходят в суд, инстанцию, в которой решаются судьбы, не вполне подготовленными. Они плохо представляют, с чем будут иметь дело, ориентируясь на свои предположения либо впечатления соседа, знакомого, родственника, которые в суде уже бывали, даже на телесериалы. Все знают, что судебная система у нас доступна, но иногда граждане однобоко это понимают. Приходят, например, с заявлением, составленном на бытовом уровне, — как рассказ о жизни, о том, что между конфликтующими сторонами произошло. Я, дескать, все опишу, а вы уж там разбирайтесь. Человек наивно думает: чем больше информации он сообщит, тем для него лучше. Напротив. Подобную ошибку допускают и вполне образованные, эрудированные люди.
— Но человек обращается к вам, как правило, в стрессовой ситуации. Произошло что–то серьезное: крах в личной жизни, предательство, потеря работы или бизнеса, ущерб здоровью или имуществу... Человек подавлен, шокирован, растерян. В такой ситуации бывает трудно собраться с мыслями, кратко изложить суть, выстроить правильную логику поведения...
— Да, это так. К нам приходят как в последнюю инстанцию, когда иначе нельзя договориться, разрешить конфликт межличностный, деловой, с органом власти... Поэтому приходят нередко в состоянии эмоционального напряжения, с надеждой: здесь–то мне все объяснят, научат, помогут. Если ожидание не оправдывается, человек бывает обижен и резок в оценках. Приходится слышать в коридоре: «мне никто ничего не рассказал, не помог», «мне даже высказаться не дали»...
Судье понятно психологическое состояние людей. Но и они должны знать, что судебный механизм действует по своим законам. Ведь судья — это не советчик, не консультант. Он действует в правовом поле, определенном ему законом. Ему важна суть спора, которая бывает проста. Но ее нужно найти! Если, скажем, один из супругов требует развода, то важны не эмоции, не рассказ второго о счастливом браке, а факт. Что союз распался, что инициатор развода, например, уже живет в другой семье.
Судья, даже если по–человечески, в душе сочувствует кому–то из участников процесса, не может, не имеет права ему все разъяснить и показать свои эмоции. Это будет означать, что он принял чью–то сторону. Пример из моей практики. Частное лицо оспаривает сделку купли–продажи. Вне зависимости от деталей спора я с самого начала вижу ошибку, допущенную обеими сторонами: покупка была осуществлена за валюту. Но сделки между гражданами в валюте у нас запрещены, поэтому в доход государства конфискуются и машина, и деньги: проиграли обе стороны.
Почему в исковом заявлении важны точность, корректность? С одной стороны, бывает трудно понять, чего истец хочет, с другой — судья не может выйти за рамки заявленных требований. Любое исковое заявление заканчивается просительной частью. Еще пример, самый простой. У человека сломался новый телефон, он требует возмещения его стоимости. Профессиональный юрист написал бы в исковом заявлении: прошу назначить экспертизу, определить причины поломки и, если они произошли по вине производителя либо продавца, прошу расторгнуть договор и взыскать такую–то сумму... Судье не нужно вызывать стороны, он может сразу, в предварительном судебном заседании назначить экспертизу... Тем самым, между прочим, сэкономив немало времени и сторонам.
— Как выражают свои чувства те, кто недоволен судебным решением?
— Недавний пример: наказали хулигана. После этого его приятель вошел в кабинет судьи и попросту ему нахамил. Такова обратная сторона доступности правосудия.
— Нельзя не заметить, что здание суда и его интерьеры выглядят, мягко говоря, скромно. Хотя, по логике вещей, должны вызывать если не трепет, то почтение. Ведь это в немалой степени определяет и поведение людей в этих стенах. Но если в коридорах возбужденные конфликтующие стороны теснятся на одной скамье, а перед ними снуют секретари с бумагами и судьи в мантиях...
— ...А еще по этим же коридорам проводят преступников в наручниках. Сейчас, например, в суде идет процесс по уголовному делу в отношении организованной группы, членов которой охранники ведут по общему коридору. Люди смотрят на процессию с удивлением, испугом. К сожалению, в суде нет отдельного входа в зал судебного заседания для подсудимых и, например, помещения для свидетелей. В такой «демократической» обстановке кто–то и рассуждает примерно так: зачем идти в юридическую консультацию и тратиться, если можно перехватить работника суда в коридоре и все у него выяснить. Кстати, свой служебный кабинет в этом здании я увидел до того, как пришел сюда работать, — в телесериале, с портретом Ленина на стене. Насколько я знаю, здесь был снят не один сюжет для фильмов о жизни в 70–х годах.
Сейчас у нас завершается ремонт. Первое, чем я был озабочен, когда полгода назад пришел сюда из Минского городского суда, — создать, насколько это возможно, нормальные условия для работы судей и персонала, для посетителей и участников процессов. Но возможно далеко не все: здание морально устарело.
Близким к идеальному мне кажется новое здание для нашего суда. В нем предусмотрены отдельные залы для гражданских и уголовных дел, совещательные комнаты и условия для работы судей... Они, как и подсудимые, свидетели, другие участники судебного заседания, входят в зал через разные двери, нигде не пересекаясь. Думаю, что судья не должен открывать дверь туалета на глазах тех, чьи судьбы ему предстоит решать. В новом здании все продумано для работы, а интерьеры и весь облик вполне отвечают понятию «Высокий Суд». Напомню, что этими словами участники заседания должны начинать свое обращение к судье.
— И где же это здание?
— Недалеко от площади Бангалор. Строительство началось в 2008 году, но тогда же и остановилось. Знаю, что это стоит дорого.
— Что ж, вернемся в это скромное здание... Какие дела более конфликтны в ходе рассмотрения, уголовные или гражданские?
— Уголовные, как правило, более спокойные. Обвиняемый, сидя на скамье подсудимых, обычно стремится произвести наиболее благоприятное впечатление на судью. Типичная логика: я невиновен, я практически ангел, все произошло случайно.
Самые эмоциональные дела — гражданские, семейно–бытовые. Надо понимать, что люди оказываются в суде на пике напряжения, вражды, не сумев уладить конфликт миром. Чем дольше он длился, тем больше они друг от друга отдалялись. Если общались, то в лучшем случае по телефону. А здесь оказываются лицом к лицу и предъявляют друг другу взаимные обвинения. Бывает, что родственники в жилищных спорах за квадратные метры ведут себя, как злейшие враги. Страсти — через край.
— Какие инструменты есть у судьи, чтобы контролировать ход заседания, усмирять чрезмерные эмоции, пресекать нарушения?
— В начале карьеры мне пришлось однажды... стукнуть многотомным делом по столу. Тогда у судьи еще не было под рукой кнопки. Молоточка нет и сейчас. Судья может предупредить участника процесса, потом повторно, затем удалить нарушителя спокойствия из зала — добровольно или с помощью тревожной кнопки и милиционера.
— Такое случалось?
— В моей практике — ни разу. Хотя иной раз приходится выйти из кабинета в коридор, остепенить посетителя. Помимо профессионализма в правовой сфере, судья должен обладать и характером, и волей, — чтобы заставить зал себя слушать, пресечь беспорядок. Это приходит с опытом. В кодексах, к примеру, не фигурируют такие понятия, как «выкрики», «ругань», «брань». Судья должен сам определять порядок и требовать его соблюдения в ходе заседания — вплоть до привлечения нарушителя к административной и даже уголовной ответственности. Прежде на некоторые нарушения закрывали глаза, не выносили сор из избы: ну сказал человек и сказал, не сдержался. Сейчас с этим строже.
— Значит, оскорбительные слова в адрес судьи, о которых вы сказали, не остались без последствий?
— Нет, написано заявление о возбуждении уголовного дела, поступку будет дана правовая оценка. Впрочем, случай достаточно редкий. Чаще «оценку» своей работе судья находит в интернете, где люди скрываются за никами, чувствуют свою безнаказанность и не стесняются в выражениях. Их читаем мы, наши близкие и коллеги. Это очень неприятно. Судьи — живые люди, не роботы. Но приговор, решение, постановление выносят не от себя — от имени Республики Беларусь, у которой не может быть «плохого настроения».
— А что придает настроение судье?
— Прежде всего — грамотно составленный документ, исковое заявление. Это как минимум обещает успешную работу в интересах права и тех, кто свои права пришел отстаивать.
— И каков же ваш совет?
— Универсального, на все случаи жизни нет. Знаю, что обращение к адвокату влечет расходы. Замечу, что в некоторых странах отсутствие адвоката в первой судебной инстанции впоследствии исключает возможность обращения в вышестоящую. Наше государство не принуждает гражданина таким образом, оставляя выбор за ним. Закон оговаривает обязательность присутствия адвоката в некоторых категориях уголовных дел, но в большинстве случаев гражданин вправе защищать себя сам. Некоторые так и рассуждают: если проиграю в районном суде, то в городском или областном уже возьму адвоката.
Где молодой судья начинает практику? В районном суде. Когда наберется опыта, заслужит авторитет, репутацию, его могут перевести в городской, областной и выше. Иначе говоря, при всем уважении к суду первой инстанции адвокат бывает наиболее необходим именно здесь. Но пусть каждый все взвесит и решит сам.
Доступность нашего правосудия означает, помимо прочего, широкую сеть юридических консультаций и вполне посильные тарифы. Здесь вам все разъяснят и распишут алгоритм поведения в суде. Отсюда и советую начинать вне зависимости от того, какой процесс вам предстоит.
Советская Белоруссия №3 (24386). Четверг, 9 января 2014 года.
