В Беларуси и России наступающее лето обещает быть жарче обычного. Но не точно

Меньше трех недель остается до начала календарного лета. Каким оно будет? Вопрос непраздный, учитывая, что в этом году погода то и дело ставит неприятные рекорды — то в апреле выпадает небывалое количество осадков, то морозы ударяют в начале мая... За ответом мы отправились к научному руководителю Гидрометцентра России Роману Вильфанду.

Никто не в состоянии дать точный прогноз погоды на грядущее лето. Поэтому надо готовиться и к засухам, и к заморозкам.
СЕРГЕЙ МИХЕЕВ

— Роман Менделевич, некоторые ваши коллеги уже спрогнозировали аномально жаркое лето. Согласны с ними?

— Это лето будет очень жарким, но... с вероятностью 33 процента. Такова статистика. Бывало, когда после холодных зим или жарких весен приходило холодное лето. И наоборот. Прогноз погоды сегодня возможен только на семь суток, а теоретическая предсказуемость актуальна всего на две недели.

— Как все-таки поверить алгеброй гармонию и дать реальный прогноз?

— Прогноз погоды — математическая задача. Существуют уравнения гидродинамики, которые адекватно описывают процессы в атмосфере. Но атмосфера содержит и элементы хаоса. И если бабочка где-то взмахнет крыльями, то уже через трое суток вместо циклона может по­явиться антициклон. Даже минимально возможные наши ошибки типа одной миллионной доли давления в гектопаскалях могут привести к тому, что через две недели атмосфера «взорвется». Среднемесячные температуры, например, предсказуемы, но и на них существует ограничение: 40 процентов изменчивости этих значений непредсказуемы теоретически.

— Так чего нам ждать — дождей или засухи?

— Тот факт, что в зимний период в России и Беларуси выпало много снега, говорит о том, что засуха все-таки не очень вероятна. И первая декада мая была холодная и с дождями. Вот здесь, кстати, народная мудрость «май холодный — год хлебородный» имеет значение. По лету мы рассчитывали все варианты. И с вероятностью около 65 — 70 процентов прогнозируется, что нынешнее лето будет по температуре около или выше нормы, а по количеству осадков тоже близко к обычным значениям.

— Когда метеорологи и климатологи произносят слово «норма», то оно не очень понятно обывателю. От какой нормы отталкиваться?

— Мы используем температурные нормы периода 1991 — 2020 годов. По ним, например, для Москвы среднемесячная температура в июне плюс 17,3 градуса, в ­июле — 19,7 градуса, в августе — 17,6 градуса. Аналогичная ситуация в Минске.

— То есть получается, что наступающее лето с вероятностью 65 — 70 процентов будет теплее этих значений, но без засухи.

— Именно так.

— Лето — это еще и пора вступительных экзаменов в вузы. Насколько сегодня востребована профессия метеоролога?

— В России метеорологов или синоптиков всего несколько тысяч человек. Да больше и не нужно — современные методы прогнозирования в основном дистанционные. В год в среднем выпускается порядка ста человек из Российского государственного гидрометеорологического университета в Санкт-Петербурге, на географическом факультете МГУ есть кафедра метеорологии и климатологии, выпускниками которой каждый год становятся около десяти студентов. В Беларуси в среднем профильные кафедры выпускают такое же число студентов. Метеорология — профессия, которая позволяет реализовать себя человеку с любым характером.

— Не так уж и много романтиков выбирают эту профессию...

— Но и без нее не обойтись. Моя коллега, очень хороший синоптик, говорила: прежде чем дать прогноз на трое суток по Москве, я должна ассоциировать себя с частичкой воздуха, которая сейчас находится над Гренландией. И представить, как она будет меняться над Гренландским и Северным морями, над Скандинавией. Пока не дойдет до Москвы. Для кого-то важен в жизни экстрим, и для них существуют ежегодные экспедиции в Антарктиду. Есть люди, которые работают на труднодоступных станциях, — для них синоптик не просто профессия, а образ жизни.

Тарас Фомченков

taras@rg.ru