Если у вас есть старый бабушкин холодильник, не спешите его выбрасывать. И даже отдавать по тысяче рублей за килограмм, как сейчас в качестве эксперимента предлагают приемные пункты завода «Экорес» в Минске, тоже не советовала бы. Озвучу инсайдерскую информацию: в 2014 году под Минском будет сдан в эксплуатацию завод по переработке сложной бытовой техники. Его потенциальная мощность — 3 тонны старых холодильников, телевизоров, стиральных машин в час. А сырья нет. Все в «лучших» традициях. Минжилкомхоз только предполагает, что его на свалках, в чуланах и сараях граждан целые завалы. Однако на конкретный вопрос, сколько, ответ дать не смог ни директор завода «Экорес» Анатолий Колб, ни министр ЖКХ Андрей Шорец. Ситуацию, на мой взгляд, спасут внедрение цифрового вещания, когда граждане начнут старые кинескопные аппараты массово менять, и сети по продаже импортной бытовой техники, если торговцы станут забирать старые телевизоры, холодильники, «стиралки» и со скидкой менять на новые. С одной из них, кстати, у Министерства ЖКХ уже есть договоренность на этот счет. А поскольку новому заводу сырья понадобится много, то бонусов, видимо, тоже будет немало. Это первый положительный результат внедрения в стране так называемого принципа расширенной ответственности производителей в сфере обращения с отходами. Однако дело по–прежнему движется со скрипом. И практически так же, как и до введения новации, задания по сбору стекла и макулатуры в нынешнем году будут провалены. Почему?
Цифры режут глаз
Напомню, с середины прошлого года ограниченный круг производителей и импортеров пластмассовой, стеклянной, бумажной тары, а также сложной бытовой техники, батареек, смазочных масел, осветительных устройств организуют самостоятельно или платят за последующий сбор отходов специально созданному оператору при Минжилкомхозе. Тот аккумулирует средства и направляет на компенсацию убытков заготовителям вторсырья и облисполкомам на закупку мусоровозов, контейнеров, прессов. В системе появились деньги. Собрано 190 миллиардов рублей. По 40 и 46 млрд. рублей соответственно досталось заготовителям и облисполкомам. Любопытно, как тратятся эти средства?
С января под Минском открыт производственный участок сортировки стекла. Его мощность 120 тысяч тонн стеклобоя в год. А переработал 20 тысяч тонн. «Стекла нет!» — заявил на недавней коллегии трех министерств — ЖКХ, природы и торговли — генеральный директор государственного торгово–производственного объединения «Белресурсы». Вот те раз! А ведь эксперты еще в 2009 году уверяли: в стране образуется не менее 150 тысяч тонн отходов стекла. Где же оно? Известно. На свалке! Проникшись проблемой, заместитель министра ЖКХ Анатолий Шагун в качестве главной задачи на завтра обозначил организацию раздельного сбора мусора. Ее суть: три контейнера — для стекла, макулатуры, пластика, а еще по возможности и навес для сложной бытовой техники надо поставить в каждом дворе. Идея прекрасная. Как выполнить?
Например, в Минске 6,5 тысячи дворов. Три контейнера можно поставить в лучшем случае в 4 тысячах. Это первый нюанс. Самый безобидный, так сказать. Куда более впечатляет экономика извлечения пустой стеклянной бутылки из мусорных контейнеров. Давайте считать. В октябре в минских дворах собрали 32 тонны стеклобоя. Для этого понадобилось 940 контейнеров по 2,2 миллиона рублей каждый, две спецмашины по 1,2 миллиарда. Амортизация в месяц — 37,2 миллиона рублей. Плюс зарплата, накладные, горючее — еще где–то 32 миллиона. Итого: килограмм стеклосырья, по моим непрофессиональным расчетам (37,2 млн. + 32 млн. делим на 32 тыс. кг), обошелся в 2,2 тысячи рублей. Если исходить из того, что килограмм в среднем составляют 3 бутылки, то каждая обошлась нам более чем в 730 рублей. Плюс государственный оператор выплатил заготовителям компенсацию по 700 руб. за кг. Получаем в сумме 1.430 рублей.
И это еще не все. Выбрасывая порожние бутылки в контейнеры бесплатно, граждане не особо утруждаются сортировкой. Туда же идут пластик, полиэтилен, металлические прутья и прочий посторонний мусор. Чтобы очищать и уж затем измельчать стеклобой, и был построен упомянутый участок сортировки. Его часть затрат — еще 400 — 500 рублей. Покупают грязный стеклобой по 250 рублей за кг, продают стеклозаводам по 650 — 750. Таким образом, наша бесплатная бутылка, извлеченная из мусора, дорожает до 1,56 тысячи рублей. Для сравнения: новая со стеклозавода в Гродно стоит 1,3 тысячи рублей. Как вам такой порядок цифр?
Добавлю еще одну важную деталь. За несколько минут посещения участка сортировки моя сумка покрылась толстым слоем песчано–стеклянной пыли. Лицо пришлось поскорее ополоснуть: щеки горели огнем. А грохот там похлеще, чем в ткацких цехах. Такое производство мы построили на 13–м году XXI века. Там работают люди. На сортировке в респираторах и наушниках — молодые ребята, будущие отцы. Вас это не шокирует? Мы создали заведомо вредные рабочие места.
Изобретая велосипед
Неужели непонятно, что гораздо выгоднее и проще не допустить, чтобы использованная бутылка попала в мусорный контейнер? Причем тут даже мозги ломать не надо. Все придумано за нас, в СССР, когда каждый магазин, продавая вам напиток в стекле, беспрекословно принимал тару обратно. Бутылка стоила, как пачка мороженого. Это обеспечивало 90–процентный сбор. Опыт взяла на вооружение Германия. А мы, как всегда, изобретаем велосипед. По какой–то странной причине, которую связываю исключительно с мощным лобби производителей и торговцев, терпят провал малейшие попытки восстановить сбор возвратной многооборотной тары, на которую все больше переходят страны Европы (потому что понимают: экономика не может развиваться не в гармонии с природой). Иначе как объяснить, что постановление Совета Министров № 896 от 6 июля 2009 года, обязавшее продовольственные магазины торговой площадью более 1.000 квадратных метров обеспечить у себя развитие сети приемных пунктов возвратной стеклянной тары от населения, выполняет только Белкоопсоюз? В каком гипермаркете у вас приняли пустую бутылку? Да если и возьмут — у водочных и пивзаводов нет обязательств ее принять!
Что касается сборщиков, так те тут же научились ловчить. Отходы производства каким–то странным образом стали перекачиваться через приемные пункты. Это выгодно: если производственный мусор становится бытовым, то оператор платит щедрую компенсацию затрат. Вот и появились в приемных пунктах граждане, сдающие по тонне стекла и макулатуры. Кому нужна эта липа? Не удивлюсь, если узнаю, что к нам из России бэушную бутылку везут, а мы утилизируем. А то, что завозят новую, — факт неоспоримый. Стеклозаводы на грани разорения: пивовары и водочники перестали брать у них тару.
Всего этого и следовало ожидать, считает Виктор Маргелов, сопредседатель Республиканской конфедерации предпринимательства:
— В стране до сих пор нет правильного понимания ценообразования товаров. В цену любого товара надо включать не только его положительные потребительские, но и отрицательные свойства, то есть те расходы, которые необходимы для его последующей переработки и нейтрализации. Негативным свойством молока в тетрапакетах является тот факт, что тетрапак не подлежит вторичному использованию и должен быть переработан весьма дорогостоящим образом. Между тем производители молока ничего не платят за утилизацию. Не платят и пивные, и винно–водочные заводы. Более того, они все больше используют одноразовую бутылку, потому что нет залоговой цены, за тару платит покупатель, а потом государство, то есть все налогоплательщики, скидываются, чтобы извлечь ее из мусорных контейнеров и хоть как–то использовать.
Теперь вы знаете, сколько это стоит. Мы получаем красивые одноразовые бутылки из–под водки, пива, напитков, одноразовую упаковку, ввозим разваливающуюся после нескольких месяцев носки обувь и, как показал недавний мониторинг рынков, неизвестно кем и из чего сделанную одежду, галантерею и прочее. Почему же устранились от ответственности и ничего не платят за утилизацию все эти импортеры и производители? Наоборот, уменьшая количество товара в упаковке, они вынуждают нас покупать и выбрасывать на свалку ее все больше! Почему в СССР все понимали: вторичные бытовые отходы на свалке — это тупик экономики плюс экологическая катастрофа, а сейчас так наплевательски к этому относятся? Нам мало свалок? Или все равно, какую воду будут пить и каким воздухом дышать наши дети и внуки?
Советская Белоруссия №223 (24360). Среда, 27 ноября 2013 года.
