Предлагаемая сегодня публикация уже не первая в «СБ», посвященная Иосифу Гошкевичу. Подхватить поднятую тему меня заставило то, что за последнее время изучение жизни и деятельности нашего знаменитого соотечественника обогатилось несколькими существенными страницами: прошли международные чтения, посвященные его памяти, вышли из печати их материалы в специальном сборнике «Беларусь — Японiя». Да и мне самому в 2001 году посчастливилось побывать в Стране восходящего солнца и выяснить там несколько важных моментов, связанных с деятельностью И.Гошкевича. Кроме того, в связи со 195–летием со дня его рождения, которое пришлось на 5 октября, и предстоящим 200–летием подошло время сделать несколько обобщений и высказать ряд предложений.
Немного предыстории
Когда–то более подробно про Иосифа Антоновича Гошкевича я узнал из книг «Путешествия наших земляков» Валентина Грицкевича и «Одиссей с Белой Руси» Виталия Гузанова, изданных соответственно в Минске и Москве в 1968 и 1969 годах. Особенно меня заинтересовал тот факт, что герой этих книг, выйдя в отставку в 1867 году, приобрел имение Мали в нынешнем Островецком районе Гродненской области, в родных местах его второй супруги Екатерины Семеновны. Там Гошкевич продолжил работу над своим основным исследованием «О корнях японского языка», изданным в Вильно только в 1899 году. Там же и умер 15 мая 1875 года.
Шел 1986 год. В Минске ожидали приезда из Японии группы деловых людей, объединенных в Общество почитателей Гошкевича во главе с самураем в 13–м поколении Такадо Касичи, чей пращур дружил с Гошкевичем. Японцы очень хотели поклониться праху легендарной личности. Мне позвонили и спросили: не знаю ли я, где похоронен дипломат. Ответил: по воспоминаниям старожилов, у начала северо–восточной стены старого островецкого костела, который после восстания 1863 года преобразовали в церковь. Но после того как в соответствии с Рижским договором Островец оказался в составе Польши, а церковь опять стала костелом, местные фанатики сровняли православные могилы с землей. Может, закончил я, более точные сведения есть у районных властей.
Но из Островца, видимо, убоявшись того, что на месте мальской усадьбы стоял свинарник, пришел ответ: Иосифа Гошкевича похоронили в Вильно.
Островец в маршруте японцев поменяли на Вильнюс. Там на православном кладбище Липовка действительно нашелся памятник Иосифу Гошкевичу. Но не Иосифу Антоновичу, а Иосифу Иосифовичу, умершему в 1903 году, — сыну консула. Японцы сочли бюрократическую путаницу за осознанный обман, обиделись (особенно Такадо Касичи) и хранили молчание примерно лет десять.
Потепление наступило в середине 1990–х годов, когда временный поверенный в делах Японии в Беларуси Акире Тотеяма–сан торжественно открыл в центре Островца бюст Иосифа Гошкевича работы скульптора Валериана Янушкевича. В 1995 году прошли первые островецкие краеведческие чтения, посвященные памяти «беловолосого посланника», как называли его японцы. В заседаниях принял участие ведущий токийский белорусист профессор Джун ичи–Сато.
От Токио до Хакодате
В Токио, в аэропорту «Нарита», переводчица Накагава–сан встречала меня, держа в руках... портрет Гошкевича, — я даже машинально оглянулся, не следует ли он за мной. Я не собираюсь подробно рассказывать о незабываемой неделе, проведенной в Токио, Киото и Хакодате. Только в нескольких словах напомню о самом существенном, связанном с Гошкевичем, его первой российской консульской миссией, размещенной не в столице (тогда Токио назывался Эдой), а на самом северном большом острове Японии Хоккайдо. Там сходится несколько морей, недалеко Россия — удобное место для мореплавателей, торговцев и дипломатической службы.
В Хакодате, главный город острова Хоккайдо, меня пригласил Такадо Касичи–сан — тот самый, который в 1986 году хотел вместе со своей группой поклониться праху Иосифа Гошкевича и не смог. Я опасался услышать упрек за это, но он упрекнул меня за другое. Он повел меня в свой частный музей, где на возвышении стоял небольшой бюст «беловолосого посланника», подождал, пока я повяжу его белым белорусским рушником, и с легкой издевкой спросил:
— Ну что, где он стоит: на городской площади или в комнате?
— Безусловно, в музее. А почему вы так ставите вопрос?
— А потому, что мы хотели возвести этот памятник в городе. Ваше посольство нас поддерживало. Для убедительности решили обратиться за обоснованием в Минск. А оттуда ответили, что памятник Гошкевичу в Хакодате уже... стоит. На вашу энциклопедию сослались.
— Да, помнится, было, к сожалению, такое. Перепутали музейный экспонат с памятником.
— Вот видите, чем обернулась обыкновенная невнимательность... Исправлять как–то надо ситуацию.
Из музея мы направились к местному православному храму, поставленному на месте прежнего, построенного еще миссией Гошкевича, но потом сгоревшего. Около него среди могил русских моряков находился и памятник первой жене Иосифа Гошкевича.
Иосиф Гошкевич покинул после себя не только церковь, действующую и ныне, но и русскую школу для детей, и «Японско–русский словарь», удостоенный в Петербурге Демидовской премии. Оставил добрую память как гуманный человек, рачительный хозяин. Ему одному среди зарубежных дипломатов разрешалось путешествовать по Японии.
И самое важное. Во время путешествия я все время ощущал неподдельный интерес японцев к Беларуси и Гошкевичу. Многие мои собеседники в Токийском университете и японском ПЭН–центре, слушатели на литературных вечерах впервые узнавали, что Гошкевич — белорус. Предлагалось очередные чтения его памяти провести в Хакодате. Будем надеяться, со временем они состоятся...
Что мы знаем...
Итак, нам известно, что «беловолосый посланник» родился на Гомельщине 5 октября 1814 года в семье униатского священника. Рос в Якимовой Слободе бывшего Речицкого уезда Минской губернии (нынче Светлогорский район Гомельской области). Успешно окончил Минскую духовную семинарию и Петербургскую духовную академию. Но по стопам отца не пошел, увлекся языками, коих знал более десяти. Благодаря этому в 1839 году попал в состав Русской духовной миссии в Пекине, а в 1852 году адмирал Путятин взял его переводчиком на фрегат «Паллада», направлявшийся из Петербурга, вокруг Африки, в Японию. По пути Гошкевич внимательно изучал флору и фауну Африки и Азии. Его попутчиком был известный русский писатель Иван Гончаров, впоследствии не забывший о нашем земляке при создании своей книги «Фрегат «Паллада». Путешествие совпало с франко–русской войной. В результате боевых действий фрегат потопили, а его команда оказалась в шестимесячном плену у англичан. Но русско–японский договор был подписан. Адмирал Путятин высоко оценил способности и скромность Гошкевича и рекомендовал его первым консулом в Японию.
Российская дипломатическая миссия в Хакодате оказалась 5 ноября 1858 года и сразу же при содействии местных жителей взялась за дело. На вершине сопки появились двухэтажная резиденция консула, дома офицера и доктора, невдалеке — баня для моряков, пекарня и склады для грузов. Со временем к ним прибавилась школа, церковь, лазарет. Медики лечили японцев бесплатно, посещали их дома. Все это поднимало авторитет консульства.
В апреле 1865 года Иосиф Гошкевич отправился из Хакодате в Россию. О последнем, мальском, периоде его жизни уже говорилось выше.
...и чего еще не знаем
В свое время, узнав дату смерти Иосифа Гошкевича, я пролистал подшивки виленских и петербургских газет за 1875 год в поисках некролога, надеясь в нем найти точные свидетельства о месте захоронения, а также месте рождения. В «Беларускай Энцыклапедыi» последнее не указывается, как и точная дата рождения.
Что касается места рождения, осторожно и косвенно называются Пересвятое и Якимова Слобода бывшего Речицкого уезда. Прояснить ситуацию может, кроме гипотетического некролога, только метрика рождения дипломата и ученого. К поискам ее и призываю наших архивистов. Находка имела бы особенную ценность в связи с тем, что светская фамилия белорусского святого Иоанна Кормянского тоже Гошкевич. Но степень их несомненного родства не установлена.
И еще одно существенное белое пятно есть в биографии «беловолосого посланника»: десятилетний пекинский период его жизни. Известно лишь, что в Китае он тоже не терял времени. Однако эти публикации пока тоже не обнаружены. Значит, надо в Пекине и, вероятно, в Петербурге искать архив Русской духовной миссии. В случае успеха, возможно, обнаружится, что Гошкевич сыграл значительную роль также в русско–китайских общественно–культурных отношениях. И тогда следующие Гошкевичские чтения могут из «трехсторонних» превратиться в «четырехсторонние».
Все сказанное выше имеет существеннейшее значение в связи с тем, что не за горами 2014 год, а с ним грядет и 200–летие со дня рождения Иосифа Гошкевича. По моему мнению, это событие достойно включения в почетный список памятных дат ЮНЕСКО.
