Для большинства болельщиков этот успех пришел вдруг. Все уже почти привыкли к прозябанию белорусского баскетбола на дне турнирных таблиц, а тут - на тебе. В то, что наша женская сборная сможет поставить на уши элиту мирового баскетбола и впервые в истории белорусского спорта достичь олимпийских вершин, верил, по большому счету, лишь один человек - главный тренер команды. Но этот путь Анатолия Буяльского, который сегодня отмечает свой 50-летний юбилей, начался не два и даже не десять лет назад. Накануне юбилея Анатолий Сергеевич рассказал нам о том, почему он уничтожил все школьные фотографии, о роли фортепианной музыки в тренировочном процессе, о судейском произволе в чемпионате России и о многих других вехах своего пути.
15 декабря 1959-го. Старт
- У моего отца были друзья - военные летчики. Полковники. И конечно, я тоже мечтал стать летчиком. По журналу "Наука и жизнь" изучил расположение и назначение всех ручек тумблеров и приборов в кабине, читал звездные карты и ночью по габаритным огням мог определить тип летящего самолета. И до тех пор пока не начал работать в России, просто обожал летать. А теперь от этих бесконечных перелетов и досмотров аж не по себе становится.
1966 год. Комплексы "большого человека"
- В школу (23-ю минскую) я пошел в 6 лет. Я в то время был очень габаритным мальчиком. Классу к пятому, как мне потом рассказали, глядя на меня, мама и бабушка тайком плакали. При росте 174 сантиметра мой вес превышал 107 килограммов. При этом ел я очень много и из глубоких тарелок. Состоял на учете в эндокринологическом диспансере. Пиджак мне заказывали во взрослом ателье. Но и в пиджаке, понятное дело, девочки меня вниманием не жаловали. До первого курса института у меня даже девушки не было. Зато были огромные комплексы. На пляже, снимая майку, сразу плюхался на живот, едва ли не по-пластунски полз до воды и не вылезал оттуда, пока не приходило время уходить. Кстати, все фотографии того периода, даже групповые, я впоследствии тайком порезал. Мне было стыдно смотреть на себя.
1972 год. Баскетбол
- То, что я оказался в баскетболе, - дело случая. У меня была совершенно неспортивная семья. Инженеры. Причем совсем не рослые. Мама мечтала, чтобы я пошел по стопам отца - в строительство. Я, правда, при всех своих габаритах был очень спортивным мальчиком, но реализовать свое желание никак не мог. Куда бы я ни пришел - в футбол, в хоккей, мне везде давали понять, что таких "в космонавты" не берут. К тому же в шестом классе я уже был освобожден от физкультуры. Вадим Кротов и баскетбольная ДЮСШ в институте физкультуры были моей последней надеждой, и я не могу передать, что я чувствовал, когда тренер сказал: "В понедельник тренировка в три". К слову, Костя Шереверя, Володя Рассеко и Володя Кравченко, которые тогда, будучи студентами, работали с нашей детской группой, до сих пор вспоминают этого необъятного баскетболиста. Но тогда меня это мало волновало. Я верил в своего тренера и работал до седьмого пота. К окончанию школы при росте 190 сантиметров я уже весил всего 82 килограмма.
1976 год. Университеты
- Как только получил документы в школе, не заходя домой, отнес их в институт физкультуры. Для мамы это была настоящая трагедия. Я ведь раньше из-за баскетбола бросил музыкальную школу, не доучившись один год. Родители хотели, чтобы я играл на пианино или аккордеоне (меня постоянно переводили то в группу пианино, то аккордеона), а я на последнем году обучения относил нотные тетради в соседний подъезд и бежал на тренировку. Изменить ситуацию родители уже не могли. Я был кандидатом в мастера спорта, играл в сборных города и республики, участвовал в Молодежных играх. В составе РТИ стал чемпионом Союза среди студентов... Так что карьерные перспективы вырисовывались очень даже неплохие. Мама была вынуждена смириться.
1978 год. Приговор
- Диагноз гипертония, который мне поставили на одном из медосмотров, стал сильнейшим ударом. Ни о каких дальнейших тренировках не могло быть и речи. А к предложению Виктора Белевича набрать группу девочек я отнесся как к издевке. Что это за спорт "женский баскетбол"? Однако вариантов не было - набрал. Затянуть девочек на баскетбольную тренировку было очень тяжело - приходилось действовать хитростью. В школьных залах в те годы стояли пианино. Я приходил, собирал заинтересовавшихся и... играл. На пианино. Большинство девчонок приходило именно "на тренера". Им даже не было разницы, в баскетбол мы играть будем или в волейбол... Никто из той группы так и не стал мастером, но для меня это был первый звоночек: мое. В армию девчонки провожали меня со слезами, потом письма писали. У девочек ведь вера в первого тренера это и не вера даже, а любовь...
1989 год. Новые "Горизонты"
- В то время, если команда "Горизонт" любого возраста не занимала призовых мест в чемпионате СССР, это считалось провалом. А про победу на республике и говорить нечего. Конкуренция была не в пример нынешней. Но при этом и условия для работы были прекрасные: сборы, турниры, спортивные лагеря... В общем - только работай. Я и работал. В 1995 году стал тренером национальной сборной и "Горизонта". В следующем сезоне мы взяли "бронзу" Балтийской лиги, потом было "серебро", и в 1999 году наконец-то выиграли. В этот же год наша сборная едва не попала в финальную часть чемпионата Европы. Тот матч с болгарками все до сих пор вспоминают с иронией. Накануне игры неожиданно заменили судью. В самом конце поединка в зале вдруг погас свет. После того как его через 10 минут включили, Кравченко не попала два штрафных, в ответной атаке болгарки забросили и мы проиграли одно очко... Кстати, в той сборной уже начинала играть Марина Кресс, потом появились Наталья Марченко, Ольга Подобед, Наталья Трофимова... После возвращения домой я, расстроившись, написал заявление об уходе и из "Горизонта", и из национальной команды.
2000-й. Пророк в чужом отечестве
- Осел в Литве. Гостиница квартирного типа в Паланге на берегу моря, сосны и клайпедская команда "Жуведра", которую я тренировал на протяжении сезона. Мог бы и дольше, но в конце чемпионата ко мне приехала целая польская делегация и сделала предложение, от которого отказаться было невозможно. Даже по нынешним временам это очень значительная сумма. Их можно было понять: на тот момент команда "Лончность" не совсем спортивными методами умудрилась избежать вылета во второй дивизион польского чемпионата. За 2 - 3 сезона я должен был вывести ее в высший. Мне удалось сделать это уже в следующем году, при этом состав остался прежним. А на следующий год, добавив к игравшей уже в то время Наталье Трофимовой Марину Кресс и Лену Кравченко, мы попали в финал четырех высшей лиги. Этот был настоящий фурор. "Газета выборча" признала меня тренером года в воеводствах Варниях и Мазурах и лучшим баскетбольным тренером Польши. За 41 год иностранец впервые получил это звание!
2005-й. Государство Казань
- В России пришлось ко многому приспосабливаться и многому удивляться. Но мне повезло: первым российским городом, в который я попал, была Казань. Первое место в России по количеству магазинов на душу населения. Государство в государстве. Каждый матч - своего рода тусовка с участием элиты. В тот год Казань готовилась отмечать 1000-летие и в хоккейном "Ак Барсе" играла целая плеяда суперзвезд. Впрочем, баскетбол тоже не бедствовал...
В "Динамо-Энергии", где я оказался после Казани, было не хуже. "Новосибирск-Энерго" - главный спонсор. Я только говорил, кто из игроков мне нужен, и они оказывались в составе. Я даже не знал, к примеру, в какую сумму обошлась клубу покупка американки Эйджи Джонс и сколько она получала. Хотя догадываюсь, что порядка четверти миллиона долларов за сезон. И уж точно больше, чем я. Но это нормальная ситуация. В НБА, например, считается нормой, когда тренер, даже великий, получает, как шестой игрок команды. И управлять командой профи-миллионеров достаточно легко. Куда больше проблем было с судейством.
В первый сезон работы в "Динамо" мы попали в финал четырех чемпионата России. В полуфинале встречались в Екатеринбурге с местным УГМК. Судьи не знали, что делать: мы до последних минут вели в счете. "Дожали" нас лишь в концовке, а Сангалиев - арбитр - после матча ко мне подошел и говорит: "Слушай, ну вы даете! Последняя минута идет, у меня штаны мокрые стали! Пришлось делать невозможное: люди такой турнир организовали, а ты в финал попасть хотел!"
2007-й. Большая игра
- За то, что я вновь оказался в сборной, нужно благодарить Льва Пименова и команду Латвии. Пименов меня долго звал, но я отказывался. И все отказывались. Это уже потом, когда мы побеждать начали, нашлось много "желающих". А тогда, в 2002-м, я увидел игру наших девчонок против латышек во Дворце спорта... Решился, короче. Самым сложным было уговорить игроков приехать в сборную. Потому что деньги - 100 долларов - получал только я и в душе прекрасно понимал, почему приходили отказы. Когда в 2006-м начал говорить про Олимпиаду, меня сумасшедшим считали. В лицо смеялись, жену подначивали: Буяльский твой билеты в Пекин уже купил? Со стороны, наверное, все эти планы действительно выглядели смешно. Я ведь даже из клуба ради Олимпиады ушел. А когда вернулся из Пекина, почувствовал, что цель пропала. Все эмоции, весь запал разом исчезли. Я даже о продолжении клубной карьеры стал задумываться: после Олимпиады предложений хватало. В ЦСКА, например, звали. И если бы мы не попали на чемпионат мира, я, вероятно, ушел бы из сборной. Но уйти сейчас, так и не собрав весь урожай, выращенный за долгие 8 лет мучений, бросить девчонок на полпути, тем более что результат постоянно растет, было бы неправильно. И я остался...
