На прошедшей неделе еще одной "революционной" точкой на карте Европы стало больше. События в Боснии и Герцеговине - беспорядки на улицах, забрасывание полиции "коктейлями Молотова", погромы административных зданий - картинка до боли напоминает то, что происходит сейчас в Украине.
Спусковым крючком для беспорядков в Боснии и Герцеговине послужила крайне тяжелая социально-экономическая ситуация, в которой очутилась эта страна. Она - одно из беднейших государств Европы с безработицей, достигающей 30 - 40%. В принципе, в Украине толчком к нагнетанию политических страстей также послужило социально-экономическое напряжение. Украина относится к числу государств, наиболее ощутимо "просевших" по своим экономическим параметрам за период независимости в сравнении с показателями 1990 г. - "пикового" года советской эпохи. Это падение тем более болезненно, что в советский период Украина была одной из наиболее развитых республик и в период суверенизации социально-экономические ожидания украинцев были как никогда высоки. Достаточно сказать, что в первые годы независимости был весьма популярен лозунг, что Украина должна стать второй Францией. Посему неудивительно, что расхождение ожиданий и реальности способствовало нарастанию неустойчивости и турбулентности украинской политической системы.
Босния и Герцеговина познала падение, намного более головокружительное, чем Украина. Так же, как и Украина, это небольшое государство (территория немногим больше Минской области) является продуктом распада крупного многонационального образования - Югославии. Так же, как и Украина в СССР, Босния и Герцеговина была одной из наиболее развитых республик бывшей Югославии, которая, в свою очередь, являлась одним из самых благополучных государств Европы, умело лавировавшим между капиталистическим и социалистическим лагерями в "холодной войне".
Распад Югославии не просто больно ударил по Боснии и Герцеговине - для нее он обернулся настоящей катастрофой. Здесь опять же напрашиваются некие параллели с Украиной. Культурно-языковая и ментальная неоднородность Украины является одним из значимых факторов внутренней конфликтности. В Боснии и Герцеговине ситуация в этом плане намного более запутанная. Здесь проживают три этнические группы - боснийцы, сербы и хорваты, - которые говорят фактически на одном языке, однако при этом имеют глубокие культурные и ментальные различия. Основным разделительным фактором здесь стала религия: сербы - православные, католики - хорваты, а боснийцы представляют собой уникальную для славянского мира мусульманскую общину.
Такая ситуация складывалась веками. Балканы были ареной многовекового противостояния двух основных христианских ветвей - православия и католицизма. Водораздел между этими конфессиями пролегал как раз по Боснии, здесь они сталкивались и конкурировали. В результате ни одна из них не успела пустить глубокие корни. Вот почему, когда Балканы оказались под властью Османской империи, именно в Боснии произошла массовая исламизация местного славянского населения. Впрочем, православная и католическая общины также сохранили в Боснии сильные позиции. Сегодня боснийцы-мусульмане проживают преимущественно в центральных областях страны и составляют порядка 43% населения; сербы живут на востоке и севере, их порядка 31%; хорваты населяют юго-западные области, их порядка 17%.
Столь сложный этноконфессиональный состав, традиционно напряженные отношения между общинами спровоцировали кровавый межэтнический конфликт после распада Югославии, остановить который удалось только после внешнего вмешательства. В 1995 году были подписаны Дейтонские соглашения, по результатам которых Босния и Герцеговина превратилась в неустойчивое конфедеративное образование, состоящее из двух фактически полунезависимых республик: Федерации Боснии и Герцеговины и Республики Сербской. БиГ - редкий пример страны с коллективным главой государства: верховным президиумом, куда входят представители трех основных этнических общин.
Обострение ситуации в Боснии и Герцеговине не может не вселять тревогу. Пока протесты имеют сугубо социально-экономическую подоплеку, однако очень быстро могут обрести и национальную составляющую. Очевидно, что Дейтонские соглашения так и не сняли противоречия между населяющими страну этническими группами и в случае обострения ситуации желающих пересмотреть статус-кво найдется немало. А это чревато новым витком насилия.
Возвращаясь к аналогиям с Украиной, нельзя не отметить следующее. Протестующие на Майдане видят разрешение украинских проблем в ассоциации с ЕС. Однако Босния и Герцеговина имеет подобный договор, имеет она и безвизовый режим с ЕС, столь вожделенный многими украинцами. Более того, БиГ находится под фактическим внешним управлением Евросоюза. Ключевой фигурой боснийской политической системы является т.н. верховный представитель по Боснии и Герцеговине, являющийся одновременно специальным представителем ЕС и имеющий очень широкие полномочия. Однако все это так и не стало панацеей от нищеты, социальной и межэтнической напряженности.
Показательна и реакция ЕС на украинские и боснийские события. Если на украинские власти оказывается беспрецедентное давление, чтобы не допустить силового подавления Майдана, то в Боснии Евросоюз приветствовал жесткие действия властей и призвал протестующих прекратить беспорядки.
Впрочем, двойные стандарты, кажется, давно никого не удивляют.
Советская Белоруссия №26 (24409). Вторник, 11 февраля 2014 года.
