Большой ансамблевый спектакль сегодня не каждая труппа вытянет и не каждый директор выдюжит. Считают в театре каждую копейку — свою и чужую. Потому каждый спектакль, поставленный на широкую ногу, напоминающий о том, что настоящий театр все–таки — не унылое бормотание перед свечкой, а искусство синтетическое, в котором в идеале все должно быть прекрасно — и душа, и мысли, и костюмы, для меня на вес золота. Посему перестаем собачиться в соцсетях, френды, и идем на премьеру комедии Шекспира «Двенадцатая ночь» в Национальный академический драматический театр им. М.Горького.
Этой комедией художественный руководитель Сергей Ковальчик продолжил жизнерадостную линию, начатую «Проделками Ханумы». Здесь снова много песен, танцев, оригинальных костюмов и совершенно неожиданный грим, напоминающий работу «Женитьба» режиссера Филиппа Григорьяна в московском Театре наций. Только если там жанр был определен как «токсичный китч» — отсюда и буйство красок, то у Ковальчика истоки этого буйства все–таки в эстетике средневекового карнавала. Эти яркие цвета — от переизбытка эмоций и жизни, они не имеют ничего общего с китчем, а каким–то чудесным образом образуют, как в радуге, гармоничную и целостную картину.
«Двенадцатая ночь» — щедрый спектакль. Тут всему находится место и время: и лиризму, и романтике, и хмельной удали. Регистры сменяются неожиданно. Практически в каждой сцене есть свой эмоциональный поворот. Зритель самостоятельно может выбрать объект для восхищения. Как надломлена здесь Оливия Оксаны Лесной! Надломленность переходит в жеманность и в кокетство, но за всем эти простое и понятное желание любви. Орсино Сергея Чекереса — настоящий герцог! Актеру не впервой играть представителя голубых кровей. Знает он, как бровью повести, взмахнуть копной волос, чтобы довести зрительниц до восторга. Виола Ольги Яровенко–Карповой — убедительный и впечатляющий дебют. Актрису могло унести, как щепку, в этом океане, но она держится бодрячком, совершенно не тушуясь среди звезд. Сэр Тоби Александра Вергунова и Мальволио Анатолия Голуба — главные эксцентрики в разворачивающейся истории. Оба хорошо чувствуют природу комического и иногда нажимают на полный газ. Фесте Владимира Глотова подтверждает старую истину: шут в пьесах Шекспира всегда больше, чем шут. Поющему актеру удается блеснуть и крепкими вокальными данными. Конечно, отдельные «шекспироведы» нахмурятся от некоторых песенных номеров этой «Двенадцатой ночи», а мы перепишем слова в блокнот и обязательно придем на второй состав, чтобы спеть эти песенки еще раз.
Все это актерское соцветие режиссеру удается не засушить, не превратить в гербарий, а представить в виде внушительной оранжереи. Ее действительно нескучно рассматривать почти три часа, потому что каждый раз кто–то из исполнителей выдает вдруг неожиданную ноту. Актеры театра им. М.Горького избалованы спектаклями большой формы. Им придают тут дорогую и эффектную огранку. Много лет идет с успехом еще один шекспировский спектакль — «Укрощение строптивой». Но в «Двенадцатой ночи» найдена своя отдельная интонация, позволяющая говорить о самодостаточной и целостной работе. Она же в общей коллекции позволяет констатировать: в Русском появился новый фирменный стиль. Состоит он из иронии, здорового поэтического начала и актерского озорства.
К тому же премьера и чрезвычайно актуальна. Она иронизирует на темы красоты и гламура, сходства и различий внешнего вида и внутреннего мира человека. Как никогда актуально звучит и финальная угроза слуги Мальволио, тщетно мечтающего подняться на социальном лифте на несколько этажей выше. Бросает он фразу в духе булгаковского: «У самих револьверы найдутся». Эх, задумались бы беспечный герцог Орсино и его окружение над этими словами... Хозяева и слуги — еще одна выпуклая тема «Двенадцатой ночи». Пока звучит музыка и разливается по бокалам шампанское, кто–то, как всегда, уже задумывает план мести.
Добрый зритель в 9–м ряду.
Советская Белоруссия № 212 (24842). Вторник, 3 ноября 2015
