Открывает следующую неделю значительный религиозный праздник православных верующих в честь Казанской иконы Божией Матери. В Беларуси этот день в народе называли просто — Казанская, всегда почитали, налагая запрет практически на все работы (в юго–западных регионах жатва начиналась со следующего после Казанской дня), строго следили, чтобы не возникало никаких раздоров, ссор, потому как даже небольшая «сварка» могла быть наказана «небесным огнем» — молнией.
Середина лета — время шумных ливней и гроз. Традиционное представление наших предков о том, что же такое гроза, гром, молния, оборачивалось своеобразным синтезом дохристианских и христианских представлений. Так, например, считалось, что от громового удара о некий камень над «мертвой» водой от этого камня отлетели три отдельных камешка: белый, красный, желтый, которые и положили начало разделению стихии на землю, воду (уже живую) и огонь. Само белорусское слово «навальнiца» однокоренное со словом «навала», означающим нечто плохое, страшное, нередко приравненное к войне. По славянской мифологии, если где–то ударяет молния — это сам Господь расправляется с каким–то злом. Еще люди верили, что различная нечисть во время опасности для себя может превращаться в животных: кота, собаку, жабу — поэтому во время грозы их изгоняли из дома. С самых давних времен гром и молния воспринимались парой, и здесь явно просматривается мотив своеобразных брачных отношений. В белорусских народных сказках Гром выступает мужем царицы Молнии, и они вместе парой преследуют страшного Змея. Уничтожают его и сжигают останки.
Молния также представлялась особым инструментом в виде огненной стрелы дохристианского «громовика». Найденные во время земляных работ каменные топоры вызывали у людей суеверный страх, считались «грамавымi стрэламi» — и именно от того, что, по представлениям древних, «маланка» рождается из камня. И если Перун хочет кого–то наказать, он разбивает скалы и уже через них, как через посредников, напускает на землю «агонь–маланку». По другой версии, у Перуна есть «грымотны молат», ударом которого он разбивает «хмары» и таким образом выпускает на свободу животворящие воды с небес. В руках же держит огромные жернова — от их трения все вокруг гремит, вылетают стрелы–молнии. У древних греков место попадания молнии огораживалось и почиталось. Похожие обычаи встречались и на наших территориях.
Как известно, молния бьет в большие высокие деревья на открытом пространстве, поэтому частенько ее жертвой становится богатырь красавец дуб, стоящий где–нибудь среди поля. А вот орешник защищен от разрядов молнии самим Господом, который ходил по свету с ореховым посохом.
У нас считалось, что, если гроза застала человека среди поля, ему надо пасть на землю «крыжам» и в таком положении переждать сильные разряды молнии. В домах перед грозой на окна ставили громничные свечи, подвешивали красные нити, держали наготове жбан с молоком — считалось, огонь, возникший от попадания молнии, лучше всего тушить молоком. Защитой выступал и «перуноў» символ — круг с лепестками внутри, «буслянки» на крыше, ветки калины, вербы, побеги и семена льна: когда мать брала с собой в поле ребенка, она садила его посреди льняных посевов, и они оберегали малыша от всего злого и даже диких зверей.
Советская Белоруссия №134 (24517). Пятница 18 июля 2014 года.
