Еще раз о проблеме мигрантов

Насчет миграционной проблемы в Европе читатели, информированные не хуже нас, все знают сами. Про сексуальные домогательства и даже изнасилования в новогоднюю ночь перед Кельнским собором. Про сотни заявлений от пострадавших женщин в полицию, которая в то время бездействовала или была бессильна. Про толпы мигрантов, шествующих по Европе, пополняя существующие анклавы и создавая новые. Например, в окрестностях французского Кале — у ведущего в Британию тоннеля под Ла–Маншем, где в палатках и картонных лачугах фактически сложилось квазигосударство со своими банками, публичными домами и даже собственной полицией. Куда настоящая полиция — ни ногой. Это лишь некоторые проявления катаклизма, который обрушился на Европу в минувшем году. Примерно знают читатели и о масштабах нашествия: только Германия приняла около миллиона человек. Сколько прибудет нынче, не знает никто. То ли еще миллион, то ли несколько. Это спонтанный, стихийный поток или его ведут некие кукловоды? Сегодняшние авторы «Спор–клуба» не пытаются ответить и не повторяют давно известное. Пробуют осмыслить. Это нужно делать, поскольку мы считаем себя европейцами и таковыми являемся. Пока речь не идет о том, что мигранты, заполонив западноевропейские пространства, двинутся в нашу сторону. Хотя как знать, как знать... Пока же наши журналисты оценивают шансы самой Европы: выстоит или... Можно ли однозначно считать нашествие злом или... Точки зрения, как водится, разделились. Мы по–прежнему ожидаем читательских мнений, солидарных или несогласных, на странице рубрики, на сайте www.sb.by.

Виктор ПОНОМАРЕВ

Не поверишь, Сергей, но в нашествии мигрантов на Европу я усматриваю... благо. Да, рискую выглядеть циником. Как же, происходит покушение на оплот цивилизации — таково преобладающее мнение. Я, напротив, вижу для цивилизации шанс.

Не злорадствую. Лучшие семь лет детства прожил в краях, которые географически определяются как Померания. Воздух над Одером мне почти так же дорог, как в окрестностях Вилейки. Разве можно желать разрушения родному очагу?

Европа — прекрасный дом, ухоженный и комфортный. Его равно олицетворяют современные коттеджи и средневековые замки. Но в мире еще очень много хижин, напоминают пришельцы. Требуют: надо делиться!

Согласен и считаю происходящее логичным. Мы, октябрята и пионеры, росли с именами Ленина и Лумумбы на устах: рушились колониальные империи. Но справедливости, гармонии как не было, так и нет. Недавно организация по борьбе с бедностью Oxfam International сообщила: половиной всей собственности на нашей планете обладают... 62 человека!

Это в основном представители европейской цивилизации или выходцы из нее — в Америке или Австралии. Но не в Африке. Там, к примеру, 90 процентов жителей 200–миллионной Нигерии живут на два доллара в день. Жили бы иначе, если бы Британия или Франция не выкачивала из своих колоний ресурсы. Германия имела  меньше, чем у других, колоний. Просто не успела к разделу. Иначе что в 1941 году делал в Северной Африке корпус Роммеля?

Да–да, Бенгази, Ливия... Ты помнишь, Сергей, как европейская коалиция объявила над ней бесполетную зону? Если не ошибаюсь, ради установления правильной, демократической власти. И ведь предупреждал экстравагантный, потом поверженный и растерзанный полковник Каддафи: «А теперь слушайте вы, люди из НАТО! Вы бомбите стену, не пропускавшую поток африканской миграции в Европу, стену, останавливавшую террористов «Аль–Каиды». Этой стеной была Ливия»...

Пришельцы имеют право думать, что пришли за долгами, взять свое. Это не только деньги и ресурсы. Беженцы явились за светлым будущим, которое им обещали, которого они едва ли дождутся на родине и поэтому намерены обрести в Европе.

А здесь почти паника. Премьер–министр Венгрии Виктор Орбан сказал, что мигранты «выглядят больше как армия, чем как люди, ищущие убежища». Председатель Еврокомиссии Жан–Клод Юнкер опасается, что Шенгенская зона рухнет под натиском беженцев. Глава Евросовета Дональд Туск предрекает ей крах через два месяца...

Спросишь, что же здесь хорошего? У Европы нет выбора: она должна показать, что остается цивилизацией.

В количестве мигрантов вообще проблемы не вижу. В России их более 10 миллионов — катастрофы не случилось. В 500–миллионной Европе для подобной пропорции нужно миллионов 50 — до этого далеко. Пришельцы бросаются в глаза лишь потому, что размещены плотно, временно и пока бездельничают.

Но зачем мигрантам хаос, от которого они спасались? Рассредоточатся, начнут работать и конкурировать. Ты знаешь, конечно, что супергруппу Qween создал пришелец Фредди Меркьюри. Что родного отца Стива Джобса, сирийского эмигранта, звали Абдулфаттах Джон Джандали. Нынешние переселенцы тоже несут в себе гены будущих светил: в политике, бизнесе, культуре...

Но сначала должна очнуться сама Европа. Или жестко предложить недовольным убраться, как это сделал премьер–министр Австралии Джон Говард, или заставить их подчиняться закону. А законы–то разные, интересы тоже: как согласовать?

Хочу видеть, как Европа сделает то, что пытался и не смог Советский Союз, — установить вселенскую справедливость. Здесь я пристрастен. Европейцам не нравилось, как мы дружным строем шагали к светлому будущему. А теперь делают то же самое! Окрикивают тех, кто марширует не в ногу. Ты помнишь, за что белорусским политикам закрыли въезд в Европу? Словно поставили в угол, как малых детей! Теперь же, за решения относительно СМИ и Конституционного суда — поляков. Им это тоже не понравилось. «Наши польские дела мы должны решать в нашем польском доме», — заявила премьер–министр Беата Шидло. Впрочем, это мелкие разборки.

Смотрю шире и жду, что миграционный кризис шоковым образом пробудит задремавший континент. Европа — не «старушка». Европейцы создавали высокое искусство и великую американскую цивилизацию, шли миссионерами по той же Африке — отчаянные были люди. Сейчас Европа словно окуклилась, пресытилась. Как будто нет дел важнее, чем в «семьях» однополых супругов, как будто развитие цивилизации остановилось. Миграционный кризис показал, что это не так. Многое только начинается. Человечеству мало все более совершенных автомобилей, гаджетов и прочих материальных ценностей. Нужны новые идеи и учения: прежние не годятся. Значит, нужны новые Маркс, Фрейд, Ницше, де Голль, Черчилль, которых Европа давно не рождала. Придется.

Ты, Сергей, как спортсмен и пишущий о спорте журналист знаешь, что для победы нужны сосредоточенность и мобилизация сил, что ожирение пагубно. На наших глазах Европа должна явить свой новый облик. Надеюсь, что он, как изваяние Аполлона или обводы «Феррари», будет прекрасен.

Сергей КАНАШИЦ

Есть, Виктор, в мире и более важные проблемы, чем права «супругов» в однополых браках. И даже более важные, чем сам миграционный кризис. Эту проблему озвучила давеча Памела Андерсон в Париже — насильственное выкармливание уток и гусей для последующего приготовления фуа–гра! Журналистов на встречу пришло столько, что все не влезли, а некоторые передрались.

Кстати, знаешь, многие склонны полагать, что демократия в Европе как таковая стала давать запашок с момента, когда в 1979 году другая красавица — актриса крутых взрослых фильмов Анна Илона Шталлер, более известная как Чиччолина, избралась в итальянский парламент и осталась в политике надолго. То, что происходит сегодня, — лишь снежный ком с налипшей на него грязью циничной европейской свободы.

Беженцы... Об этом сегодня говорят на каждой кухне. Но не пойму, почему беженцами называют ватагу диких людей? В моем представлении беженцы выглядят несколько по–другому. Это уставшие матери с заплаканными глазами. Заботливые отцы, запыленные дорогой, с детьми на руках. Это скромность во взглядах. Благодарность на устах. А все это сегодняшнее «беженство» — бизнес, на котором ушлые проныры делают миллиардные состояния, а беженцы в абсолютном большинстве — джентльмены удачи.

Они не на беженцев похожи, а на саранчу, которая перемещается в пространстве огромным роем. На стихийное бедствие, тучей нависшее над Европой. Это не дети и не женщины — это бородатые мужики, обозленные жизнью, многие — закаленные войной и с затуманенными радикальным исламизмом мозгами. Без всякого образования, как правило, так что будущих гениев среди них сыскать вряд ли удастся. Ты полагаешь, они будут пытаться ассимилироваться в новом обществе? Как бы не так! Они будут жить по своим законам и ассимилировать европейское общество под себя. Что уже и делают, заметь.

Кстати, раз уж упомянул выше о джентльменах удачи. Все наверняка знают одноименный фильм Александра Серого. Мне почему–то вспоминается из него монолог профессора–археолога: «С ними цацкаются, на поруки берут, перевоспитывают! А надо, как в Турции в старину поступали! Посадят в чан с дерьмом и возят по городу. А над ним янычар с мечом, и каждые пять минут ка–а–ак — вжик мечом над чаном! Вот так он весь день в дерьмо и нырял!» Но что вы — Европа толерантная! Она для насильников половое воспитание придумывает. Курс для начинающих. Доносят приехавшим маврам европейские сексуальные нормы! Очень, заметим, нынче свободные нормы. Не помню, где прочитал, но понравилась мысль: мигрант гадит на голову хозяину ровно в той степени, в какой хозяин ему позволяет! А хозяин позволяет многое. Вспомни 2002–й и захват палестинскими террористами храма Рождества Христова. Власть долго вела с преступниками переговоры, а затем всех террористов отпустили. И даже оставили у себя жить. Ты можешь себе представить, какая участь ждала бы христиан, если бы они захватили мечеть в Мекке? Страшно подумать даже.

Еще в начале XX века Освальд Шпенглер написал свой знаменитый философский труд «Закат Европы», в котором предрек Старому Свету упадок и гибель на фоне радости юных народов и чужеземных завоевателей. Но если раньше основной акцент эксперты в этом вопросе делали на экономические убытки и культурный урон, то нынче европейцы переживают не только за свою уникальность, от которой с каждым годом остается все меньше и меньше, теперь европейские мужчины боятся за своих женщин. Потом станут бояться за свои дома, своих детей. Эта игра в благородство плохо кончится.

Ответ на вопрос, зачем и почему большинство из этих людей рвануло в открывшиеся вдруг нараспашку европейские двери, лично для меня прост, как тарелка супа. Простой пример. Беженцы из Дамаска, пробравшиеся в Норвегию транзитом через Мурманск и Кольский полуостров, искренне негодовали, когда норвежские власти пригрозили отправить их обратно: «Почему в Россию, объясните нам?» — возмущались они. В глазах их читалось такое отчаяние, будто на небесном суде им озвучили беспощадный приговор: в ад! Они бегут не от плохой жизни у себя на родине, иначе бы Россия им раем показалась, они бегут за эфемерной мечтой о сладкой господской жизни. И хотят, чтобы им ее подали на тарелочке с фуа–гра из печени насильно откормленных уточек.

Европа сейчас настолько слаба, что эта интервенция ее поглотит, если не принять радикальных мер. Ты скажешь: помилуй, дружок, опять передергиваешь, побойся бога — все виды интервенции несовместимы с Уставом ООН и запрещены международным правом, не подменяй понятия. А я тебе отвечу: это именно и есть интервенция — вмешательство одного или нескольких государств во внутренние дела другого государства, нарушающее его суверенитет! А можем и дальше поиграть словами (мы ведь ничего не утверждаем, а лишь дискутируем), назвав все происходящее мирной оккупацией, например.

А ожирение пагубно, тут я согласен. И для гусей, и для людей.

Советская Белоруссия № 13 (24895). Суббота, 23 января 2016