Василий Сарычев – автор уникального книжного проекта «В поисках утраченного времени». Его героям, никуда не выезжая, за каких-то полвека довелось пожить в Российской империи, кайзеровской Германии, восстановленной Польше, Советской России, рейхскомиссариате «Украина», послевоенном и послесталинском СССР. Им было что сравнивать. Каждая власть кромсала историю под себя, но оказалась не властна над людской памятью.
Писатель признается, что ему удается слушать то, о чем люди молчали всю жизнь:
- Здесь доживает век уникальное поколение, познавшее шесть властей – царя Николая, Пилсудского, Гитлера, Сталина... Полтора десятка лет я хожу с диктофоном по старикам и расспрашиваю о временах их молодости. Они рассказывают порой то, о чем молчали всю жизнь. Потому что стеснялись, или боялись, или просто было нельзя. Они бесценная уходящая натура, и моя задача – успеть. Свидетельства этих людей – белорусов, русских, поляков, евреев, их правды жизни легли в основу моего проекта. «В поисках утраченного времени» – на сегодняшний день пять изданных книг и одна пока не изданная, на которую идет сбор средств.
Лиза Рубин (в девичестве Лихтенберг) с Руточкой погибли в гетто
- Тебе было прилично за тридцать, когда вдруг потянуло к отеческим гробам, ты работал в республиканской газете...
- Захотелось узнать: какие прически носили наши бабушки, что танцевали, какие фильмы смотрели? Как ухаживали дедушки? О чем думали, какие заботы одолевали – в детстве, в молодости, в зрелости? Подспудно за всем этим стоял вопрос: почему мы такие, какие есть – по привычкам, менталитету, отношению к власти...
Новая самоидентификация – проблема всего моего поколения, рожденных и выросших в СССР, где школы, учебники, государственные праздники, все обучение и воспитание чуть ли не от пеленок были пропитаны духом большой державы. Велось к тому, что все главное и стоящее находится в Москве и немножко (сколько отмерят) в малых столицах, а у нас – что могло быть у нас...
Артистки оперетты Минска в оккупацию в Бресте, 1944г.
- Многие считали малую родину с ее историей и судьбами чем-то приниженным и упрощенным.
- Да, истинно значимое виделось в кипевших событиями столицах. Я ведь и сам туда ехал в поисках смысла и стоящей журналистики, толкался в профессии локтями. Но волшебная издалека, вблизи вся масштабность теряла магию. К тому же тогда, на излете гласности, в московской журналистике – при очень высоком качестве – раньше чем у нас пришла эпоха полной зависимости от учредителя. Вот так помалу я внутренне вернулся в Брест, в город, который, оказалось, не покидал. Моей темой стало прошлое. Начиная проект, я еще не знал, куда вывезет кривая, но как раз в этой непредсказуемости и заключались главные мои надежда и интерес.
- История наших краев противоречива. Битый с разных сторон человек генетически впитал правило жить с фигой в кармане, не переча властям, не отказываясь от малого, но рассчитывая на себя.
- Такую позицию нельзя ни хулить, ни возвышать: такими нас сделала жизнь, опыт собственного существования и мудрость тех, кто длил дни до нас.
Люди и события живы до тех пор, пока их помнят. Но в суете не знающей остановок гонки мы стали терять свое прошлое – осязаемое, сформировавшее привычки и взгляды бабушки и мамы, переданные нам в раннем детстве. Взрослеющим и стареющим, ответственным за семью, нам уже некогда оглянуться, сопоставить, осмыслить.
Тамарочка умерла спустя неделю после вывоза из блокады
- И ты решил восстановить порвавшуюся связь времен…
- Ой, только без лозунгов! В проекте даже не планировалось системной истории – она выстроится потом. Поначалу это были просто выхваченные из прошлого события, значимые для многих и сугубо частные, случайные осколочки прожитого. За мозаикой судеб, историй и бытовых эпизодов – веселых, трогательных, трагических, разных – открывается картина, совсем не похожая на то, чему нас учили. Мы видим историю целого континента, отраженную в зеркале западнобелорусского города, который глобальные шторма, словно мячик, перебрасывали то россиянам, то полякам, то немцам. А люди тем временем продолжали жить – взрослели, влюблялись, рожали детей, утверждались в профессии, спасали близких в период бед, решали проблемы нравственного выбора – вершили свой маленький подвиг жизни.
Брестский вокзал в годы оккупации
- Уже вышло пять книг, посвященных разным периодам.
- Шестая книга «Дни окаянные» – все те же непридуманные истории, пронзительная правда на этот раз дней войны. Трагедия брестского гетто, всколыхнувшая в не попавших за проволоку людях бога и дьявола. В чем-то перекликающаяся ленинградская блокада, где умерли мои дядя и дед. Картинки из жизни адаптирующихся к очередной «новой жизни» брестчан. И то, что происходило в это время на другом конце войны – в Германии, где немецкие обыватели цветами провожали на фронт своих героев.
Подробнее о книге – на краудфандинговой площадке «Улей», где заканчивается сбор средств на издание, и каждый поучаствовавший может получить в подарок эту книгу уже на новогодние праздники.
Подробнее о книге – на краудфандинговой площадке «Улей», где заканчивается сбор средств на издание, и каждый поучаствовавший может получить в подарок эту книгу уже на новогодние праздники.
Помочь изданию книги «В поисках утраченного времени»
Справка «СБ»
Василий Сарычев окончил Брестский инженерно-строительный институт, Московский государственный университет (с золотой медалью) и аспирантуру факультета журналистики МГУ. Карьеру столичного журналиста поменял на Брест, где полтора десятка лет «моет песок» не редактированной цензурой истории.
Valentinak3@mail.ru
