В Брюсселе у Беларуси фактически три, нет, даже четыре диппредставительства

Дипломатия, как и деньги, любит тишину. Сравнение с деньгами в данном случае вполне уместно: раньше в здании нашего посольства располагался Брюссельский клуб банкиров, но уже 20 лет оно находится в собственности Республики Беларусь, и, переступив его порог, вы сразу оказываетесь на родной земле. Посол Беларуси Андрей Евдоченко отмечает необычность своей миссии: «Наша дипломатическая миссия по широте охвата вопросов, по которым мы ведем диалог с зарубежными партнерами, — необычное явление в белорусской дипломатической жизни». С этого мы и начинаем — особенности нашего посольства в Брюсселе. Посол Евдоченко честно признается, что двусторонние белорусско–бельгийские отношения не занимают даже половины времени работы сотрудников, которым приходится делить свое внимание между собственно двусторонними отношениями (причем уже не только белорусско–бельгийскими, но и белорусско–люксембургскими), взаимодействием с НАТО и ЕС (и тут представительство в Люксембурге нам как раз в помощь, ведь следующий руководитель Еврокомиссии Жан–Клод Юнкер 16 лет был премьер–министром Люксембурга, то есть не формальным, как герцог, а фактическим главой этого государства), а также сотрудничеством с многочисленными международными организациями — такими как Всемирная таможенная организация, Евроконтроль, Энергетическая хартия и многими другими.

Тем не менее наш разговор с послом Евдоченко начинается с двусторонних белорусско–бельгийских, в частности, торгово–экономических, отношений. Белорусский экспорт в Бельгию за последние шесть лет вырос почти в два раза, до 198 млн. долларов США, и для каждого посольства это законный повод для гордости.

— Что именно мы поставляем в Бельгию, какая белорусская продукция пользуется здесь спросом?

— Если брать структуру нашего экспорта, наверное, она будет традиционна для любой страны Европы. Есть определенная нефтехимическая продукция — светлые продукты, как мы их называем: технические смазки, масла и так далее. Естественно, есть поставки калийных удобрений. Есть большая группа продукции деревообработки, причем спецификой поставок на бельгийский рынок является то, что сюда идет очень большая доля товаров с глубокой степенью переработки, уже готовых — например, строительные деревянные конструкции, различные сборные дома, дачи. Если вы поедете в любой специализированный торговый центр, то легко увидите, что очень многие виды этой продукции приходят именно из Беларуси. Сюда приходят синтетические нити и волокна «Могилевхимволокна», льняные ткани. Целый ряд белорусских экспортеров поставляет ягоды, у нас есть предприятия, которые производят в промышленном объеме бруснику, малину, смородину и другие ягоды. Три года назад мы занялись этим вопросом, а сегодня поставки этой продукции у нас уже более чем на миллион евро. Большая статья — торговля алмазами, Бельгия — мировой центр этой торговли, а наш гомельский завод «Кристалл» хорошо работает на этом рынке. К сожалению, в последнее время с бельгийского рынка фактически ушли наши тракторы. Был дилер, который, пусть и в небольших объемах, но регулярно их закупал. Но проблема была в том, что этому дилеру необходимо было общаться с представительством МТЗ, которое находится в Германии, в Дрездене. Сейчас, насколько мне известно, эксклюзивные права на бельгийский рынок передали другому дилеру — французскому, но мы пока никак не можем с ним связаться. Так что это вопрос не столько местного рынка, сколько издержки нашей собственной маркетинговой политики.

Говоря о возможностях дальнейшего торгово–экономического и — что всегда особенно актуально — инвестиционного сотрудничества, не стоит забывать о тех собственных экономических проблемах, которые сегодня переживает Бельгия и которые неизбежно сказываются на инвестиционной активности ее деловых людей. Самая серьезная из них — огромный внешний долг, превышающий 370 млрд. евро, а это больше 100% годового ВВП. Страна живет с туго затянутым поясом, финансовые расходы урезаны, причем больше других последствия кризиса ощущают на себе малые и средние предприятия, доля которых в экономической структуре Бельгии составляет 99%. Андрей Александрович в связи с этим говорит: «Сейчас, например, закрывается большой завод компании «Форд». Уровень налогообложения в Бельгии для бизнеса один из самых высоких в мире, здесь дорогая недвижимость и дорогая рабочая сила. Поэтому, конечно, бельгийские компании внимательно ищут по всему миру, куда можно вывести капитал с тем, чтобы он не лежал мертвым грузом, а работал и приносил прибыль. Смотрят на Китай, Латинскую Америку — самые быстроразвивающиеся и прибыльные рынки. Но смотрят и на рынок Евразийского экономического союза — Россию, Казахстан, Беларусь. Активно работают в России, в основном это крупные нефтехимические проекты. Хотя, например, компания Solvay, одна из крупнейших в Бельгии, построила завод в России и получает часть необходимых для производства компонентов из Беларуси. Мы вместе с бельгийцами производим льноуборочные комбайны. А ведь вы знаете, какое внимание у нас уделяется льноводческой отрасли».

На самом деле Беларусь и Бельгию удобно сравнивать: по населению она чуть больше нас (11 млн. жителей), здесь выращивают в основном те же сельскохозяйственные культуры, что и в Беларуси. Лен — лишь один из примеров, хотя с ним не так все просто. Это раньше Бельгия славилась льном и тканями из него, теперь лен здесь не выращивают: слишком, мол, капризная культура. А тут еще Китай и другие страны Азии: «С 2005 года китайский текстиль получил бесквотный, фактически неограниченный допуск на рынок Европейского союза. А если к нему присовокупить еще текстиль из Пакистана, Шри–Ланки, Индии и Бангладеш, то понятно, что бельгийцы просто не могут конкурировать с азиатскими странами. Но они вовремя скорректировали свою стратегию и ушли от производства материалов, но стали, если можно так сказать, текстильным конечным производством, которое выдает изделия высокой моды, высокого стиля, причем в очень небольших количествах, чтобы не создавать самим себе конкуренцию. Бельгийцы берут за счет адаптации к самым последним требованиям моды и высочайшего качества продукции, они нацелены на высшую группу потребителей, тех, для кого важен эксклюзив. Когда–то у нас была идея пойти по этому пути, но насколько мне известно, мы пока не определили нашу основную стратегию в этом направлении. Что же касается льноуборочных комбайнов, то сейчас мы совместно с нашими бельгийскими партнерами ищем выходы на российский рынок, а еще делаем новый совместный проект — производственную линию по переработке льна. Очень перспективное, считаю, направление, в Беларуси уже три такие линии стоят, причем доля локализации в них не менее 30%, это важно». По словам посла, есть и другие интересные проекты, которые могут привлечь бельгийские инвестиции: превращение аэропорта «Минск–2» в центр по переработке и перевалке грузов, выпуск биометрических паспортов. Но все они находятся на самой первой, переговорной, стадии, поэтому от подробностей мы пока воздержимся. А вот о чем сказать необходимо, так это о недостаточно эффективной работе Национального агентства инвестиций и приватизации. «У нас с ним серьезные проблемы, — говорит посол Евдоченко. — Когда мы обсуждаем тему иностранных инвестиций, мы все время говорим об огромных проектах, транснациональных компаниях с именем. Но львиная доля предприятий в Европе — малые и средние, причем именно они в основном занимаются высокими технологиями — электроникой, биотехнологиями, например. Приходя в Беларусь, крупная компания может позволить себе издержки на подготовку анализа белорусского рынка у первоклассной консалтинговой компании, получить юридическую поддержку у первоклассной юридической компании, это немалые расходы. А что делать малому и среднему бизнесу, который не в состоянии такие расходы нести? В Беларуси нет агентства, которое взяло бы его за руку и провело по тому сегменту рынка, который ему интересен. Вот и все. Поэтому большая часть инвестиций остается за бортом, в том числе и в сфере биотехнологий. В Бельгии, например, это в основном малые и средние компании. Даже лекарства знаменитые (а Бельгия знаменита своей фармацевтикой) в больших объемах создают небольшие компании. У них есть большой фармацевтический кластер, который состоит из ряда университетов, работающих при них научных лабораторий и малых, и средних компаний. И вот в этом конгломерате, который частично финансируется правительством, создаются новые виды лекарств. А после того как новое лекарство создано, прошло все тестирования и получило все нужные сертификаты, выделяется группа, которая его создала, и начинает жить как отдельная частная компания, выпуская это конкретное лекарство. Задача — помочь специалистам создать продукт, который потом можно внедрить на рынок, и отделить их на этапе получения первой прибыли. Государство только дает путевку в жизнь, а дальше люди работают самостоятельно. Поэтому, еще раз повторюсь, считаю, что для Беларуси одинаково важно привлекать крупный, средний и малый бизнес, который представляет, может быть, самый квалифицированный и технологичный сегмент европейского бизнеса».

Брюссель — город чиновников: здесь в различных структурах Евросоюза и других международных организациях работают более 40 тысяч человек, дипломаты здесь не исключение, как во многих других столицах мира, а правило. Сделать так, чтобы тебя действительно услышали, — непросто. Но, конечно, необходимо. Поэтому пожелаем нашим дипломатам успеха: когда они его добиваются, мы это чувствуем.

Советская Белоруссия №132 (24515). Среда, 16 июля 2014 года.