Востребованные во всем мире альтернативные источники энергии у нас все чаще становятся темой для дискуссии. Особенно о солнечных батареях. Затраты — необоснованно высокие, вопросы получения и использования такой энергии зачастую не согласованы. А что в итоге? Многие вроде как и хотели бы приобщиться к мировому тренду, вот только не знают как. Расставить точки над «i» корреспонденты «СБ» пригласили Александра СИВАКА, первого заместителя генерального директора — главного инженера ГПО «Белэнерго»; Александра ДАНИЛЕНКО, начальника ПТО департамента по энергоэффективности Государственного комитета по стандартизации; Владимира НИСТЮКА, исполнительного директора ассоциации «Возобновляемая энергетика»; Антона КАНИНА, хозяина первой в стране частной солнечной электростанции; Николая ФЕСЬКОВА, директора УО «Республиканский институт контроля знаний», и Анатолия ЛЫСКОВЦА, технического директора ООО «Вистар инжиниринг», генерального представителя промышленной группы Viessmann в Беларуси.
«СБ»: Сегодня крупнейший мировой рынок солнечной энергетики — Евросоюз. Присматриваются к альтернативе и американцы, которые готовы инвестировать в это дело 15 миллиардов долларов в год. Говорят, цель у них вполне конкретная — увеличить долю альтернативной энергетики к 2025 году с 10 до 25 процентов от энергобаланса.
А.Лысковец: В прошлом году суммарная мощность действующих во всем мире фотоэлектрических станций превысила 100 гигаватт. На долю Европы приходится 70 гигаватт. Традиционный лидер — Германия с 32 гигаваттами, на втором месте Италия — 16, остальные европейские страны дают еще 22.
Н.Феськов: В Германии повсеместно солнечные панели — уже элемент промышленного дизайна. Евросоюз сокращает потребление углеводородного топлива и планирует покрывать дефицит электроэнергии из альтернативных возобновляемых источников. К примеру, на юго–востоке Польши в техническом университете города Жешува кровли студенческих кампусов украшают фотоэлектрические модули. Оказывается, установка солнечных блок–станций мощностью не менее четверти потребляемой электроэнергии — обязательное условие получения университетом от ЕС финансовых грантов по энергосберегающим программам. А в Италии со следующего года любые объекты, как гражданского, так и промышленного назначения, нельзя будет ввести в эксплуатацию без установки солнечных модулей мощностью не менее 1,5 киловатта на 100 квадратных метров недвижимости. И это куда больше стимулирует процесс перевода электроэнергетики на альтернативные источники топлива, чем призывы к экономии, «потому что это актуально и современно».
А.Лысковец: По прогнозам Европейской ассоциации фотоэлектрической промышленности, до 2015 года установленная мощность солнечных батарей может увеличиться до 200 гигаватт. И это лишь базовый прогноз, а оптимистичный — около 264 гигаватт.
«СБ»: А какая ситуация в Беларуси?
В.Нистюк: Сегодня солнечную энергетику можно условно представить вертикально и горизонтально. По вертикали есть две традиционные системы — электрические вольтайки, которые производят электроэнергию, и тепловые коллекторы, которые используют солнечную энергию для нагрева воды или для решения других проблем теплообеспечения. Теперь смотрим по горизонтали: есть солнечная энергетика промышленная и для личного пользования. Пока споры у нас идут лишь вокруг промышленной солнечной энергетики.
«СБ»: Можно ли назвать такую энергетику выгодной?
А.Лысковец: По данным строительных норм Беларуси 2.04.02–2000 «Строительная климатология», в Минске суммарное годовое излучение при средней облачности составляет около 1.030 киловатт–часов на квадратный метр. Много это или мало? Сравним с Германией. Если взять карту солнечной радиации ФРГ, то излучение колеблется от 950 киловатт–часов на квадратный метр в год в северной части страны до 1.200 киловатт–часов в южной, в районе Фрайбурга и Альпийских гор. По сути, мы находимся в равных условиях. Часто можно услышать мнение, что у нас не так много действительно солнечных дней, но ведь, кроме прямого солнечного излучения, существует еще и рассеянное. Последнее у нас составляет около половины от суммарного годового, то есть даже когда на небе облака, мы все равно получаем солнечное излучение.
В.Нистюк: Тем не менее сегодня из всех источников у нас набегает чуть больше одного мегаватта солнечной энергии. Вопросов много: и бюрократические проволочки в согласовании вопросов размещения, подключения в сеть, и нехватка людей, которые принимали бы решения в этой сфере, и отсутствие четких алгоритмов... Но потенциал солнечной энергии у нас есть. И достаточно большой. Причем если промышленной солнечной энергетике свой потенциал еще придется раскрыть, то частные лица, устанавливающие у себя на крыше панели, — давно не редкость.
А.Лысковец: Приведу немного расчетов. К примеру, 70 квадратных метров крыши позволяют разместить солнечные батареи мощностью около 10 киловатт. Годовая выработка электроэнергии — в районе 10 тысяч киловатт–часов. За это время семья из четырех человек в среднем потребляет 3 тысячи киловатт–часов. Остаток — 7.000 киловатт, которые можно выгодно продать. Но не стоит забывать еще и об использовании солнечной энергии для подогрева воды, а на него в балансе жилого дома уходит половина от общего потребления тепловой энергии. Правильно подобранные системы позволяют за счет солнца с мая по сентябрь закрыть почти 90 процентов бытового потребления горячей воды. Здесь я вижу очень большой резерв, особенно для промышленных предприятий, где существенна технологическая нагрузка на горячее водоснабжение.
А.Канин: С марта я эксплуатирую солнечную электростанцию. Она небольшой мощности — 6 киловатт, по сути, три электрочайника. Максимальная выработка электроэнергии за сутки — около 40 киловатт–часов. Это летом, когда в безоблачное время станция работает с 6.00 до 21.00. Максимальная выработка за месяц — около 850 киловатт–часов. Из–за расположения дома панели у меня развернуты слегка на юго–запад, поэтому несколько теряю в получении электроэнергии. Учитывая это и два упущенных месяца, когда я не мог разобраться в мелких проблемах с оборудованием, несколько потерял и в годовой выработке, но до следующего марта планирую выйти на 6.000 киловатт–часов. Здесь здорово помогает постоянная поддержка со стороны китайского производителя панелей — им очень интересна эксплуатация их оборудования в наших широтах.
Н.Феськов: Альтернативные источники энергии уже давно не мода, а одно из средств экономии. Но не менее важно и то, как электроэнергия потребляется. Для начала в нашем институте мы произвели двойную тепловую санацию здания. Все электроприборы у нас, как правило, относятся по энергосбережению к классу «А». Полностью заменили электрические лампы на диодные, которые экономичнее ламп накаливания в 10 раз. Уже потребление электроэнергии стало меньше. На этом решили не останавливаться и в мае запустили солнечную блок–станцию на 40 киловатт. Это 153 панели. Сейчас, когда она успешно работает, мы эффектно ее оформили: над входом в здание висит табло, где в режиме онлайн видно, сколько вырабатывается энергии за сутки, в течение месяца и целого года. Кстати, электроэнергию получаем даже при стопроцентной облачности.
А.Сивак: Сколько? 10 киловатт из 40 бывает при такой погоде?
Н.Феськов: Меньше 10. В зависимости от толщины облачного покрова примерно 5 — 6 киловатт. Но я и этого не ожидал.
«СБ»: Чтобы зарабатывать на станции, ее ведь еще нужно подключить. А тут, кажется, механизм совсем не отработан.
А.Канин: Да, солнца у нас хватает, но и проблем предостаточно. Сейчас нельзя в страну завезти оборудование для солнечных электростанций частному лицу и воспользоваться льготой. К тому же есть нестыковки с кодом производителя мирового уровня. По нему пошлина и НДС не уплачиваются, что у нас не предусмотрено, поэтому пришлось растаможивать под 10 процентов. А ведь и оборудование само недешевое: мне станция обошлась с таможенными платежами около 2,5 доллара за ватт, окупаемость, считайте, — 9 — 10 лет, а я предполагал около 6 лет, хотя для инвестиционной привлекательности она вообще должна быть не больше пяти.
А.Даниленко: Действительно, согласно статье 96 Налогового кодекса от НДС при ввозе на территорию нашей страны освобождаются установки по использованию возобновляемых источников энергии. Основание — соответствующее заключение Госстандарта. Департамент по энергоэффективности в соответствии с постановлением Совета Министров от 17 февраля 2013 года № 156 выдает заключение о том, что ввозимые товары действительно относятся к установкам по использованию возобновляемых источников энергии. Но льготой могут воспользоваться лишь юридические лица и индивидуальные предприниматели. Перечень административных процедур в отношении физических лиц определен Указом Президента от 26 апреля 2010 года № 200. В мае мы внесли предложение в Министерство юстиции дополнить, при комплексной корректировке данного указа, главу 10 «Перечень административных процедур, осуществляемых государственными органами и иными организациями по заявлениям граждан», то есть предоставить такие же льготы и физлицам.
«СБ»: Но вы же ввозили не как частное лицо?
А.Канин: Как юридическое. Но я ведь мог бы заплатить ноль пошлины и ноль НДС на основании письма из департамента по энергоэффективности. Это мировая практика. Но я через таможенного брокера действовал, и он сказал, что проще заплатить пошлину и забрать оборудование. Следующий момент — проектирование. Типового план–проекта по подключению нет, как нет и специалистов, у которых можно было бы проконсультироваться. В итоге мне китайцы прислали свой проект, с ним пошел в УКС Мядельского района. Там я показал китайскую план–схему, ее сравнили с нашей, дорисовали, к какому столбу и как подключаться. Так появился окончательный проект. Правда, позже стали всплывать ошибки. Когда начали подключаться, оказалось, что запроектирован однонаправленный счетчик. Энергетики, естественно, возразили: «Минуточку, вы же можете в один период потреблять электроэнергию, а в другой отдавать ее в сеть, этот процесс должен контролироваться!» Но потом, надо отдать должное, они пошли мне навстречу и быстро заменили счетчик на двунаправленный, но это тоже заняло время. Тут появилась новая проблема — нужен разблокиратор, он же рубильник, то есть, грубо говоря, размыкатель сети, чтобы можно было ее выключать и обслуживать. Стоит он немного, но производится только в Гомеле. Пришлось заказывать его и ждать еще две недели. Следующим барьером стала справка о качестве вырабатываемой электроэнергии. Я с этим раньше никогда не сталкивался и даже не задумывался, что существует столько показателей электроэнергии. Прихожу в Госстандарт и прошу измерить энергию согласно ГОСТу 11309–97 — я его наизусть запомнил, с ним буквально ложился спать и вставал утром. А на дворе декабрь: короткий солнечный день, тучи, снег. Но согласно этому ГОСТу измерять энергию нужно трое суток, то есть его требования солнечная электростанция вообще никогда не выдержит, ведь ночью мощность упадет до нуля. Утверждали этот ГОСТ, видимо, еще в 1997 году, когда про солнечную энергию и думать не думали. К счастью, откликнулись могилевские энергетики, за что им большое спасибо. Приехали, оставили специальный прибор для замеров на трое суток... Но и это еще не все! Нужно получить заключение, что оборудование установлено правильно. А для этого требуется оценить его воздействие на окружающую среду. Наконец получил я этот сертификат зеленый на 10 лет. И там есть нюансы: нужно указать, сколько составит выработка энергии, но я точно не знаю, ведь я один из первых в стране, у меня 6–киловаттная станция, но она может и девять выработать в зависимости от погоды и солнца. Говорят: пишите тогда девять, а то будет больше шести — придется по–новому бумаги собирать. А чтобы продавать такую электроэнергию государству, нужно еще составить план ее выработки на 10 лет...
Н.Феськов: Многие проблемы, которые вы решали самостоятельно, в нашем случае взял на себя подрядчик. Как дилетант хочу поддержать озвученную проблему: разве можно представить график отдачи, когда даже прогноз погоды не бывает идеально точным? Вместе с тем можно согласиться, что мелкие блок–станции создают большие проблемы для «Белэнерго», которое требует от поставщиков электроэнергии определенного ее качества.
А.Даниленко: Таковы установленные «правила игры».
А.Канин: Еще, кстати, нужно было вычленить налог на недвижимость. На мою просьбу произвести как юридическому лицу оценку части крыши с панелями пришел ответ из БРТИ: «Не представляется технически возможным». Я самостоятельно нашел нужную площадь — теперь платим налог по ней. Может, целесообразно его вообще отменить, так как собственник здания и так платит соответствующий налог, и какая разница, что у него на крыше: антенна, кондиционер или что–то еще? Далее мне нужно предоставить энергетикам акт ввода в эксплуатацию. Ни одну из имеющихся бумаг — акт ввода в эксплуатацию, подписанный китайским производителем, акт, подписанный мной и юридической фирмой, — не принимают. В итоге целая цепочка бумаг, в которой не участвует ни один энергетик!
В.Нистюк: Антон Феликсович, вы нас так уверенно носом по земле провели, перечислив все трудности и препятствия на вашем пути. Думаю, большинство из них связано с тем, что об энергетике на местных видах топлива и возобновляемой мы задумались не так давно. Дешевые нефть и газ долгое время позволяли не беспокоиться об этом. Но вот в июле 2007 года появилась Директива Президента № 3, которая является ключевым документом, в том числе и для возобновляемой энергетики. Потом начала активно развиваться правовая база. Проект закона «О возобновляемых источниках энергии», который с 2004 года по коридорам Совмина искал себе дорогу в светлое завтра, нашел выход только к концу 2010 года для утверждений и подписаний и к середине 2011–го для вступления в силу. Появились программы национальные: развития строительства станций на местных видах топлива, на биогазе, малых гидроэлектростанций. Апофеозом стала Национальная программа развития местных и возобновляемых энергоисточников на 2011 — 2015 годы.
А.Канин: В первую очередь государство должно заинтересовать частника. Вот есть у меня дача или загородный дом, почему не поставить три–пять–десять панелей, пользоваться оборудованием и льготами, которые позволят окупить проект в будущем? Я хочу помогать стране экономить, закупать меньше дорогих ресурсов — нефти, газа, а не только менять лампочки на энергосберегающие.
А.Сивак: Конечно же, альтернативные источники энергии должны развиваться. Есть ниша и для ветра, и для солнца, и для воды. Для ряда направлений она определена, например, по гидро общий потенциал — около 750 мегаватт, а экономически обоснованный к использованию — 250. По солнцу, мне кажется, у нас много вопросов сейчас возникает из–за того, что мы пока не определили объем использования такой энергии.
А.Даниленко: Вы знаете, что более 85 процентов топливно–энергетических ресурсов в стране — импортируемые. А в большой энергетике вообще около 95 процентов занимает природный газ. При этом в соответствии с Концепцией энергетической безопасности, утвержденной Указом Президента от 17 сентября 2007 года № 433, состояние энергобезопасности страны характеризуется как нормальное, если доля местных топливно–энергетических ресурсов в котельно–печном топливе составляет не менее 30 процентов. Поэтому Президентом и поставлена задача: к 2016 году довести долю использования местных топливно–энергетических ресурсов, в том числе и возобновляемых источников энергии, в котельно–печном топливе до этой планки. По итогам работы за прошлый год доля местных топливно–энергетических ресурсов составила 25,2 процента, среди которых на возобновляемые источники энергии в балансе котельно–печного топлива приходится 8,3 процента, а в балансе валового потребления — 5,1 процента. На этот год задача стоит серьезная — достичь не менее 25,5 процента.
«СБ»: По закону энергетики в качестве поощрения должны покупать электроэнергию у владельца солнечной электростанции в течение первых 10 лет по так называемому зеленому тарифу, втрое больше обычного — по 41 центу за киловатт–час. Следующие десять лет тариф уже пониженный — 0,85. Частникам вроде как выгодно, а у энергетиков наверняка есть вопросы. Уже сейчас поговаривают, что тройной коэффициент надо бы снизить.
В.Нистюк: Сейчас в стране действует закон о возобновляемых источниках энергии. И работает постановление Министерства экономики № 100. Готовятся предложения по новому подходу к тарифам, в том числе и на солнечную энергию. Есть заключение Минюста, заключение Минэкономики, которые говорят о том, что, скорее всего, менять придется закон о возобновляемых источниках энергии. Но спешить ни в коем случае нельзя. Как и нельзя такие вопросы решать только в кабинетах власти: уже есть серьезный бизнес в этой сфере. В Академии наук специалисты занимаются вопросом. Важно, чтобы в спешке мы не покачнули веру инвесторов в стабильность нашей нормативно–правовой базы.
А.Канин: Было бы разумно, чтобы тариф стал для станций мощностью до 30 киловатт одним, от 30 до 100 или 200 — другим, а мегаваттного класса — третьим, как это принято в других странах. Главное, чтобы после заключения договора с «Белэнерго» тариф на время окупаемости проекта не менялся.
В.Нистюк: Члены нашей ассоциации участвовали в подготовке проекта закона о возобновляемой энергии, внимательно изучали систему формирования тарифов в европейских странах, США. И пришли к выводу, что выйти на дифференцированную оплату сегодня еще не готовы ни структуры, которые этим занимаются, ни общество. Поэтому и было принято решение о коэффициенте 1,3 на все виды энергии, полученной из возобновляемых источников. Для солнечной энергетики, учитывая, что такие электростанции — дорогое удовольствие и если люди будут вкладывать средства, они должны каким–то образом их окупить, коэффициент еще больше — 3.
А.Сивак: Вот вы говорите про бизнес, я такой подход поддерживаю, но какой же это бизнес, если приходится приобретать электроэнергию по 41 центу за киловатт–час, имея при этом возможность купить ее на рынке в 5 — 6 раз дешевле? Конечно, даже при этом солнечная энергия должна развиваться. Уже принято решение по строительству солнечных электростанций мощностью около 150 мегаватт в Гомельской и Могилевской областях. Закон не имеет обратной силы, и если уже прописали какой–то объем — не стоит что–то менять, но это все скажется на росте конечного тарифа для потребителя. Сейчас в большей степени высокие тарифы лягут на промышленность, потому что от перекрестного тарифа мы пока, к сожалению, не ушли. И она будет все это нести. А вы знаете, как ей тяжело? Правильно здесь отмечали, что для мелких производителей нужен один тариф, а для более крупных — другой. Скажем, сейчас в странах Балтии ограничивают объем использования подобной энергии, ведь вопрос, по сути, в деньги упирается.
«СБ»: Это объясняет интерес литовцев строить солнечные станции у нас.
А.Сивак: Да, тариф у нас высокий, поэтому такой очереди, как у нас, нет, наверное, нигде. Тем не менее, если инвестиционный договор уже заключен, менять его нельзя — уважать перестанут.
А.Канин: Ну вы же знаете, что это рано или поздно произойдет.
В.Нистюк: В стране подписан на сегодня 251 такой инвестдоговор. Но когда речь заходит о реализации... Многие столбят себе место, не имея денег, специалистов, просто оценивая выгоду потенциального использования площадки.
А.Сивак: Да, мы прошли это с Верхнедвинской и Бешенковичской ГЭС. Был договор с турецкой компанией на их строительство. Сейчас он расторгнут.
В.Нистюк: Даже немцы, которые еще недавно имели коэффициент 2, начали его медленно снижать, понимая, что это где–то когда–то ударит по карману. Но правила игры у нас только–только установлены, инвесторы подтянуты. Вопрос в том, чтобы не поторопиться с резкими изменениями. Знаете, это как когда водолаз ходит по дну, а потом его резко выдернули на поверхность — и из ушей хлынула кровь.
А.Сивак: Скажем, в каком–либо городе построили мини–ТЭЦ, им хорошо, но энергосистеме тяжелее, потому что нам нужно больше разгружаться в ночное время. Мы теряем товарную продукцию, ведь с каждого киловатт–часа имеем доход. Эти проблемы нужно решать, и мы как государственная организация их решаем. Но ведь зачастую получается так: по одной линии производители продают нам дорогую электроэнергию, а по второй — покупают у нас же дешевую.
А.Канин: Я согласен двунаправленный один счетчик вместо двух поставить: есть у меня излишек энергии — отдаю, есть потребность — забрал. Результат? Плюс на минус — на ноль вышел: ни вы мне не должны, ни я вам.
Н.Феськов: Признаюсь, что сокращение объемов потребляемой институтом электроэнергии из городских сетей за счет собственного производства — это хотя и важный, но не единственный мотив установки солнечной блок–станции. Мы планировали, что в соответствии с постановлением Минэкономики № 100 продадим излишки произведенной электроэнергии городским электрическим сетям по тройному тарифу, а значит, заметно сократим сроки окупаемости нашей станции. Вот только воспользоваться нормами указанного постановления практически невозможно. Этот фактор — серьезное препятствие по привлечению средств в альтернативную энергетику страны. Летом мы производили электроэнергии заметно больше, чем потребляли. И это при том, что в период централизованного тестирования у нас была максимально загружена вся техника. Излишки безвозмездно уходили в городские электрические сети: в июле — 4.734 киловатт–часа, августе — 4.221, а в сентябре — около 2.000. При этом мы платили минскому энергосбыту за потребляемую электроэнергию как за поставляемую товарную продукцию по установленным тарифам.
В.Нистюк: Есть и другая сложность: когда построили, поставили оборудование, а никто не платит. Наши коллеги накрыли солнечными панелями в Логойске ферму, а деньги выбить не могут. Еще и нормативная проблема: когда облисполком присылает в Министерство энергетики письмо с просьбой согласовать инвестиционный договор по строительству ветропарка или солнечной электростанции, а им в ответ: мол, пока воздержитесь. Некоторые шаги чиновников подпадают под административный, а то и Уголовный кодекс: это можно характеризовать как саботаж, халатность, если хотите, злоупотребление служебными полномочиями. Ведь никто не отменял и не изменял требование Президента по развитию возобновляемых и местных энергоисточников, законы, государственные программы. Да, идут дискуссии на уровне совещаний. Но это не основание создавать препятствия для инвесторов.
«СБ»: Во всем мире о возобновляемых источниках энергии говорят не только в контексте независимости от поставки традиционных ресурсов, но и в разрезе экологическом. Идет ли речь об этом у нас? Да и насколько уместно говорить об экологии, ведь есть мнение американских исследователей, что производство солнечных батарей само по себе наносит достаточный вред природе за счет использования редкоземельных металлов.
А.Даниленко: Видимо, какие–то экологические вопросы действительно есть. В районе расположения станции солнечное излучение, сконцентрированное зеркальными отражателями, нагревает воздух, что приводит к изменению теплового баланса, влажности, направления ветров. Поэтому и логично заключение Минприроды о воздействии на окружающую среду.
В.Нистюк: Я как человек, 32 года носивший погоны, в том числе и в ракетно–ядерных войсках, хотел бы заметить, что не существует объекта, который был бы полностью безопасен. Вот даже стоит маленький ветрячок, обычный, а вдруг оторвались лопасти — и сколько он может ущерба нанести! Как оторвались они в Могилеве, в технопарке, при ураганном ветре. Хорошо никого не убили... А вообще, самая большая проблема в том, что мы все время пытаемся приложить к реалиям Беларуси лекала стран, которые этим занимаются десятки лет. Сейчас на Волме стоит агрегат, который в 1929 (!) году был снят с производства в Германии, там уже тогда занимались ветроэнергетикой. Мы все пятилетки стараемся ускоряться. Готовим сейчас письмо Президенту о том, что проблемы альтернативной энергетики надо обсуждать не только в кругу чиновников. Вот смотрю список участников совещания у энергетиков: где здесь Канин или фирма «Тайкун», у которой целый ветропарк и мощная солнечная станция? Специалистов, как в департаменте по энергоэффективности, нет в министерстве. Почему их не пригласить и не выслушать? Сегодня очень мало профессионалов, которые могут подсказать правильное решение. В МГЭУ имени Сахарова в этом году состоялся первый выпуск энергоменеджеров, которые что–то в этом понимают, — 16 человек. Столько же выпустили БНТУ, БГТУ. Мы настойчиво пытаемся наладить в Беларуси производство хотя бы малых гибких солнечных панелей. Не только потому, что они нам так нужны, проблема опять упирается в одно: чтобы кадры научились использовать и понимать. А пока люди находят информацию разве что в интернете.
А.Сивак: На мой взгляд, нужно четко определить объемы внедрения таких энергоисточников. Исходя из общей экономической ситуации в стране. Скажем, будет у нас 50 процентов солнечной энергетики, а вдруг пасмурно — и что делать? Наряду с альтернативной нужно иметь и мощную традиционную энергетику. Да, мы то и дело упоминаем, что доля этих источников самая большая в Германии, так там система огромная. А у нас не так велика, и нам достаточно сложно спрогнозировать следующий день. Но для желающих строить подобные электростанции должны быть разработаны четкие алгоритмы, чтобы человек знал маршрут: что нужно делать и куда стучаться.
«СБ»: Кто должен разрабатывать этот маршрут?
А.Сивак: Мы эксплуатирующая организация, но, если нам поручат, займемся этим вопросом. Не должен желающий установить солнечные батареи для себя — а значит, и сэкономить тем самым газ — сталкиваться с таким количеством препон. Да, нам будет тяжелее, но стране–то выгоднее.
В.Нистюк: Такие вопросы нужно прорабатывать вместе — государственным органам, научным центрам, бизнесу и практикам–профессионалам.
Советская Белоруссия №219 (24356). Четверг, 21 ноября 2013 года.
