Фото из личного архива Марины Зудиной– Во втором сезоне «Содержанок» другой режиссер: на смену Константину Богомолову пришла Дарья Жук. Как вы с ней сработались?
– У Даши есть хорошее качество – она доброжелательна, позитивна и не обижается, когда ты предлагаешь какой‑то свой вариант. Это не значит, что твой вариант будет совершеннее, но она в любом случае всегда его обсуждает. А есть режиссеры, которые априори считают, что предложенное ими всегда значительнее и интереснее. Хорошо, когда они при этом еще и талантливы. Но часто бывает, что такое мнение свойственно не очень талантливым режиссерам. Даше нужно было все осваивать с нуля, ведь она пришла в новый коллектив, к уже сработавшимся актерам, где сама не проводила кастинг и не набирала команду. Мне было комфортно работать с ней, хотя они и не похожи с Богомоловым.
– Вам его не хватало на площадке?
– Я знаю, что Константин Юрьевич отслеживал сцены, которые изначально вызывали у меня сомнения, и потом иногда что‑то писал по этому поводу. Если в первом сезоне ему позволили менять сцены и импровизировать на ходу, то сейчас он предварительно очень долго занимался сценарием, понимая, что на съемочной площадке его не будет. С Константином у нас был длительный опыт работы, в театре мы выпустили семь спектаклей. Конечно, его знание меня и мое знание его значительно облегчало процесс. Плюс он относится к тем режиссерам, к которым идешь на площадку и можешь ни о чем не думать. Хотя это, конечно, немножко расслабляет, когда ты понимаешь, что режиссер точно знает, чего хочет. Это особенность режиссера, который знает сильные и слабые стороны актерской индивидуальности и предлагает оптимальные варианты.
Кадр из сериала «Содержанки»– Насколько вам близка героиня, пытались представить себя на ее месте?
– Вы представьте, сколько ролей у меня сыграно только в театре. Но я ведь не выбираю только те роли, которые мне близки или про которые могу сказать: это я. И это гораздо интереснее, чем играть про себя. «Про себя» я играла в одном фильме – «Валентин и Валентина». Тут я могу на сто процентов сказать, что играла про себя и от себя, что это была я! А в целом ты все равно играешь характер в каких‑то конкретных ситуациях – ссора, обида и прочее, играешь проявления, которые тебе близки по краскам. И еще очень важно, когда в ощущении материала ты совпадаешь с партнерами. У всех нас разные школы, я считаю себя выпускницей мхатовской школы, потому что училась у Олега Павловича Табакова, хотя и в ГИТИСе. Сергей Бурунов, сыгравший в «Содержанках» моего мужа, оканчивал Щукинское училище, которое всегда противопоставляют МХАТу. Мы с Сергеем никогда ранее не встречались, тем большим было мое удивление, когда после просмотра первого сезона у меня сложилось ощущение, что мы существуем в унисон. Была сцена, где мы говорим по телефону, нас снимали отдельно, причем мы на тот момент были едва знакомы. Но при этом было полное ощущение, что мы пара и прожили вместе лет 15. Мне было очень радостно.
– Говорят, у Сергея непростой характер, он комфортный партнер?
– Для меня любой талантливый партнер будет комфортным. На первом месте всегда талант, а характер – уже дело второе. Выбирая между талантом и характером, я выберу партнера с тяжелейшим характером, главное, чтобы в кадре у меня с ним происходило что‑то интересное. Поверьте, талантливые люди, невзирая на характер, очень ценят, когда с партнером возникает контакт и вы в кадре существуете не сами по себе, а между вами происходит процесс, именуемый творчеством.
– В картине у вашей героини достаточно непросто складываются отношения с экранным мужем. А с сыном вы говорите на тему отношений?
– Безусловно. Мы вообще много с Павлом говорим на тему человеческих взаимоотношений. Когда мне кажется, что мой жизненный опыт может ему в чем‑то помочь, я излагаю какие‑то ситуации со своими выводами, не навязывая при этом своего мнения. Категорична я только в каких‑то принципиальных моментах, но с Павлом у нас не было ситуаций, которые я могла бы решить с позиции силы. Если я чего‑то и добивалась, то другими путями. Я вообще не люблю запрещать, ограничивать, для меня это мука мученическая, стараюсь быть всегда в диалоге.
– Вы с детских лет давали сыну свободу?
– Разумную свободу. В 15 лет он поступил в театральный колледж и стал жить самостоятельно в общежитии. Потом, когда стали появляться девушки, он снимал квартиру. И сейчас сын живет отдельно, но я не ощущаю этого, потому что он постоянно приезжает, мы все время списываемся и созваниваемся, у нас сильные человеческие связи и нет ощущения, что сын где‑то далеко. Недавно мы были на новогоднем вечере и встретили там актрису и телеведущую Катю Стриженову. И она вдруг начала говорить Павлу комплименты по поводу одной его работы. Тут мы с Пашей начали смеяться, потому что в свое время я высказала ему все, что думаю об этом фильме. И я ему со смехом сказала: «Ну вот видишь, даже в таких работах люди что‑то в тебе разглядели!» Мы любим вместе ходить в театр, на выставки. Иногда и дочка с нами ходит, когда ей интересно. Просто Маше только будет 14 лет, и мы очень следим за возрастным цензом 12+, лишнее она не смотрит, во всяком случае, я стараюсь думать, что это так.
– Я не нашла вас в соцсетях. Вы с ними не дружите?
– Думаю, что к выходу этого интервью у меня появится страница в Instagram. Как раз к премьере второго сезона «Содержанок». А вообще, самая большая роскошь в наше время – личное общение с близкими и друзьями.
С родителями, мужем Олегом Табаковым и детьми – Павлом и Марией– Вы следите за соцсетями близких, сына, например?
– Мало того, как‑то я захотела посмотреть Instagram Павла и спросила у него разрешения. Он удивился, мол, зачем мне это. Я объяснила, что могла бы зайти и не говоря ему об этом, но мне важно, чтобы он знал. Хотелось посмотреть при нем и, возможно, что‑то обсудить. У меня очень уважительное отношение к личному пространству и внутренним границам другого человека. Никогда не вмешивалась в жизнь сына и его отношения с девушками, кто‑то мне нравился больше, кто‑то меньше, но я никогда не высказывала свою точку зрения. Если людям в этот промежуток времени хорошо вместе, то не надо им мешать. И потом, я сыну доверяю и считаю его достаточно умным и интуитивным человеком, чтобы говорить об очевидном.
– Многие же родители считают нужным максимально контролировать своих детей, чтобы обезопасить их, уберечь от каких‑то ошибок…
– Вы так же доверяете Маше? У нее ведь сейчас как раз тот самый пресловутый переходный возраст.
– Мы с Машей много говорим, и я думаю, что, если она не захочет обсуждать что‑то со мной, у нее всегда есть возможность обсудить это с Павлом, со своим крестным отцом, с лучшей подругой. Я вообще к чувствам людей отношусь очень деликатно. На протяжении большого количества лет были случаи, когда я видела чью‑то жену с другим мужчиной или, наоборот, мужа с другой девушкой. Но я никогда в жизни не могла бы передать эту информацию кому‑либо, особенно второй половинке этого человека. Какая бы ситуация ни была, это личное дело каждого. Тем более люди могут просто общаться, не имея близких отношений. Всегда максимально оберегала свою личную территорию и ровно так же отношусь к личной территории других людей. Бывали ситуации, когда Павел в юности терял или забывал телефон и я давала ему свой. А потом мне приходила на него какая‑то жуткая переписка, и я просила сына: «Павлик, ради Бога, отключи, я не могу это видеть». Всегда просила его быть внимательным, чтобы мне потом никто ничего не присылал по ошибке.
– В ком из детей вы больше узнаете себя?
– В Маше, она более ответственный человек на сегодняшний день, как и любая женщина. Павел более закрытый, как я, а Маша скорее открытая. Я с детства была очень влюбчивой, в школу ходила с радостью во многом потому, что лет с 12 постоянно была влюблена в кого‑то из мальчиков, меня это чувство переполняло. Тут Паша тоже пошел в меня, как, впрочем, и в папу, так как Олегу Павловичу Табакову это тоже было свойственно. Маша пока не в той степени интересуется мальчиками, как это было у меня в ее возрасте. Но ведь мы и жили в другое время, у нас не было других интересных стимулов – по телевизору нечего было смотреть, в кино редко ходили, ни телефонов, ни планшетов, ни интернета тогда не было. А сейчас и 20–30‑летние проводят время не друг с другом, а в телефонах в соцсетях, увы.
– Будущую профессию уже обсуждали с Машей?
– Не могу сказать, что мы окончательно пришли в себя после ухода Олега Павловича. Машин переходный возраст пришелся на период тяжелых перемен в жизни, потери самого близкого человека. И мы жили и живем пока другими делами и проблемами. Конечно, раньше Маше хотелось думать о том, что она будет поступать в театральный институт или колледж, но так как эта тема связана с папой, сейчас она не поднимается. Предполагаю, что если дочь все же захочет стать актрисой, то, конечно, будет пробовать, и я ее поддержу. Также допускаю, что у нее может быть два образования, но пока не знаю, где она предпочтет учиться – в Москве или за границей.
– Какие таланты сами отмечаете в Маше и стараетесь развивать?
– Это сложно, потому что Мария многое решает сама. Захотела заниматься конным спортом – занимается, захотела рисовать – рисует. Танцами позанималась, но сильно не увлеклась, бросила, а я в детстве просто обожала танцевать. Музыкой ни сын, ни дочь не стали заниматься, притом что моя мама – учительница музыки. Маша интересно пишет, правда, в основном на английском, так как учится в британской школе в Москве. Очень хорошо фотографирует, изобразительно хорошо мыслит, занимается живописью. Даже делала какие‑то маленькие трогательные семейные фильмы, когда Олег Павлович еще был жив. Дочь однозначно творческий человек, я внимательно за ней наблюдаю, стараюсь ее понять.
– Как сильно изменилась ваша жизнь за два года (почти) без Олега Павловича?
– Во-первых, еще раз убедилась в том, что я сильный человек. Думаю, что у каждого, кто проходит через определенные испытания, многое меняется внутри, происходит переосмысление очень многих вещей. Но я не из тех людей, кто упивается рассказами о своих переживаниях, предательствах и потерях. Очень глубоко переживаю сама, но не считаю нужным, чтобы окружающим это было заметно. И еще я проделала большую работу над собой и научилась жить сегодняшним днем, чего никогда не умела, – всегда жила будущим, торопила время. Раньше я либо мечтала о чем‑то, либо вспоминала что‑то, мне нужно было распланировать все на месяцы вперед… А сейчас если я что‑то и планирую, то не привязываюсь к этому, и мне стало намного легче жить.
Лика БРАГИНА, ООО «ТН-Волгоград» (специально для «ЗН»), фото Екатерины ЦВЕТКОВОЙ, видеосервиса START
Фото из личного архива Марины Зудиной
С родителями, мужем
Олегом Табаковым и детьми – Павлом и Марией
Кадр из сериала «Содержанки»
