Мы стояли в лесу, недалеко от правого берега Днепра. От реки веяло осенней свежестью. Ночи становились прохладнее, днем возвращалось угасающее лето. Была середина сентября. Поступил приказ:
— Закопать и замаскировать бэтээры!
Мои бойцы неохотно приступили к работе.
— На кой их закапывать. Все равно стоим в лесу, ничего не видно, — ворчали «партизаны».
— Приказы не обсуждают, — сказал Коля, пристроившись с листком бумаги под деревом, выпускать боевой листок.
За трое суток марш–броска мои бойцы немного пообвыклись. Форма на них притерлась, но все равно «партизан» выдавали в них торчащие волосы из–под пилоток и округлые животики, нависшие над ремнем. Трое из них были сержантами, командирами отделений, а один, спокойный молчун, — моим заместителем. Эти должности были распределены еще в военкомате. Самым старшим из моих «партизан» был пулеметчик, солидный плотный дядя, от которого и пошло «сынок», как они меня называли. В основном это были обычные мужики, семейные люди, призванные на переподготовку.
Нам предстояло в районе Чернигова форсировать Днепр. Командиров рот и взводов вызвал комбат, подполковник Пятницкий. Он вывез нас к Днепру — показать, в каком месте мы должны выйти на переправу. Правый берег реки, на котором мы стояли, был пологий, а левый, на который должны были высадиться, — невысокий, но крутой. Саперные войска бульдозерами сделали срезы, чтобы бэтээры могли выбраться из воды.
— Предупредите своих бойцов. На броне не сидеть! Будьте внимательны при выходе бэтээров из воды. Имейте в виду, спасательных жилетов не будет. После переправы всем собраться у моей машины. Все! — сказал комбат.
Мы вернулись к своим бойцам.
У моего бэтээра толпились призывники. Среди них стоял замполит полка и читал боевой листок, прикрепленный на лобовом стекле бэтээра. В нем был описан наш марш–бросок.
— Молодцы! — похвалил замполит, — А листок я заберу, — сказал он и унес боевой листок в штабную машину.
Хитер этот «партизан», — подумал я.
Мои призывники, а это 21 человек, привыкали к армейскому порядку — не бросали где попало оружие, чистили, разбирали и собирали его, ходили строем к полевой кухне, заново учились наматывать портянки.
— Хоть бы разок стрельнуть дали! — просили они, забавляясь с оружием.
— Стволы на человека не направлять, даже если оружие не заряжено, — предупреждал я их.
Призывники смеялись над моим замечанием, но было видно, что им нравится держать в руках боевое оружие.
— Сынок, давай кого–нибудь пошлем в разведку. Может тут магазин поблизости есть? — предложил гранатометчик.
— Завтра форсирование. На броню не вылезать! Сидеть в бэтээрах, пока не выйдем на берег! — отрезал я.
— А что, эта железяка поплывет? — спросил пулеметчик, кивнув на БТР.
— У него ж сзади винт, не видел, что ли? Поплывет, куда он денется, — неуверенно сказал один из «партизан».
— По реке плывет топор из села Кукуева,/ Отчего же он не тонет, железяка ... — запел гранатометчик.
Утром началась артподготовка. В тылу раздалась орудийная канонада. Артиллерия долбила, пока мы вторым эшелоном не выдвинулись к берегу Днепра. Весь берег был изрыт воронками от взрывпакетов. Дымовые шашки застилали видимость на реку. Впереди нас, первым эшелоном, шла рота солдат срочной службы.
Внезапно над рекой на бреющем, с оглушительным ревом пронеслись штурмовики. После небольшой паузы звеньями полетели вертолеты, обстреливая противоположный берег Днепра. Наши бэтээры вошли в воду. Колеса оторвались от дна и бэтээры погрузились в воду почти до бойниц. Мы почувствовали, что БТР оказался на плаву. Я заглянул в люк. Мои бойцы сидели тихо, прижавшись, друг к другу.
Рев, гам, беспорядочная стрельба, рвущиеся взрывпакеты на берегу, низко летящие вертолеты, дымовые шашки. По всему Днепру, слева и справа от нас, плыли бэтээры. В первом эшелоне солдаты срочной службы вели огонь из станковых пулеметов и автоматов. От волнения у меня защекотало под ложечкой. Справа от нас БТР уткнулся носом в берег, заглох. Его корма погрузилась в воду. Солдаты выскакивали из него, карабкались на берег.
Наш БТР подплывал к берегу, где только что прошел БТР первого эшелона. С него стекала вода и смочила без того скользкую землю. Я стал кричать водителю, чтобы он взял левее, где был сухой проход. Водитель Мамазакиров взял влево, и БТР уткнулся передними колесами в землю. На какое–то время БТР замер и, как черепаха, медленно стал выползать на крутой берег. Преодолев уклон, БТР плюхнулся передними колесами на твердый берег Днепра.
— Сержант! Сынок! Сержант! Мамазакиров, браток! Мы переплыли, даже спину не замочили! — кричали мои бойцы, втаскивая меня за ноги в БТР.
Они обнимались и радовались как дети.
В небо взвились сигнальные ракеты. На полном ходу мы двинулись к месту сбора, где стояла машина нашего комбата. Батальон построился. Комбат обошел строй, весело глянул на нас.
— С первым боевым крещением вас, бойцы! — звучным голосом произнес комбат.
— Ура...а...а! — во всю мощь закричали мы, чувствуя свою причастность к этому большому событию.
Советская Белоруссия №104 (24241). Суббота, 8 июня 2013 года.
