К 100-летию со дня смерти поэта: могила Максима Богдановича едва не была утеряна

Вечна юны, як наша зямля

Ровно век назад в Ялте на улице Николаевской в доме № 8 случилась беда. Стало плохо молодому квартиранту... Парень с самого начала был нездоров — пока нашел квартиру, несколько дней слонялся по городу, а в дорогие отели путь был заказан. Ялта встретила неприветливо — ветер, дождь, холод. А с чахоткой так нельзя. Тем более гость приехал из далекой Беларуси именно лечиться — на собранные знакомыми деньги.


Когда хозяйка дома Мария Темко, разбуженная кашлем жильца, заглянула к нему — ужаснулась. Вся постель была алой: у больного пошла горлом кровь. Хозяйка сбегала за знакомой медсестрой. Лекарства были уже бессильны. В ночь с 24 на 25 мая 1917 года молодой человек умер — в одиночестве, никого не побеспокоив. Рядом с ним была только его первая книга, поэтический сборник «Вянок».

Минск

Вы, конечно, догадались, что речь — о Максиме Богдановиче. Самом романтичном белорусском поэте, человеке гениальной одаренности, который почти всю жизнь провел далеко от родины, но до сих пор учит нас любить ее.

О том, что произошло сто лет назад в Ялте, тщательно собраны все сведения, какие только можно было найти. Известно, что незадолго до смерти поэт просил хозяйку купить земляники — так и не доел... Двоюродному брату Петру Гапановичу писал: «Баюся аднаго — цi не шкодная блiзкасць да мора: дом на гары, але да мора сажняў трыцаць–сорак... Макроты пайшлi больш, тэмпература пагоршылася, хадзiць стала цяжка — пойдзеш i засапешся. Схуднеў я. А да ўсяго пайшла кроў днi на чатыры. Саслабеў я пад гэты час вельмi. Думаю, усё ў тым, што гаспадыня на палiве эканомiю наганяла...»

Писал и отцу Адаму Егоровичу Богдановичу, отношения с которым складывались непросто. Отец, хотя и автор исследований белорусского фольклора, не разделял увлечения сына родной культурой. Не понимал его писательства на языке, которому отказывали в праве на существование.

Адам и Мария Богданович с детьми.

«Дзень добры, стары верабей, маладому вераб’ю кепска».

Ялта

Письмо не отправил...

Адам Егорович впоследствии писал: «Скончался он 12 (25) мая, но я известие об этом получил на четвертый день его смерти. Он не дал хозяйке моего адреса, не желал меня тревожить. Я тотчас на автомобиле отправился в Ялту. Но он уже был похоронен».

Шло время. Революция, разруха... Могила оказалась забытой. Даже Адам Егорович, очень много сделав для сохранения памяти сына, более ни разу в Ялту не приехал, хотя умер только в 1940–м, на 23 года пережив Максима. Могилу вновь отыскали белорусские писатели в 1924 году. Вот как это описывает Алесь Мартинович в книге о Максиме Богдановиче «Свяцi, зорка, свяцi»: «Тады ў Ялту на адпачынак прыехалi Янка Купала з Уладзiславай Францаўнай i маладыя лiтаратары Андрэй Александровiч, Анатоль Вольны i Уладзiмiр Дубоўка...»

Первый раз на кладбище отправились трое молодых, взяв фотоаппарат: блуждали час, могилу не нашли. Обратились к сторожу. Тот припомнил, что на другом конце кладбища видел оторванную дощечку с нужной фамилией, послал сыновей принести...

«Сапраўды, гэта была дошчачка з Максiмавай магiлы i папярочка ад крыжа. Толькi як знайсцi саму магiлу? Раптам успомнiлi, што Адам Ягоравiч згадваў: побач з сынам пахаваны нейкi студэнт Карлсан. Гэта аблегчыла пошукi. Каля вечнага спачыну Карлсана знаходзiлася магiла з надламаным крыжам. Прыклалi папярочку — супала. Яшчэ б год–другi, i магiла М.Багдановiча зусiм бы зраўнялася з зямлёй.

Назаўтра паэты прыйшлi да яе ўжо з Янкам Купалам».

Первый памятник на могиле поставили в том же году — правительство БССР выделило 250 рублей. На нем написали четыре строки стихотворения «Памiж пяскоў Егiпецкай зямлi...» Крест убрали, появилась звезда. Затем настало время репрессий, война. Те, кто нашел могилу в 1924–м, получили статус «врагов народа». Вполне возможно, что, выживи Богданович, его постигла бы та же участь.

Но в Беларуси о поэте не забывали. Еще в 1980–х начались дискуссии — не перезахоронить ли его в родной земле? До сих пор спорят. Новый памятник вместо скромного серого обелиска появился в Ялте в 2003 году. Белый мраморный бюст работы отца и сына Гумилевских. Смотришь — и вспоминаешь стихотворение «Страцiм–лебедзь» о могучей птице, спасшей всю стаю ценой своей жизни. И к памятнику Богдановича в Минске мы сегодня тоже принесем цветы, прочитаем его стихи, а также строки, посвященные ему. Вот, например, эти, Владимира Короткевича:

I застаўся ты ў нашых душах,

Хоць навекi знiк у палях,

Вечна светлы i вечна дужы,

Вечна юны, як наша зямля.

Мы табой ганарымся — i плачам.

Мы нясём цябе ў сэрцы праз дым...

Нiзка голаў схiляю, юнача,

Перад вечным глаголам тваiм.

rubleuskaja@sb.by

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter