– Евгений Лысик поставил в нашем театре одну оперу – «Джордано Бруно» на музыку Кортеса – и несколько балетных спектаклей со мной. И эти спектакли настолько талантливы и, не побоюсь этого слова, могучи, что их автор оставил большой след в этом театре, в нашей стране, в нашем городе.
Евгений Никитович Лысик прожил короткую, но насыщенную жизнь. Весь его творческий путь уложился в неполные тридцать лет.
Уроженец села Шпенёв, что на Львовщине, на собственном опыте узнал, что такая война. Прошел концлагеря. В 30 лет окончил Львовский институт прикладного и декоративного искусства и начал свою карьеру в живописном цеху Львовского театра оперы и балета. Здесь по-ремесленному, как в старину, познал секреты мастерства и в 1967 году стал главным художником театра.
Тем не менее самые яркие моменты его творчества связаны не со Львовом, а с Минском, где ему повезло повстречать равного себе хореографа – Валентина Елизарьева. В 1974 году 26-летний Елизарьев, недавно утвержденный в должности главного балетмейстера Большого театра БССР, ставил свой первый спектакль на минской сцене – «Кармен-сюиту» Бизе-Щедрина.
– С Евгением Никитовичем меня познакомил наш главный дирижер Ярослав Вощак, – вспоминает Валентин Николаевич. – Художника Лысика я тогда не знал, поэтому поехал во Львов – увидеть его спектакли. И эти работы меня просто ошеломили!.. Мы достаточно легко нашли с ним общие точки соприкосновения. Мне, молодому хореографу, было с ним, сложившимся художником, невероятно интересно. Многое у него почерпнул и многому научился. Евгений Никитович был очень глубоким человеком, чувствующим тонкие материи, настоящим философом. Мы вели с ним долгие разговоры, я рассказывал о хореографическом видении спектакля, старался заразить художника своим замыслом, он – развивал эти идеи в живописи, а порой и опережал меня. Это было сотворчество, по-другому и не скажешь. А ведь так редко можно встретить сотворца. Мне невероятно повезло.
Так начался семилетний роман художника и театра, который дал щедрые плоды. После «Кармен-сюиты» в 1976 году было «Сотворение мира» Андрея Петрова, в 1978 – «Тиль Уленшпигель» Евгения Глебова (в 1977 году Елизарьев и Лысик ставили этот же спектакль в Ленинграде), в 1980 «Спартак» Хачатуряна, в 1982 «Щелкунчик» Чайковского.
Большинство этих работ делались наездами. Лишь в 1979–1981 годах Евгений Никитович Лысик официально значился главным художником Большого театра оперы и балета БССР.
В 1977 году он вместе с режиссером Семеном Штейном поставил оперный спектакль «Джордано Бруно».
– Замечательная была опера белорусского автора Сергея Кортеса! – говорит Елизарьев, и глаза его вспыхивают воодушевлением, которое я так люблю.
Он сам в этот вечер проводил экскурсию. Сам показывал невероятно экспрессивные рисунки углем, которые Лысик делал в качестве эскизов декораций и костюмов. Обычно такие эскизы лишь руководство к действию для театральных цехов. А у Лысика – графика уровня «Капричос» Гойи или офортов Пикассо.
Он мог себе позволить вместо схемы рисовать эмоцию и смысл, ведь он все делал сам. Сам рисовал костюмы прямо на артистах. Собственной рукой закрашивал квадратные километры задников и кулис.
Удивителен эскиз костюма Кармен: женщина, как тучей укрытая длинными волосами.
– Видите, как напоминает первую исполнительницу этой роли народную артистку Людмилу Бржозовскую? – улыбается Елизарьев. – По замыслу художника, ее волосы должны быть такими.
На выставке есть фотография, запечатлевшая Лысика за работой.
– Он был настоящий мастер. Своими руками все делал. Не только придумывал спектакль, но и воплощал его, – рассказывает Елизарьев. – Очень редко кто может это делать. Обычно приносят почеркушку, кладут на стол и исчезают. А он все своими руками. Смотрите, как он работал. Вот эта обувь называется «чуни». Надевается поверх обычной обуви. Все краски в ведрах. Вместо кисти щетка. Здесь все искусство рукотворное. Здесь ничего искусственного нет.
Помимо выставки в память о Лысике Большой театр показал балет «Сотворение мира». 24 и 27 сентября пройдут спектакли «Кармен-сюита» и «Спартак».
