В Иране на минувшей неделе состоялись парламентские выборы, итоги которых свидетельствуют о том, что в ближайшие годы, скорее всего, следует ожидать ужесточения внешнеполитического курса этой ключевой ближневосточной страны. Во всяком случае, если верить предварительным данным, порядка 70 процентов из 290 мест в новом составе меджлиса займут консерваторы, т.е. ортодоксальные приверженцы ценностей исламской революции и сторонники жесткой линии в отношении США и Европы. Умеренно либеральные политики, лицом которых является действующий президент Хасан Роухани, выступавшие за нормализацию отношений с западным миром, потерпели сокрушительное поражение.
Подобный разворот выглядит вполне закономерным, учитывая, что либеральный курс Роухани объективно потерпел крах. Линия на замирение с Западом себя не оправдала. Если во времена администрации Обамы действительно казалось, что Иран вот-вот прорвет международную изоляцию и займет причитающееся ему место на международной арене, то сегодня очевидна иллюзорность этих надежд. Администрация Трампа снова пошла на эскалацию отношений с Ираном по «ядерной» линии, в результате чего сделка, связанная с прекращением Ираном ядерных разработок, была обесценена и прекратила существование. США ослабили свое непосредственное присутствие на Ближнем Востоке, однако активно накачивают вооружениями своих союзников (Израиль, Саудовская Аравия) и нагнетают антииранские настроения. При этом ЕС, объективно заинтересованный в нормализации отношений с Тегераном и доступе иранских углеводородов на свой рынок, проявил полную внешнеполитическую пассивность и не сделал практически ничего, чтобы сохранить ядерную сделку и обеспечить нормализацию американо-иранских отношений.
В этих условиях радикализация настроений в иранском руководстве и усиление позиций «ястребов» не должны вызывать удивления. Поэтому весьма вероятно, что в следующем году, когда закончится процесс формирования власти, у руля внешней политики страны встанет новая версия Махмуда Ахмадинежада.
Сложно сказать, насколько эти изменения в верхних эшелонах иранской власти отражают настроения общества. Специфика иранской политической системы такова, что нежелательные кандидаты могут отсекаться еще на предварительном этапе Советом стражей исламской революции, и в этот раз под запрет попадали в основном умеренные и либеральные кандидаты. При этом явка на выборах была довольно низкой, особенно в городах, где традиционно высокой поддержкой как раз пользуются умеренные силы. Следует отметить, что накануне по Ирану прокатилась череда акций протеста, связанных как с ухудшающимся экономическим положением, так и с неблагоприятной внешнеполитической конъюнктурой (в частности, сбитым украинским «Боингом»).
Если это так, то напряженность между ужесточающимся курсом властей и умеренно настроенными городами будет расти и по этому месту будут бить США, пытаясь спровоцировать дестабилизацию в Иране. Впрочем, как показывает опыт, Иран американцам традиционно не по зубам и они вынуждены терпеть не дружественный им режим в этой ключевой стране Ближнего Востока вот уже более полувека. Экономический базис у Ирана достаточно прочный, несмотря ни на что, а враждебность Вашингтона будет подталкивать Тегеран к более тесному сотрудничеству с другими евразийскими державами — в первую очередь, Россией и Китаем.
