Около 100 реплантаций в год: как наши микрохирурги возвращают пациентам утраченные конечности

Позвольте пожать вам руку

Столичный второклассник Алексей (фамилия не указана по просьбе матери героя. — Прим. ред.) смущенно протягивает правую руку для приветствия. Правда, пожать мою ладонь у него пока не получается. Как и застегнуть пуговицы или завязать шнурки. Но мальчишка и без того в рубашке родился. В конце прошлого лета его привезли на «скорой» в Республиканский центр пластической и реконструктивной микрохирургии, что на базе Минской областной клинической больницы, с обрубком плеча. Правую руку доставили отдельно в полиэтиленовом пакете.

А сегодня Леша уже держит обеими ладошками смартфон, с улыбкой позируя фотокорреспонденту, и мечтает, что скоро всеми своими пальчиками будет уверенно перебирать кнопки сенсорного дисплея. О том, как профессионализм наших пластических микрохирургов превращает малые шансы в большие возможности, — в материале «Р».

Лечащий врач Сергей Мечковский с пациентом во время осмотра: «Хороший признак, что в кисти появилась чувствительность».

Летняя драма 

Мы в отделении микрохирургии Минской областной клинической больницы. Сюда Алексея вместе с мамой госпитализировали для повторной операции. Мама мальчика ждет появления на свет второго сына и о произошедшей в прошлом году беде вспоминает, прижимая руку к сердцу:

— Это было как в страшном сне. Мы приехали к моим родителям в деревню под Столбцами в конце августа, чтобы Леша набегался как следует на свежем воздухе перед началом учебного года. Ребенок он у нас по характеру осторожный и мнительный. А тут вдруг так загорелся посмотреть, как устроена картофелекопалка. Технику как раз решили проверить на готовность к предстоящему сезону сбора урожая…

Как так случилось, что детскую ручку затянуло в транспортерную ленту и обрубило на уровне плеча, — никто из очевидцев даже толком и объяснить не может. Все произошло мгновенно. Пока один родственник трясущимися руками вызывал скорую помощь, а другой судорожно соображал, что делать с оторванной рукой, сам Леша пребывал в состоянии шока… Мальчишка даже поначалу и боли не почувствовал. Когда подоспела «скорая», самостоятельно дошел до машины. 

Один шанс из десяти

К пластическим микрохирургам пострадавшего доставили через полтора часа после драматического события. Лечащий врач Алексея Сергей Мечковский показывает фото до операции. Прямо скажем, картинка не для слабонервных — какое-то сплошное кроваво-мышечное месиво на кости: мягкие ткани изорваны и измяты от плеча до кисти. Шансы на то, что конечность приживется, врачи оценили как один из десяти. 

Если бы речь шла о взрослом пациенте, ему без рассуждений сделали бы культю. И самое лучшее, на что он мог бы рассчитывать, — протезирование конечности. А вот Алексею микрохирурги решили рискнуть сохранить руку. Считается, что детский организм, в котором процессы обновления и восстановления проходят лучше и интенсивнее, способен на самые неожиданные целительные метаморфозы. 

В то же время юный возраст пациента добавлял и рисков. 

— С того момента, когда конечность отделена от тела и перестает кровоснабжаться, в ее тканях начинается процесс кислородного голодания, они быстро накапливают токсины, клетки отмирают, — объясняет Сергей Мечковский. — И когда отчлененную руку возвращают на прежнее место и пускают туда кровь, накопившиеся токсины, попав в общий кровоток, разносятся по всему организму, отравляя его. 


Чем больше отчлененный участок, тем большую угрозу он несет организму. Процесс сильной интоксикации может заблокировать работу почек, печени и других систем, отвечающих за стабильную работу организма, и, как следствие, даже привести к летальному исходу. 

Подключение к кровотоку, как правило, происходит в конце хирургического вмешательства, когда завершено соединение артерий и вен. С момента травмы должно пройти не больше шести часов. Операционная бригада как раз уложилась в этот срок. Во время почти пятичасовой операции с помощью металлических пластин соединили костные элементы, под микроскопом сшили сосуды, нервы, сухожилия, мышечные структуры. 

Поскольку поверхность ран была огромной, заживало все медленно. Но рука прижилась. Еще большим чудом стало возвращение чувствительности кисти. Спустя год Леша уже ощущал большой палец. Это очень благоприятный знак — значит, пострадавшая рука стала прорастать нервными волокнами и можно надеяться на возвращение функций кисти.



Сейчас врачи проведут еще одно вмешательство — на сухожилиях. Оно позволит увеличить объем движения в локте. Пока сгибается и разгибается он, увы, плохо. В перспективе предстоит и пластика кожи — почти вся поверхность изрезана некрасивыми, грубыми рубцами. В майке с коротким рукавом перед сверстниками не покажешься.

Алексей с гордостью рассказал нам, что за год надомного обучения научился писать левой рукой. В будущем намерен быть и левшой, и правшой одновременно. Он и его мама стараются быть оптимистами, вдохновляясь позитивными случаями из практики пластических микрохирургов. Об одном из них они узнали из телепередачи и от пациентов в отделении. 


Еще в середине 1980-х, на заре белорусской пластической микрохирургии, годовалому мальчику Руслану из Ветковского района, которому семилетний братишка нечаянно отрубил топором стопу и забросил ее за печку, врачи вернули ее на место.

Стопа после операции благополучно прижилась, а затем и успешно выросла вместе с мальчиком. Спустя десятилетия стало известно, что Руслан ходит не хромая. Все функции стопы полностью восстановились. Бывший пациент даже отслужил во внутренних войсках. А к новобранцам, как известно, требования по здоровью очень высокие.

От пилы до болгарки

В представлении обывателей пластическая хирургия служит сугубо индустрии красоты. На самом деле операции, которые выполняются с эстетической целью, составляют не более половины объема работы пластических микрохирургов. Важнейшее место занимают реконструктивно-восстановительные хирургические вмешательства, позволяющие вернуть первоначальный вид различных участков тела после серьезных травм и повреждений. За время работы отделения пластической микрохирургии, то есть с 1985 года, в стране выполнено более 3,5 тысячи реплантаций — операций по приживлению отделенной конечности или ее части. Врачи успешно возвращают на место пальцы, кисти, стопы, руки, утраченные или поврежденные на производстве и в быту.

Кстати, число жертв производства, как констатирует руководитель Республиканского центра пластической и реконструктивной микрохирургии, главный внештатный пластический хирург Минздрава профессор Владимир Подгайский, в последние годы уменьшается. 

— Строгие законы и крепкая техника безопасности, я так понимаю, делают свое дело, — предполагает Владимир Подгайский и вспоминает: — Во времена Советского Союза шутили, что перед корпусом, где располагалось наше отделение, можно было ставить памятник циркулярной пиле. Потому что из-за этого инструмента наши специалисты были очень востребованы. Сейчас место циркулярной пилы заняла болгарка — шлифовальная машина, неосторожное обращение с которой тоже многих лишает конечностей, в том числе и ног. Таких страдальцев, бывает, каждую неделю привозят, а то и каждый вечер. 

Еще одна внушительная категория пациентов — работники цехов со штамповочными станками. «Отвлекся, замешкался, стоя у конвейерной ленты, а по ней вместе с продукцией рука уже движется. Ой, так это ж моя!» — такие вот истории-страшилки рассказывают потом врачам сами пострадавшие. 

Что касается бытовых травм, то дома чаще всего лишаются пальцев и кистей при контакте со стеклом. Ударит муж в гневе в стеклянную дверь кулаком — и пальцев нет. Дети активно «помогают» взрослым по хозяйству: кладут пальчики в мясорубку, умудряются засунуть голову или руки в работающую стиральную машину. Самый горячий сезон на такие травмы — летние каникулы. 

— Больше всего шансов на приживление и восстановление функций оставляют травмы, при которых все структуры обрубает словно гильотиной: быстро и ровно, — объясняет Владимир Подгайский. — Тогда нам их проще сшить. Хуже всего, когда травма отрывная. Например, перчатку в станок засосет, втянет вместе с рукой — и пальцев нет, а сухожилия разрываются где-то в области предплечий. В таких случаях предстоит не одно, а целая серия реконструктивно-восстановительных вмешательств. 

Вначале проводят остеосинтез, когда с помощью металлических стержней скрепляют кость, затем сшивают сухожилия, отвечающие за сгибание и разгибание конечностей, потом восстанавливают артерии и вены и, наконец, нервы. Чисто технически палец пришить сложнее, потому что там сосуды меньше миллиметра. Поэтому хирурги работают с операционной увеличительной оптикой. Но когда люди лишаются целой руки, это, как правило, травма отрывная, ухудшающая прогноз. 

Оторванные, отрубленные, отрезанные фрагменты тела приво­зят в пакетах. После остановки кровотечения сегменты укрывают стерильными материалами, помещают в прохладное место. Врач принимает решение, стоит ли проводить реплантацию.

— Мы, конечно, можем пришить все что угодно, но как оно потом заработает, зависит от многих факторов, — говорит Владимир Подгайский. — Очень важно восстановить чувствительность. Потому что если этого не произойдет, не стоит рассчитывать на то, что конечность начнет функционировать.

Чисто технически палец пришить сложнее, потому что там сосуды меньше миллиметра. Но когда люди лишаются целой руки, это, как правило, травма отрывная, ухудшающая прогноз.

С ноги на руку

Не будь пластической микрохирургии, многие пациенты считались бы неизлечимыми. В центре не раз спасали участников войны с застарелыми последствиями ранений. Попавшие в кость осколки вызывали хроническое воспаление костной ткани, длившееся десятилетиями. Специалисты научились пересаживать лоскуты кровоснабжаемых участков кости и мышц, выполняя так называемую микрохирургическую аутотранс­плантацию тканей, требующую взаимодействия нескольких бригад специалистов.



— Был пациент, который годами мог передвигаться только с помощью костылей, — рассказывает Владимир Подгайский. — Опереться на ногу даже минимально было невозможно из-за дефекта в большеберцовой кости, стопа просто болталась. Мы забирали здоровый участок малоберцовой кости с другой ноги вместе с сухожилиями, сосудами и нервами и пересаживали вместо поврежденного. Кость срасталась не хуже, чем при обычном переломе. 

Еще одна технология высшего пилотажа — пересадка пальцев с ноги на руку. На такую операцию идут, когда человек давно утратил пальцы, а тех, которые можно было бы реплантировать, не сохранилось. В таком случае один из пальцев ноги ампутируют и приживляют на кисть. Человек после такой операции способен делать простые захватывающие движения. Например, взять ложку, другие предметы, может сам себя обслуживать. Один пациент, которому провели такое вмешательство, новой кистью даже отлично разделывает кабана.

ЦИФРА

Ежегодно в стране выполняется около ста реплантаций конечностей.

kozlovskaya@sb.by

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter