Дизайнер Элина Шиндлер полностью воссоздала весь цикл производства льняного полотна

Повелительница льна


Писатели сравнивают человеческую жизнь с тканью, в которой переплетаются хорошие и плохие нитки. Переплетаются волокна разных цветов и в нашей истории: одно остается в прошлом, а другое тянется красной нитью через столетия. С интерьерным и предметным дизайнером Элиной Шиндлер мы говорим о традиционном белорусском льноткачестве и как тесно оно связано с историей семейной. Моя собеседница известна невероятной формы мебелью из фанеры, за которую два года назад получила Национальную премию в области изобразительного искусства. А в прошлом году, работая над магистерской диссертацией, она решилась на необычный эксперимент: полностью воссоздать весь цикл производства льняного полотна — от посадки зернышка в землю до готового изделия.

Ремесло с тысячелетней историей


По самым скромным подсчетам, ручное ткачество на белорусских землях существует как минимум тысячу лет. Оно имело немало различных форм, но самой живучей оказалась домашняя — выдержала конкуренцию даже магнатских ткацких мануфактур и в практически неизменном виде продержалась до середины ХХ века. Сегодня весь процесс создания полотна вживую уже не увидишь. Но именно эту, домашнюю форму льноткачества и решила возродить Элина Шиндлер:

— В своих исследованиях я обращаюсь к периоду конца XIX — начала XX века, так как он является как бы эталонным, когда ткацкая традиция существовала еще в своей целостности, то есть в домашней форме ремесла присутствовали все этапы производства — от посева льна до готового изделия. В это время очевидна преемственность от более ранней традиции, именно здесь мы встречаем лучшие образцы ткацкого мастерства. К сожалению, за полтора года исследований и экспедиций в разные районы Беларуси я не встретила ни одной современной ткачихи, которая бы ткала из льна, выращенного и обработанного традиционным ручным способом. Более того, даже из промышленной льняной пряжи ткут очень мало. Основной материал для ткачества сегодня — хлопок и акрил. Случаев выращивания льна и его обработки в домашних условиях также не зафиксировано. Для меня это было неожиданно и печально. Неужели традиция, которой больше тысячи лет, умирает?



«Если не я, то кто?» — с таким вопросом дизайнер и начала свой эксперимент по возрождению ремесла весной про­шлого го­да, отведя на ого­ро­де небольшой участок под лен. Пока брошенные в землю зерна набирались сил, Элина опрашивала десятки мастеров по всей стране, делала снимки сотен изделий узорного ткачества, изучала научные исследовательские работы по теме и посещала музеи. Результат впечатляет: из забытья вернулись 15 производственных операций, среди которых расстилание и поднимание льна, чесание волокна, куделение, прядение, навивание. Причем для реконструкции дизайнер использовала и старинные приспособления, которые перешли ей по наследству от бабушки, и новый инвентарь, изготовленный по старым образцам мужем Элины. Так были воссозданы кросна (ткацкий станок) и бердо (приспособление для ткачества).

Нитка к нитке


Снимок за снимком моя собеседница показывает каждый шаг своего необычного исследования. Вот посев льна, на втором кадре — уже ярко-зеленая грядка, а на следующем — героиня ставит лен в снопки. Затем его нужно расстелить на траве, чтобы вылеживался 2 — 3 недели, после сушить и мять с помощью специального приспособления — «терницы», которую также сделал супруг Элины.



— Лен нужно перетереть, чтобы отпала костра. Это обычно делали в октябре, отсюда и белорусское название месяца «кастрычнiк». В результате получаем мягкое волокно. После чего начинается процесс трепания, затем чесания… — подробно поясняет Элина каждый из этапов.

Один из самых важных и трудоемких процессов — прядение. После снования ниток и навивания их на пряжный навой они прокидываются сначала в ниты (где как раз и формируется будущий узор полотна), а затем в бердо.
Процесс изготовления полотна был ритуалом, в котором сакральное значение имели как приспособления и действия, так и конечное изделие. Не случайно и сегодня традиционные узорные полотенца («рушнiкi») не утратили своей религиозно-обрядовой функции и их часто приобретают для главных в жизни событий — рождения, крещения, свадьбы.
Работа ювелир­ная: каждую ниточку из не­сколь­ких сотен нужно правиль­но протянуть через «вочкi» в нитах. Ошибешься — сбой пойдет по всему полотну. Чтобы протянуть в ниты основу всего на 300 нитей, придется потратить от 8 до 12 часов, а если нитей 500 — 600 — это уже сутки чистой работы.



— Самое примитивное полотно — на две ремизки, или «нiчыльнiцы». У меня уже есть опыт ткачества на четыре, что позволяет делать саржевые узоры — елочку, ромбики… Можно и на 6, и на 12 ремизок ткать, известны случаи даже на 32. Но это уже очень сложные узоры, и тут невероятный простор для творчества, одному человеку за жизнь не справиться с возрождением всех вариантов — их тысячи. В принципе, у меня все получилось с первого раза. Но первую навитую на кросна основу все же пришлось снять и переделать: нитки были не очень качественно спрядены и рвались во время ткачества. Все-таки не все поначалу учла.



В день дизайнер уделяла восстановлению ремесла несколько часов. И пока за час неспешной работы она успевает выткать сантиметров 10 — 15 полотна. Но лиха беда начало. В этом году Элина повторяет весь цикл заново и на сей раз собирается продвинуться дальше в своих исследованиях, еще и отбелив полотно традиционным способом — расстиланием на траве.

— До беления у меня в первый раз не дошли руки, но в следующем году хочу отбелить полотно именно так, как это делали раньше. Полоскали в речке, расстилали на лугу и весь день поливали, чтобы полотна мокли, а затем на солнце высыхали. Так постепенно лен становился белым. На процедуру могло уйти около месяца…


В гармонии с природой


Моя собеседница подчеркивает: для нее важно не только передать будущим поколениям секреты ткацкого мастерства, но и раскрыть первоначальные смыслы этого ремесла. Один из них — «познание женщинами законов создания для себя и семьи гармоничного пространства, построенного на логике природных и космических закономерностей». К тому же лен в жизни крестьян был не менее важен, чем хлеб.



Как исследователя Элину Шиндлер интересовало и как все происходило в женском сообществе. Если процесс ткачества был исключительно индивидуальной работой, то пряли коллективно, зачастую на так называемых «вячорках». И у таких совместных встреч была функция не только коммуникативная, но и гендерной идентификации, подготовки девочек к семейной жизни. Можно назвать ткачество частью трудового и художественно-эстетического воспитания.



— Ремесло мне передала мама, а ей — моя бабушка. Они жили в деревне Раховичи Слонимского района. Мама и сейчас помогает мне в моем деле, а раньше такая преемственность, передача из рук в руки от мамы к дочери, была одним из главных принципов домашнего ремесла. К сожалению, мама помнит многое, но далеко не все. Поэтому возрождать весь процесс было очень сложно, практически не осталось тех, кто может показать, как и что делать. Но для меня важно, что возрождением традиции домашнего ткачества я продлила его жизнь почти на столетие, оно все еще живет в XXI веке.



pasiyak@sb.by

Фото Элины Шиндлер
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter