Несколько часов я сгребал листья на своей усадьбе и решил, что пора отдохнуть. Сидел в беседке, не спеша потягивал чай из термоса и наслаждался тишиной. Осенняя тишина все же отличается от летней. Не слышно разноголосицы птиц и переклички сверчков. Ты просто сидишь и с неким внутренним удивлением ощущаешь тревожное ожидание, что царит вокруг, — неужели правда, что летнее тепло миновало безвозвратно и впереди только зимние холода?
Я знал, что в дом охотника, смотрителем которого является мой давний приятель и местный житель Генрих, вчера заехали гости. Вернее, охотники. Потому и не удивился, когда увидел на дорожке, ведущей к моей усадьбе, крепкого мужчину лет пятидесяти. Он представился и сказал, что одному из их компании неожиданно стало плохо. Скорее всего, поднялось давление. Вот Генрих и сказал, где можно раздобыть тонометр.
— Не проблема, — ответил я крепышу и вызвался сам со своей походной аптечкой отправиться к больному.
Андрей Викторович выглядел не так уж плохо для человека, по его словам, страдающего гипертонией. Но давление и в самом деле оказалось высоким. Оказывается, он уже выпил привычную для себя таблетку, но лучше пока не становилось. Я дал ему новое французское лекарство из своей аптечки и посоветовал выпить сердечных капель. Понятно, что ни о какой охоте не могло быть и речи. Компания ушла в лес, а я пообещал заглянуть к Андрею Викторовичу через час-полтора.
Гипертония, в общем, довольно «сговорчивая» болезнь, если ее правильно лечить. Андрей Викторович, когда я к нему заглянул, как и обещал, был как огурчик и только сожалел, что среди выстрелов, раздававшихся время от времени в лесу, не слышно «голоса» его ружья.
Мы познакомились поближе и неплохо провели время вместе. Мой новый знакомый, вопреки предостережению, даже налил себе в рюмку немного коньяка. Сказал, что ему надо помянуть одну особу, ушедшую накануне из жизни. Дескать, эту даму он считал своим злым гением и отчаянным злом и потому отнюдь не чувствует себя убитым горем.
— Как можно женщину считать злом и не сожалеть о ее кончине? — осторожно, скорее чтобы вызвать собеседника на разговор, сказал я.
— О, батенька, трудно описать все, что у меня связано с Ларисой Петровной, — вмиг, как мне показалось, помрачнев, произнес мой новый знакомый. И он поведал мне достаточно грустную, но вместе с тем по-своему забавную и даже поучительную историю.
На исходе советского времени Андрей Викторович был молодым и перспективным партийным работником. Казалось, впереди блестящая карьера. Но все неожиданно рухнуло после того незадачливого ужина. После празднования встречи однокурсников в ресторане часть компании продолжила отмечать на квартире не самой путевой из всех собравшихся — Ларисы. На следующий день эта Лариса подала в милицию заявление, что ее на этой встрече изнасиловал сначала Марат, а затем его друг Андрей. То есть Андрей Викторович, который был к тому времени удачно и по любви женат на красавице Ольге с соседнего факультета. Началось разбирательство. В партийные времена такие обвинения однозначно ставили крест на дальнейшей карьере, к тому же дело, которым занимались следователи, всерьез пахло уголовщиной. На самом деле все было несколько иначе. Лариса сама затащила, как говорится, Марата в постель. Андрей Викторович же случайно открыл дверь одной из комнат и увидел довольно откровенную сцену. Сам же туда вовсе не заходил и минут через двадцать уехал на вызванном такси домой.
Супруга Ольга не верила Андрею до конца, и брак их распался. Следователи долго копались в этом неприглядном деле и в конце концов признали Марата виновным. Андрея Викторовича оправдали, но по партийной линии строго наказали и сослали в глухую глубинку с понижением в должности. Но тут уже вовсю гремели последние дни СССР. Люди массово сдавали свои партбилеты. Марат не досидел свой срок до конца, а Андрей Викторович вернулся в столицу. Снова женился, но теперь уже на действительно толковой и преданной ему женщине. Бывшие приятели-коммунисты тоже не оставили в беде. Помогли устроиться на хорошую, а главное, высокооплачиваемую должность в крупной компании с зарубежным капиталом.
Казалось, все наладилось. Умным мальчишкой рос сын. Однако злой рок в лице Ларисы продолжал его преследовать. Она вновь попыталась вытащить на белый свет то старое дело об изнасиловании. Теперь уже больше с целью шантажа отыскала его и потребовала крупную сумму денег. В противном случае обещала испортить его карьеру в бизнесе. Денег таких у него не было, так как он не мог даже их еще заработать за столь короткое время. Лариса не отставала и в какой-то момент даже добилась того, что его участие в том злополучном инциденте на квартире вновь всплыло. Скоро дело снова закрыли, но с престижной работой пришлось распрощаться. Вторая жена Андрея Викторовича Татьяна сильно переживала за мужа. Однажды приняла слишком большую дозу антидепрессантов и едва осталась жива. Позже и вовсе угодила в специализированную клинику.
Вскоре судьба готова была предоставить Андрею Викторовичу еще один шанс подняться на ноги. Один из старых знакомых, хорошо знавший об умении приятеля работать с людьми, предложил его кандидатуру на пост гендиректора крупного госпредприятия. Однако об этом вновь каким-то образом узнала Лариса и замутила старую воду. Назначение сорвалось. Тогда Андрей Викторович решил все же встретиться со своей обидчицей и как-то расставить все точки над «i». Они встретились в ресторане. Яркая, все еще красивая, но одинокая все это время, Лариса сказала ему, что любила его и готова с ним жить, если он оставит свою безнадежно больную Татьяну. Андрей Викторович лишь подивился наглости своей давней знакомой и, пожав плечами, ушел, оставив ее за пустым столиком.
— И вот вчера, — завершая свой рассказ, сказал Андрей Викторович, — мне позвонил Марат и сообщил, что, по его достоверной информации, Лариса погибла в своем новеньком «Лексусе». Говорят, была пьяна. Вот ее и помяну сейчас. Только что-то нет в душе никакой жалости к этой женщине. Видимо, я совсем очерствел, —сокрушенно произнес мой новый знакомый.
— Наверное, Андрей Викторович, вы просто не из людей, всегда готовых подставить другую щеку. А как думаете, может быть, Лариса действительно любила вас в студенческие годы? Потому и приплела вас к той ситуации с изнасилованием, а сама втайне надеялась, что вы женитесь на ней?
— Не знаю, — вздохнул мой собеседник. — Разве поймешь этих женщин? Да и что толку размышлять на эту тему? Сердце свое основательно уже подсадил. Вот даже любимым увлечением — охотой — мешает заниматься.
Вскоре на пороге дома охотника появилась шумная компания, и я ушел. Наверное, следовало бы обменяться с Андреем Викторовичем телефонами. Впрочем, он и так знает, где меня можно найти.
Шел по пустынной дороге к себе на усадьбу и ежился от набежавшего к ночи холода. Осень есть осень, особенно поздняя. Пора забывать об утренних зорях и теплом ветерке с луга. Впереди зима. Какой она выдастся? Еще думалось о том, что историй, подобных той, что рассказал Андрей Викторович, не так уж и много, но и немало. И чего людям порой так хочется испортить судьбу друг другу?
Коллаж Юлии КОСТИКОВОЙ
