Что произошло на военном аэродроме «Лошица» в июле 1944 года

Эту строку из широко известной песни «Гляжу в озера синие» я вспоминаю каждый раз, проезжая по улице Кижеватова, которая пролегла рядом с уже бывшим аэропортом «Минск-1». И кто сегодня знает, что этой песни, которую многие справедливо называют неофициальным гимном России, могло и не быть, если бы события, которые происходили здесь, на военном аэродроме «Лошица», в июле 1944 года, сложились по-другому.

«И кто бы подумать, ребята, мог, Пой песню, пой! Что был один из них ранен в бою, Что жизнь ему спас другой». Еще одна строчка из очень популярной в предвоенные годы советской песни как будто бы посвящена именно им — летчикам Леониду Афанасьеву и Филиппу Пархоменко. Именно так и было 6 июля 1944 года в Лошице под Минском. Леонид спас жизнь Филиппу, а сам получил тяжелейшее ранение. То, как сложились судьбы этих двух талантливых людей, не может не вызвать удивление и восхищение. После войны прямо из кабины штурмовика Ил-2 без музыкального образования(!) Пархоменко смело шагнет на сцену Большого академического театра Союза ССР, где займет достойное место среди ведущих солистов оперы. Афанасьев, не имея специального среднего музыкального образования, в виде исключения будет принят в консерваторию и станет известным композитором.


Когда я начинал заниматься этой историей, то и представить себе не мог, сколько удивительных, порой просто невероятных открытий ждет меня впереди. А началось все с летчиков 3-го Минского штурмового авиакорпуса, одним из полков которого — 893-м Витебским — командовал наш легендарный земляк Иван Пстыго, который, будучи маршалом авиации, очень много и сочно рассказывал мне о своих фронтовых собратьях по небу. И как было не удивиться тому, что в боях при освобождении Оршанского и Шкловского районов крылом к крылу громили фашистов на грозных Ил-2 командир эскадрильи старший лейтенант Путин и летчик младший лейтенант Лукашенко, а воздушным стрелком их защищал от злобных «мессеров» младший сержант Николай Басков! А во второй эскадрилье 948-го Оршанского штурмового авиаполка этого же авиакорпуса будут сражаться за освобождение Белоруссии в будущем широко известные советский композитор, автор песни, с которой я начал свое повествование, лейтенант Леонид Афанасьев и солист оперы Большого театра Союза ССР младший лейтенант Филипп Пархоменко!

«Благодаря этой женщине до нас дошли бесценные фотографии»

Хорошо помню, как один знаменитый композитор, посмотрев «В бой идут одни «старики» Леонида Быкова, высказался в том смысле, что все это клюква, выдумка: «Ну какой на войне, в авиаполку оркестр, какая там музыка?» А в 948-м шап были и свои музыканты, и свой композитор, и поэт, и потрясающий солист, и режиссер‑постановщик, и конферансье, и хор на семь (!) голосов. Была даже своя муза — авиамоторист сержант Муза Побединская, особо отличившаяся в июле 1944‑го на аэродроме «Лошица» под Минском.

Отправной точкой в работе над этой удивительной историей стали для меня воспоминания воздушного стрелка 135‑го штурмового авиаполка сержанта Татьяны Спиридоновны Пановой. Она рассказала, что для нее, повидавшей и испытавшей немало, самой страшной за всю войну была ночь с 5 на 6 июля 1944 года на аэродроме «Лошица» под Минском, где под лютую немецкую бомбардировку попали авиаторы ее полка и соседнего братского 948‑го шап. Здесь же тогда находились два полка истребителей. Еще два перебазироваться в Лошицу, слава богу, не успели, иначе наши потери были бы еще больше. 

Впервые к событиям, происходившим на Лошицком аэродроме, я прикоснулся в материале «В июле сорок четвертого», опубликованном на страницах «СБ» в 2014 году. Именно прикоснулся, так как многое, как показали дальнейшие исследования, осталось за кадром. На одну из моих публикаций в «СБ» из украинского города Сумы откликнулась Любовь Семеновна Ситниченко, родственница старшего сержанта Валентины Ивановны Гиацинтовой (Ситниченко), которая служила в 948‑м Оршанском штурмовом авиаполку и была авиамотористом в экипаже будущего композитора Леонида Афанасьева. Это была замечательная девушка, представительница той самой, настоящей, воистину золотой советской молодежи, которая вынесла на своих плечах все тяготы войны. Имела много поощрений, награждена орденом Отечественной войны второй степени, медалями «За боевые заслуги», «За взятие Берлина», «За освобождение Праги», «За победу над Германией». Будучи кандидатом в члены ВКП(б) она активно участвовала в общественной жизни полка, была редактором стенной газеты. Вела, несмотря на строгий запрет, фронтовой дневник, собирала фотографии боевых друзей. Оставалась в строю однополчан и после демобилизации, вела большую переписку, участвовала в послевоенных встречах. Благодаря этой замечательной женщине, многие годы дарившей добро и знания ученикам одной из школ города Сумы, до нас дошли бесценные фотографии и воспоминания об авиаторах 948‑го полка, принявших активное участие в освобождении Белоруссии и ее столицы — города Минска — от гитлеровцев. Они стали для меня дополнительным стимулом для продолжения работы над этой темой.

3 июля, сломив сопротивление арьергардов, прикрывавших бегство гитлеровцев на запад, наши танкисты ворвались в Минск. На следующий день 948‑й и 135‑й штурмовые авиаполки в составе 77 боевых Ил‑2 и двух учебных УИл‑2 перебазировались на аэродром «Лошица». От использования аэродрома «Мачулищи» пришлось отказаться, так как к нему неожиданно вышла многочисленная немецкая группировка с артиллерией и танками! Гитлеровцы умело маскировались и передвигались только ночью, днем предпочитая отсиживаться в лесах. Экипажи 10‑го и 47‑го гвардейского разведывательных полков 1‑й воздушной армии, к сожалению, скопление немецких войск под Минском не обнаружили. Неприятную для командования весть принесли на своих крыльях летчики 163‑го гв. истребительного полка 4‑й воздушной армии, специализирующиеся на разведке.

«На двухместном Ил‑2 летели, душа в пятки, 11 человек!»

Наземный эшелон 948‑го шап с авиатехниками и аэродромными спецмашинами двигался в Лошицу по лесным дорогам и только чудом не встретился с немцами. Часть техперсонала летчики, нарушая все инструкции и приказы, перевезли на борту своих штурмовиков. Непревзойденным рекордсменом в этом весьма рискованном деле был, по воспоминаниям техника полка по фотооборудованию лейтенанта Леонида Горного, штурман 948‑го шап Герой Советского Союза капитан Владимир Стрельченко, который за один раз доставил в Лошицу девять (!) ­авиамехаников. Вместе с летчиком в его кабине летело двое, еще трое — с воздушным стрелком, четверых как‑то запихнули в фюзеляж! Итого на двухместном Ил‑2 летели, душа в пятки, 11 человек! Вот бы узнал об этом конструктор самолета Ильюшин! 

В Лошицу все же перебазировалось 70 истребителей Як‑9 из двух полков. Согласно донесению 64‑й гв. иап расположился на южной окраине аэродрома, а 66‑й гв. иап — на юго‑восточной. Штаб 4‑й гв. иад, как сказано в документе: «в дер. Лошица, южная окраина аэродрома». Здесь же 4‑я гв. отдельная рота связи развернула дивизионный узел связи. В этой же деревне Лошица‑вторая, или, как ее еще называли, Лошица‑северная (сегодня это район Первого и Третьего Трубных переулков и улицы Кижеватова, что юго‑западнее бывшего аэропорта «Минск‑1»), и постройках совхоза «Лошица» (до революции усадьба помещиков Неморшанских) 125‑й батальон аэродромного обслуживания майора Владислава Матчинского разместил на ночлег летный состав из штурмовых полков. Авиатехники ночевали прямо на аэродроме, под крыльями самолетов.

Но спать никому не пришлось. Немецкие ночные бомбардировщики нанесли массированный авиаудар по железнодорожному вокзалу и центральной части Минска. По докладу штаба 66‑й зенитной артиллерийской дивизии РГК, которой было приказано защищать город, в налете участвовало около 100 самолетов. Самая сложная обстановка сложилась в районе пассажирского вокзала, который прикрывал 1989‑й зенитный полк дивизии. Вторая и четвертая батареи полка потеряли 16 человек, из них пятерых убитыми. Выпустив 1.100 85‑мм снарядов, зенитчики отчитались о четырех сбитых немецких самолетах.

«Мы наблюдали этот возмутительный «фейерверк» и переживали за город»

Последствия этого налета были ужасающими. Боевая подруга Валентины Гиацинтовой сержант Валентина Серегина, которая находилась в это время на аэродроме, вспоминала: 

«Примерно в 12 часов ночи послышался гул самолетов. Думали, что летят на нас, но немцы начали бомбить Минск. Мы наблюдали этот возмутительный «фейерверк» и переживали за город. Пламя вздымалось над ним километра на два, летели искры, слышны были взрывы бомб, горел буквально весь Минск. Так продолжалось до трех часов утра. Бомбардировщики улетели, но спать уже никто не ложился». 

Обидно, что погибло много минчан, дождавшихся своих освободителей. Ночных истребителей у нас не было, а зенитчики, не имея станций наведения и не видя врага, вели лишь заградительный огонь, ориентируясь только на шум моторов самолетов. На двигателях ночных «хейнкелей» стояли специальные пламегасители плюс зенитчиков слепили факелы осветительных бомб.

Штаб 308‑й штурмовой авиадивизии планировалось разместить в Колядичах, в пяти километрах от Минска. Но прибывшая на место передовая команда, которой командовал начальник оперативно‑разведывательного отдела штаба подполковник Петр Докалов, неожиданно встретила там бегущих от наступающих гитлеровцев жителей окрестных деревень. Обстановка ухудшалась с каждой минутой. Колонны немецких войск с танками, самоходными орудиями и бронетранспортерами стремительно продвигались к южным окраинам Минска. На аэродроме в Лошице об этом не знали. Телефонист дивизионной 297‑й отдельной роты связи, который тянул кабель линии связи между Колядичами и аэродромом, попал под обстрел немецких автоматчиков. Несмотря на то что под ним была убита лошадь, он все же сумел добраться до Лошицы. Получив тревожную весть от Докалова, командир 308‑й шад полковник Леонид Чумаченко, понимая, что остановить немцев некому, приказал немедленно готовить экипажи штурмовиков для нанесения удара. Но юго‑восточнее Минска с десятками тысяч отступающих немцев буквально перемешались колонны наших войск из четырех (!) армий, двигающихся на запад. Никакой связи с ними не было. Как различить их с воздуха и не разбомбить своих? Неустойчиво работала связь и со штабом 3‑го штурмового корпуса, который находился в Уручье. Промедление было смерти подобно. Полковник Чумаченко, взяв всю ответственность на себя, лично повел своих орлов в атаку.

Авиаторы 948-го авиаполка на полевом аэродроме.

Летали только парами и только самые опытные летчики 948‑го полка — от командира звена и выше. Громя немцев, они буквально ходили у них по головам, снижаясь до высоты в 20 метров и ниже, делая при этом по 10 заходов на цель. По дорогам у Гатово, Нового Двора, Пашковичей, Галиново, Скулы, Климовичей, разъезда Колядичи двигались сотни автомашин, повозок, бронетехника, тягачи с орудиями и минометами. После ударов наших штурмовиков все это превращалось в полыхающий хлам, несущихся в разные стороны обезумевших от страха лошадей, в сотни убитых и раненых…

Комдив Чумаченко в паре с командиром 1‑й АЭ 948‑го шап капитаном Виктором Дмитриевым совершил четыре боевых вылета. Пять раз с аэродрома в Лошице поднимался в небо со своим ведомым командир 3‑й АЭ старший лейтенант Святошенко. Отличилась и пара штурмана 948‑го шап Героя Советского Союза Владимира Стрельченко, которая после атаки около сотни автомобилей на дороге у деревни Скула снайперски «выклевала» прячущиеся в оврагах у Нового Двора повозки с боеприпасами. Эффективно действовала и 2‑я АЭ во главе с командиром старшим лейтенантом Михаилом Бондаренко и его заместителем лейтенантом Леонидом Афанасьевым. В этой эскадрилье четыре боевых вылета выполнил командир звена младший лейтенант Филипп Пархоменко. Удары наших штурмовиков были настолько мощными и чувствительными, что случилось неожиданное: западнее Климовичей, на высоте с отметкой 221,2, немцы подняли белый флаг!

Но как бы ни были успешны налеты летчиков 948‑го шап, командование понимало, что без пехоты, танков и артиллерии остановить это неожиданное нашествие гитлеровцев на Минск не получится. Отбросить врага от окраин Минска, расчленить и уничтожить его — эта задача была поставлена 31‑й армии генерала Василия Глаголева. По решению командарма главную скрипку в этом деле должен был сыграть 113‑й стрелковый корпус генерала Николая Олешева. Но так как Олешев 3 июля был назначен комендантом Минска, то руководить операцией по разгрому немецкой группировки, сосредоточившейся у самого порога города, довелось начальнику штаба корпуса гвардии полковнику Филиппу Почеме. Примечательно, что за столицу Белоруссии ему довелось сражаться дважды. В горькие июньские дни сорок первого года начальник оперативного отдела штаба 2‑го стрелкового корпуса подполковник Почема вынужден был отступить. Сейчас настало время возмездия. Прекрасно знающий местность, умело дирижирующий дивизиями и полками, Почема лишил многотысячную группировку Минского котла во главе с 14 (!) генералами малейших шансов на успех.

Сержант Валентина Гиацинтова помогает надеть парашют командиру 1-й АЭ 948-го шап капитану Виктору Дмитриеву. 1944 г.

«Вдруг стало светло как днем и возникло труднопреодолимое желание бежать»

4 июля основные силы 113-го стрелкового корпуса находились в районе Смолевичей и Жодино. По приказу Почемы они форсированным маршем выдвинулись в сторону Минска. Чтобы быстрее выйти на южные окраины города, 62-я и следующая за ней 174-я стрелковые дивизии, двигаясь по Московскому шоссе, прошли через центр Минска и к вечеру 5 июля, миновав аэродром и деревню Лошица-вторая, направились навстречу гитлеровцам в район Сеницы, Корзюков и Колядичей. Тыловые и артиллерийские части остались у Лошицы-второй и совхоза «Лошица». Войск здесь скопилось, как говорится, яблоку негде было упасть. Кроме четырех ­авиационных полков, штабов двух авиадивизий с частями связи и штаба 1-го гвардейского истребительного авиакорпуса, 125-го и 856-го батальонов аэродромного обслуживания, здесь же расположились четыре артиллерийских полка с запасами топлива и боеприпасов. Аэродром и расположившиеся по соседству части прикрывали 585-я отдельная зенитная пулеметная рота и всего две батареи 85-мм орудий 1993-го зенитного артиллерийского полка.

Все это не ускользнуло от глаз немецкой разведки. Командование 6-го воздушного флота, сменившее место своей дислокации с Минска на Варшаву, приказало командиру 4-го авиакорпуса генерал-лейтенанту Рудольфу Мейстеру немедленно нанести удар по нашим ­войскам. 

В ночь на 6 июля «ночные ястребы» Мейстера поднялись в небо. Первыми шли экипажи осветителей цели, которые повесили над Лошицей и ее окрестностями «люстры» из мощных осветительных бомб на парашютах. Как рассказывала воздушный стрелок 135-го шап Татьяна Панова, вдруг стало светло как днем и возникло труднопреодолимое желание бежать, найти хоть какую-нибудь дырочку, залезть в нее, спрятаться. Над «люстрами», совершенно невидимые, один за другим заходили на цель немецкие бомбардировщики и, сбросив смертоносный груз, безнаказанно улетали на свой аэродром. Все снаряды наших зенитчиков, увы, ушли в ночное «молоко». Пираты Мейстера потерь не понесли.

Налет длился долго, и выдержать это беспощадное избиение, чувствуя свою полную уязвимость и беспомощность, было очень нелегко. Пережившие эту адскую ночь запомнили ее на всю жизнь. От сотен бомб-«зажигалок» вокруг полыхали пожары. Горели и взрывались машины, цистерны с горючим, ящики с боеприпасами, полыхали самолеты и дома в окрестных деревнях. От осколочных бомб было много раненых. Данные как о потерях, так и о количестве принимавших участие в бомбежке самолетов и времени, когда был совершен налет, в донесениях частей разнятся. Штаб 1-й воздушной армии доложил следующее: 

«В ночь на 6.07.44 г. в период с 02.05 до 03.30 противник одиночными самолетами Хе-111 и Ю-88 бомбардировал аэродром и населенный пункт Лошица — место размещения летного состава 135-го и 948-го шап 3-го шак. Всего сброшено более 100 бомб. В результате налета части имеют следующие потери: убито 10 человек, ранено 27 человек. Сожжены 2 самолета Ил-2 и 5 истребителей. Повреждено 29 самолетов, из них 17 Ил-2 и 12 истребителей». 

В донесении 3-го шак отмечено: 

«Налетом захвачены в основном стоянки самолетов и пункт Лошица, что 2 км. южнее г. Минск, где размещался личный состав управления 308-й шад, 135-го шап и 948-го шап. В результате налета части корпуса имеют следующие потери: 135-й шап — убито 2 летчика (мл. л-т Быков и л-т Пшенный), ранены 2 летчика, инженер полка ст. техник л-т Паючкин, замполит полка м-р Громак, 3 воздушных стрелка и укладчица парашютов (скончалась от ран), повреждено 6 самолетов. 948-й шап — убито 2 летчика (л-т Сигаев и мл. л-т Карпенко), воздушных стрелков — 3, тяжело ранены 2 летчика, разбито самолетов — 1, сожжено — 1, повреждено — 11. Налет отражали части ПВО пункта г. Минск, потерь противник не имел». 

Штаб 4-й гв.иад 1-го гв. иак описал эти события следующим образом: 

«В ночь с 5 на 6 июля, в период с 0 ч 20 мин до 2 ч 45 мин на аэр. Лошица был произведен налет бомбардировщиков противника (количество не установлено, предположительно — до 60). В результате налета по дивизии убито 4, ранено 23 человека. Бомбардировкой выведено из строя 26 самолетов, из которых 5 сгорели, 1 подлежит списанию, 20 имеют незначительные повреждения». 

Больше всех пострадал 64-й гв. иап: 19 истребителей было повреждено и три сгорело: два Як-9Д и один Як-9Т. Повышенная нервозность и неразбериха стали причиной того, что летчики-истребители, неверно истолковав приказ командира дивизии, с рассветом поднялись в воздух и перелетели на аэродромы в Докудово и Приямино. Один из них взлетел без карты и шлемофона, потерял ориентировку и приземлился — благо запас топлива у Як-9Д это позволял — на аэродроме у Гомеля (!), прямо на глазах у изумленного командующего ВВС главного маршала авиации Новикова.

У авиаторов-штурмовиков нервы оказались покрепче. Прямо под градом бомб они тушили загоревшиеся самолеты, отбрасывая от них лопатами термитные шары и «зажигалки». Как вспоминала Валентина Гиацинтова, особо отличилась любимица всего полка сержант Муза Побединская. Бесстрашная девчонка первой бросилась спасать самолеты, за ней поднялись из укрытий и мужчины. За спасенные от пожара самолеты авиамеханики получили боевые награды, а Муза, которую как неформального полкового лидера командование недолюбливало, — ничего… По свидетельству сержанта Валентины Серегиной, в 948-м шап из 37 Ил-2 не имели никаких повреждений всего три самолета. Как это и принято, в донесении командования названа другая цифра.

Мужество и отвагу проявили и артиллерийские части, попавшие под бомбежку. Пренебрегая угрозой смерти, солдаты и офицеры прямо под бомбами спасали от пожаров свои автомашины, орудия, боеприпасы, топливо. В 89-м артиллерийском полку 62-й стрелковой дивизии, который располагался в постройках совхоза «Лошица», бомба разорвалась рядом со штабной машиной «Шевроле». Погиб начальник штаба полка майор Николай Ерохов, пять артиллеристов получили ранения. Из охваченного пламенем грузовика едва успели вынести секретные документы и получившее 35 осколочных пробоин Боевое Знамя полка. Вспыхнул и ЗиС-5 штаба артиллерии дивизии, из которого под разрывами бомб тоже пришлось спасать документы и имущество. Пострадал от налета и расположившийся рядом 598-й артполк 174-й стрелковой дивизии: сгорело две автомашины, погиб один красноармеец, тяжело ранены три офицера. Но все же и здесь удалось потушить и спасти большую часть запасов снарядов и топлива. В 14-й гв. пушечной артиллерийской бригаде под бомбы угодили склады с горючим, боеприпасами и батарея, расположившаяся у деревни Лошица-первая. Погибли четверо артиллеристов, ранен помощник начальника связи бригады... 

Кроме того что на наши войска безнаказанно сыпались бомбы, часть немецких подразделений, выходящих из окружения, прорвалась к Лошице и нашим артиллеристам и авиаторам пришлось отбивать их атаки стрелковым оружием, доходило и до рукопашной. Обстановка разрядилась лишь когда утром в этот район прибыли танки Т-34–85 с десантом автоматчиков из 120-й танковой бригады, которой командовал минчанин полковник Наум Буков.

Фото из личного архива Любови СИТНИЧЕНКО.

(Продолжение следует.)