Фото Александра КУЛЕВСКОГО
— Вас недавно избрали губернатором на год?
— Это наш основной принцип.
— И вы знаете, кто будет следующим?
— Конечно. Вот почему ротари — ротация. Свою работу я начал по меньшей мере год назад: вхожу в исполнение своих должностных обязанностей, уже провожу какие–то семинары, даю консультации людям (я ведь более 24 лет в организации). И по окончании своей работы губернатором — если доверят и изберут — я буду и дальше консультировать.
— Одна из обязанностей ротари — это помощь людям. А чем клуб отличается от известного клуба, допустим, Чулпан Хаматовой?
— Да практически ничем. Только в географическом охвате. Я больше скажу: во всем мире существует 2.000.000 гуманитарных организаций с примерно похожими уставами, объединяющих людей состоявшихся — не состоятельных, я подчеркиваю, — состоявшихся в своей профессии, у кого есть время и финансовая возможность кому–то помогать. У Чулпан Хаматовой помогают ее знакомые и знакомые ее знакомых в России, а для меня открыт весь мир.
— А как принято общаться друг с другом в клубе ротари?
— У нас — только по имени. И еще я четко знаю, что полтора миллиона членов нашей организации во всем мире должны обращаться на «ты» — мы все одинаковые. Поэтому я могу, например, прямо сейчас позвонить Биллу Гейтсу, и он сразу увидит, что это звонок от члена нашего клуба, и это даст возможность с ним договориться. Без секретарей, без обращения «господин» и прочее. Более того, в ротари не принято отказывать. Если позвонил ротарианец, я тут же отвечу: «Чем я могу тебе помочь?»
В моей губернаторской команде сейчас 76 человек, есть ассистенты — их 9, существует секретариат. Тем не менее любой член нашей организации может связаться со мной напрямую. Мы открыты — я подчеркиваю. Вступить в организацию может любой. Если он достиг определенного понимания этических стандартов и если у него есть время заниматься чем–то еще, кроме своей жизни, — ради бога, приходи!
— Финансирование деятельности клуба прозрачно?
— Да, я настаивал на этом. Для того чтобы не появился очередной миф (а он появился) о том, что ротари — грантополучатели, люди, существующие на средства американских фондов... Почему только американских? У нас и японские есть, и финские, и так далее. С 1995 года мы получили в Беларуси 39 грантов на сумму почти миллион долларов. Еще в 1992 году, когда мы начали работу — большое спасибо Виталию Степановичу Смирнову, послу СССР, одному из основателей ротари–клуба в Беларуси, — мы договорились, что все деньги будут приходить через департамент по гуманитарной помощи при Администрации Президента. Деньги–то уходят в детские дома, в больницы и прочее — за это отвечаем мы. Мы контролируем — пускай нас контролируют. Нас спрашивают, правда ли, что в копилке ротари лежит около полумиллиарда долларов — уже больше сейчас лежит. Но это не значит, что мы будем сейчас просить эти деньги. Сотни проектов мы сделали на собственные средства. Давно уже не нужно скидываться на детские дома — уж как «упакованы» детские дома в Беларуси, многим странам еще учиться надо. Во многом не нуждаются наши больницы.
— То есть в больницах не требуется больному что–то с собой принести: кружку, тарелку, ложку и так далее?
— Если говорить о ложках, вилках — да мы можем гораздо больше! Оформили один из грантов: итальянские клубы перечисляют 100 тыс. евро. Мы сразу сказали, что это пойдет на помощь Гомельскому региону — на диагностику онкозаболеваний у женщин на ранней стадии. Мы понимаем, что этого может не хватить, но не на ложки и вилки, а на инструментарий.
— Что сделано клубом хорошего — ценного, важного для страны?
— Лет 10 назад к нам обратились из одного из медицинских фондов: существует большая проблема у детей с кардиологией. Если не сделать операцию этим деткам, то они просто умрут. Причем операцию нужно делать в 2 — 3 — 4 годика. На тот момент не существовало у нас методик и опыта проведения таких операций. Более того, и в мире их делают далеко не все хирурги. А к тому же они стоят громадных денег — 150 — 200 тысяч долларов за одну операцию. У нас спросили: можете ли помочь, ротарианцы? А есть врачи, которые умеют делать? Да, американцы — Вильям Новик, у него еще и белорусские корни. Я нашел в списках клуба его отца, отец дал его телефон, я связался с Вильямом, он был где–то в Австралии, в перелете, и попросил, если можно, организовать визиты команды кардиологов. Он ответил, что все расписано, но в ротари не принято отказывать. «Да, я не настаиваю, я просто прошу», — отвечал я. Через полгода мы скинулись, купили билеты всем 10 человекам. Они прилетели сюда, начали делать операции — и 317 детей выжили и живут до сих пор. Перед отъездом врачей пригласили к Президенту, Александр Лукашенко вручил Вильяму Новику медаль Франциска Скорины. И Вильям сказал на пресс–конференции, что «если бы не было ротарианцев в Беларуси, не было бы ничего, сделанного врачами, — ни спасенных жизней, ни наших визитов».
— А вот такой каверзный вопрос. Некоторые клуб ротари считают последователями масонов, этаким вербовочным клубом...
— Развенчиваем и этот миф. Да, действительно, в 1905 году Rotary International создали 4 бывших масона. Совершенно правильно сделали, потому что на тот момент ломать шпаги в подвалах и так далее, быть закрытой организацией было уже неправильно. И они предложили новое, переработав устав масонов, создали клуб, в котором устав процентов на 80 совпадает. Я вот не понимаю, что и в масонах плохого!
— Там нет женщин, и клуб закрытого типа.
— Ну вот разве что! Женщины? Мы тоже долгое время их не принимали. Маргарет Тэтчер... Да нет, до нее две вступили. Мы безумно благодарны всем женщинам ротари — их сейчас почти треть состава клубов. Они прекрасно работают!
— В минском клубе есть женщины?
— Есть! У меня в клубе их почти половина! И замечательно! Мы, мужчины, собираемся, надуваем щеки, говорим о высоких идеалах — а женщины делают в это время прекрасные проекты.
— Сколько стоит стать членом клуба?
— У нас взносы не очень большие — один из мифов, что мы состоятельные люди! Мы платим по 140 долларов в год, которые тоже уходят на наше развитие. Половину мы отправляем в общую копилку, мировую. Но получаем гораздо больше. Существуют добровольные взносы — Билл Гейтс дал 250 млн долларов на борьбу с полиомиелитом. Лучано Паваротти, известный певец–тенор, пока был жив, каждый год давал 5 млн — спасибо, Лучано! Кто–то пожертвовал 100, 200 долларов — мы тоже говорим спасибо!
— Беларусь что–то получала из этих денег?
— На помощь детским домам, больницам. Например, в Боровлянах в онкологическом центре нас спросили, не можем ли мы построить домики для выздоравливающих детей — их место не в больнице, они с мамами–папами хотели бы находиться. Стоимость каждого домика — 22 тыс. евро. И сейчас на территории стоит 10 таких домиков. Члены клуба не могли это построить, но мы нашли тех, кто был готов дать деньги. Это основная наша работа — организация кооперации: у нас связи, у нас контакты.
— В отличие от масонов вас власть не интересует?
— Над кем? В клуб вы пришли не для того, чтобы удовлетворять свои личные амбиции. Приходят люди, которые понимают, что нельзя украсть что–то из того же гранта — клубы не имеют права коммерческой деятельности. «А что же ты получаешь?» — спрашивают у меня. А я получаю полтора миллиона друзей, членов Rotary International по всему миру. И как я воспользуюсь этим — мое дело. Буду ли я что–то для себя просить? Нет. Не нужно мне ничего на самом деле. Но возможность получить в качестве друзей полтора миллиона честных, порядочных людей во всем мире — это дорогого стоит.
Артур КЛЯНИЦКИЙ.
«Я — из поколения дворников и сторожей»
У нынешнего главы ротари–клубов в Беларуси и Украине Сергея Филиппова — колоритная биография: электрик, сторож, фарцовщик, ведущий программ на телевидении, художник, оформитель книг, основатель одного из первых белорусских рекламных агентств. Согласитесь, о такой личности хочется узнать больше подробностей.
Музыкальная скамейка в честь Михала Клеофаса Огиньского.
— Тем не менее в Национальном художественном музее вы поработали. Правда, пожарным.
— Да, есть такой смешной факт. Работал пару месяцев. Я же, как пел Гребенщиков, из поколения дворников и сторожей.
— Реклама — ваш семейный бизнес?
— Да, и жена, и дети занимаются этим. Просто я уже три–четыре года назад сам, добровольно отправил себя на пенсию — понял, что не успеваю за новыми технологиями. Коллеги вручили мне забавную грамоту «Легенда белорусской рекламы», мы периодически встречаемся. Но я понимаю, что если не могу быть на высшем уровне, лучше спокойно уйти, что я и сделал.
— О рекламе представление как о части массовой культуры, явлении общества потребления, говорят, это не искусство.
— Я тоже думаю, что это скорее наука, чем искусство, как бы ни повторяли мои коллеги слово «креатив». Приходит заказчик, дает четкое задание: необходимо продвинуть на рынок товар. И здесь нужна наука. Подобрать технологические данные, определить возможного потребителя. Это потом я подключаю отделы, где работают художники, дизайнеры, кинооператоры. Снятие клипов — это верхушка айсберга.
— Исходя из того, что ваша профессия — рекламщик, вами должен быть любим, скажем, Энди Уорхол. Но это же не факт?
— Совершенно не факт. Я считаю, что Энди Уорхол и вообще то, что началось в искусстве с «черного квадрата», это было убийство настоящего искусства. Начался эпатаж. Выйти на сцену, попрыгать голым... Разве это театр? Есть же вечные вопросы. Настоящий художник, даже абстракционист, не может их избегать. У меня очень много друзей–художников. Есть среди них земляки–белорусы, кто не очень известен здесь, но они мировые звезды. Многим из них я пытался помочь в продвижении, организовывал их выставки, и не только в Беларуси. Мне действительно было обидно, почему их здесь не знают? Бориса Заборова считаю своим учителем. Дружу с Сергеем Малишевским, Сергеем Римашевским, естественно, с Владимиром Цеслером, с которым мы знакомы с 1970 года. В Беларуси есть и замечательные музыканты, не могу не назвать Александра Литвиновского — классический композитор, автор ораторий. Что касается белорусской рок–музыки, и здесь есть выдающиеся таланты, Игоря Ворошкевича из группы «Крама» я тоже знаю со студенческих времен. Конечно, я люблю настоящее искусство, где мысль в первую очередь, где профессионализм. Я не люблю самодеятельность. А Энди Уорхол... Нет, не мое...
— То есть и в качестве руководителя ротари–клуба в первую очередь будете ориентироваться на помощь профессионалам в искусстве, продвижение классики? Это ведь благодаря клубу в Верхнем городе Минска появилась музыкальная скамейка в честь Михала Клеофаса Огиньского, которая играет знаменитый полонез.
— Да, правда. Замечательную историю нашей страны можно популяризировать и таким образом. Сейчас мне придется корректировать деятельность ротари–клубов не только Беларуси, но и Украины и Польши, мы выстраиваем обширный план, в котором — совместные выставки художников Беларуси, России, Украины, Польши, Бельгии, помощь театрам, продвижение детских рисунков...
— О хобби вас спрашивать, наверное, бесполезно в силу вашей занятости.
— В свое время реклама из хобби стала моей работой. А собирать марки, монетки... Нет, нет... В последнее время мое хобби, моя любовь — внуки, их у меня шестеро. Приходится успевать и заниматься общественной деятельностью, и встречаться с друзьями. Тем не менее выходные я провожу с внуками.
