История, наполненная поистине шекспировскими страстями

История с бледной поганкой

Туман рассеялся, но день по-прежнему выглядел хмурым. Время от времени накрапывал мелкий дождик. Еще нехолодный, ибо на дворе стояла лишь первая половина сентября. Меня не обманешь. Всякой погоды насмотрелся в этой глуши на берегу дивного по красоте озера. Сколько раз такое пасмурное утро уже ближе к обеду перерождалось в замечательный день, и наоборот. 

Коллаж Юлии КОСТИКОВОЙ

Своими любимыми забавами — рыбалкой и сбором грибов — я насытился. Хотелось просто побездельничать, пройтись по усадьбе и определить, какие хозяйственные работы по подготовке к зиме предстоит выполнить в первую очередь. Что-то сделаю сам, на более серьезные дела приглашу людей. Например, как быть со скошенной за лето травой, которая улеглась в четыре средних по размеру стожка? Сгниют ведь… 

Я не ошибся. Где-то часам к двенадцати дня шустрый ветерок растянул бледное небо, и в этот образовавшийся просвет хлынули потоки солнца. Я пил в беседке чай с сыром, когда увидел у моей калитки тетушку Ядю. Ядвигу Степановну, другими словами.

— Хочешь, Иванович, я тебе к обеду драников напеку, а заодно и посоветуюсь, — сказала пожилая женщина. — Больно на душе погано.

— Что так, Степановна? — участливо спросил я. — Может, давление на перемену погоды прихватило? 

— Да нет, — вздохнула Ядвига. — Со мной все более или менее ладно, а вот Марылька наша совсем захудала. Того и гляди, покинет свет белый. Вот и хочу у тебя спросить, как мне быть…

Я сразу почуял, что соседка хочет рассказать мне какую-то непростую историю о ее взаимоотношениях с Марылей, так сказать, покаяться. Хотел ответить, что я не священник и не судья, чтобы разбираться в таких делах, но промолчал. Я человек любопытный, да и зачем обижать пожилую женщину?

Драники у Ядвиги получились, как всегда, отменными, пальчики оближешь. К вечеру она и сама пришла со свежей, нынешнего урожая сливянкой. Напиток тоже интересный. Для меня он слишком сладкий, и я только пригубил из фужера. Ядвига после второй рюмки стала более смелой и рассказала историю, наполненную поистине шекспировскими страстями.

Пятнадцать лет назад исчез муж Марыли Юзеф, работавший лесничим. Долго искали и предположили, что он утонул, переходя по тонкому льду речку, вытекающую из большого озера. Так и вышло, весной нашли. Марыля осталась одна. Единственный сын уехал на заработки в Польшу, да там и осел, обзавелся семьей. В родные места наведывался редко. Предлагал матери переехать к нему, но та не захотела покидать насиженное место.

В те дни Панкрат, муж соседки Ядвиги, и положил глаз на вдовушку Марылю. Она и раньше ему нравилась, но начать ухаживать за ней при живом Юзефе не решался. Да и крутой своей женушки Ядвиги следовало опасаться. А тут совсем осмелел. Под разными предлогами так и норовил к ней заглянуть. 

Ядвигу трудно было провести. Ранее работала в сельсовете землемером, слыла начитанной женщиной. Она и заподозрила, что греховный треугольник уже почти состоялся. Однажды сделала вид, что уехала в райцентр, а затем, сойдя с автобуса, вернулась в поселок и заглянула в хату к Марыле. Там ее Панкрат и соседка увлеченно занимались любовью. Со словами «кобель поганый!» погнала она домой застуканного на месте преступления муженька. 

Ядвига понимала, что греховная страсть навряд ли до конца отпустит ее мужа и Марылю, а остаться вдовой, как ее соседка, она не хотела на старости лет. Все больше ожесточалась на былую подругу. Стала вынашивать планы, как разладить эту связь, ибо подозрения и скандалы все не унимались. Наконец случай подвернулся. 

Летом на недельку погостить к ней приехал племянник из Латвии. Здешних мест не знал, потому попросил тетушку пойти с ним в лес за грибами. Время выдалось удачным, едва ли не под каждым кустом можно было найти какой-нибудь гриб. К одному из них племянник и подвел Ядвигу Степановну. 

— Опасайтесь вот этого гриба, — сказал он тетушке. — Это бледная поганка, она хорошо маскируется под сыроежку. На самом деле она очень ядовита, хватит небольшого кусочка, чтобы человек умер в муках.

Ядвига промолчала, но сделала для себя в памяти зарубку. Вспомнила, как когда-то, когда они еще дружили, Марыля угощала ее сыроежками, которые приготовила в кляре. Вкусно было! Сейчас грибов много, вряд ли ее соперница усидит дома без этих бесплатных даров леса. Что, если найти способ как-то подкинуть ей такую поганку? Ядвига еще раз подошла к тому месту, где рос ядовитый гриб, обнаруженный племянником, и постаралась запомнить, как он выглядит.

Когда племянник уехал, Ядвига увидела, что Марыля пошла в лес с лукошком. Засобиралась и она, но ушла в другую сторону. Надела перчатки, взяла пакетик и отправилась искать бледную поганку. Нашла ее быстро и принесла домой. Сейчас предстояло продумать, как отнести отраву в дом Марыли. Вскоре нашлась. Под предлогом того, что будто пришла опять погонять своего кобеля Панкрата, оказалась в сенях Марылиной хаты. Там как раз стояла корзинка с грибами, принесенными из леса. Туда и положила незаметно свою поганку.

— Крепкая оказалась, зараза…

— Кто? — не понял я.

— Сливянка, — ответила Ядвига и налила себе еще рюмку. — Да и Марылька тоже, — улыбнулась женщина. — Два дня она из дома не выходила, чего я только не передумала. Потом гляжу — сидит на лавке. Свежим воздухом дышит. От сердца отлегло. Не знаю, что уж там вышло с этим грибом, но себе зарок дала: подальше от всякого греха. Никогда больше себе ничего такого не позволяла. Вот и хочу посоветоваться, Иванович, может, стоит рассказать все самой Марыльке? Мне легче станет. Больно уж плоха она сейчас.

— Тебе, может, и полегчает, а вот ей? — спросил я. — Ты подумала?

Ядвига промолчала.

— Недолго и я царствовала со своим Панкратом, — вздохнула она. — В лесу выпивал с мужиками, упал и о какой-то то ли камень, то ли сук головой ударился. Через неделю и умер.

Ядвига явно не рассчитала крепость своей сливянки. Захмелела. Пришлось проводить старую женщину до ее хаты. Сам же решил, что назавтра навещу Марылю. Жалко, если действительно с ней все так плохо. В поселке и так людей можно по пальцам сосчитать. Молодежи совсем нет. Свой век доживают одни старики.

В беседке, где еще полчаса назад слушал исповедь старенькой соседки, становилось зябко. Все-таки вечера и ночи уже осенние. В болоте за лесом громко перекликалась последняя стая журавлей. Вчера улетели и ласточки. Вскоре пойдут дожди и вся эта окрестная красота превратится в унылый пейзаж. Впрочем, пока еще живут здесь люди, даже это уныние будет радовать чей-то глаз…
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter