Российский журналист Юрий Дудь посвятил свою жизнь зарабатыванию бабла. Чем же может помочь ему маленький белорусский сегмент интернета? Не окупит даже такси до Варшавы.
Тогда зачем Дудю делать программу с нашим юным нехто-предателем? Понятно, что такое видео – оно для русскоязычного интернета. Следовательно, Степу Путилу «знакомят» с Россией. А Россию – с нехтой и его телеграм-каналами. Для чего? Гляньте на Беларусь. И вспомните, что у соседей скоро выборы, вот и ответ.
Персонажи
Сам Юрий, будучи журналистом и, судя по манерам, полубогом, вышел на улицу Варшавы поговорить с местными. Те стояли пикетом «За Беларусь» и «За Лукашенко» перед домом, где квартирует нехта. Когда простые поляки разобрались, что «русский журналист» перед ними «просто спрашивает» (и все об одном и том же), они незатейливо послали полубога. Туда, куда от века поляки посылают москалей.
Дудь не стал вырезать этот фрагмент из программы. Для него, видимо, это «участие в боевых действиях». Как на передовой побывать. Пулям, в общем, не кланялся, примерно так. Что многое говорит и о нем самом, и о его программе.
Про милого дружка Путилы «редактора Протасевича» и сказать особо нечего. Обычный прыщавый хлопчик. Обиженный товарищами и судьбой. Чтобы доказать всем, что он не такой, как про него говорят, отправился в Киев на майдан. Затем – в зону боевых действий к Донецку. Теперь вот ведет «боевые действия» с родной страной, а сам мечтает поехать «еще на какие-то военные конфликты». Даже Дудь на него смотрит сверху и с неким сожалением.
Сам Степа не понимает смысл слова «посольство». Шеврон (с военной формы) для него находится на каске сзади (хорошо еще, что не спросили про «стремительный домкрат»). Даже антивирусную маску он носит, не закрывая нос, – как если бы ваш маленький сынишка носил бы мошонку поверх трусиков.
«Зянон Пазняк был приближен» к Александру Лукашенко. А тот «в бане рассказывал «им», как спускался в подвалы, где расстреливали». Таково понимание Степой Путилой людей, политических деятелей и жизни в целом. И вновь даже Дудь морщится.
Собственно, дальше программу со льстивым названием «Главное медиа белорусского протеста» можно и не смотреть. Хотя забавно: когда наш Степа с приоткрытым ротиком старательно думает над очередным ответом, он удивительно похож на маленького гитлера. Усики добавить (а они скоро должны начать расти) – и готово. Потому с вашего позволения я нашего подоночка так дальше и буду называть: «гитлерюгенд».
Реальные пацаны
Не слишком интересно смотреть, как общаются реальные пацаны. Термин «беглые белорусские оппозиционеры» не смущает ни того, ни другого. «2010-й год – переломный момент» для Путилы, а было тогда мальчонке 12 годочков. Поломала жизнь парнишечку, что и говорить.
«Белорусский дом в Варшаве» существует «на польские деньги», пацанов это не смущает. А официальной крышей нехты он стал, не поверите: «Так случайно получилось, чтобы всем собраться и на выборах фигачить». А вот оба пацана верят, случайно.
«Белорусы терпели, – рассказывает наш недоносок россиянину, – 26 лет вообще всего: трэша, дичи, унижений, издевательств». А Дудь в это время – глаза в потолок – видимо, вспоминает чековую приватизацию, раздербан недр, земли и промышленных отраслей, повсеместное рейдерство и банды «солнцевских».
Интересна житейская позиция что российского интервьюера, что белорусского гитлерюгенда: «Сотовые операторы сливали данные (это зашквар)», – они используют одинаковый сленг. Сам слив закрытых во всем мире данных в сеть («деанон») – это «информационные пули XXI века». Оба, похоже, так и не вышли из «пацанского» мира, где «они» – сливают, хватают и беспредельничают. А мы, пацаны, делаем что хотим, и нам за это ничего не бывает. Мы же бессмертные.
От белорусских «протестов» обоих «пробивает на слезу». В общем, они нашли друг друга – и получился такой маленький голубой огонек.
Рядом и вокруг
Занятные люди работают с гитлерюгендом. Сами про себя говорят: «Мы – дети репрессированных». И собираются вернуться, как только «режим падет». Там же (здесь, у нас), «такой тупик во многих сферах», вот они-то и спасут, они-то и развернутся… Чем не «Рада БНР»? Только фашистской армии не хватает, а так – один в один.
«Кто постил лажу про российский спецназ?» – спрашивает Дудь. После минутного замешательства гитлерюгенд берет на себя (а чего уж там): «Я. Ну, потому что ходили слухи, была куча видосов». Думаете, это один раз? Думаете – не?
9–11 августа, по сегодняшним словам Путилы, на улицы Минска выходило «7–10 тысяч человек». Вспоминайте оценки (честные и правдивые – вы удивлены?) МВД Беларуси. И еще вспоминайте: вот это и были подготовленные всей летней кампанией молодые боевики.
Не получилось. Тогда в ход пошли «женские марши», мы писали, как и кем они готовились (www.sb.by 8.09.20). Но гитлерюгенд оповещал мир (и упорно продолжает) про «сотнятысячныя пратэсты».
«Если долго быть недовольным и не выпускать пар, – делится один знаток жизни с другим, – то произойдет или взрыв, или… всплеск чего-то. И это произошло» – и вот это точно.
«Мы из медиа стали отчасти политиками», – возвышают себя нехтовцы. «И поэтому можете лить дерьмо?» – интересуется Дудь. «Отчасти да». На лице россиянина немой вопрос. «В информационной войне все средства хороши. Это пропаганда», – умные люди называют такую позицию «кредо». Это кредо нашего гитлерюгенда и его команды.
«Беларусь переживает рекордный процесс политизации общества: все эти люди сейчас на улицах»,– а это понимание недорослями политики.
«По-моему, это нормально, когда есть страна, которая подставляет плечо, и оттуда можно безопасно, с поддержкой… не из США вещать. Польские спецслужбы – они свои», – а это они о предательстве.
Технологии и революции
Как работают технологии? Наш гитлерюгенд признается: писал российскому Павлу Дурову (создателю «Телеграм»), чтобы ему в управление передали канал задержанного в Беларуси «активиста». «Я не знаю, можно ли об этом говорить», – стесняется он. Да чего уж, можно: кажется, уже все поняли, что телеграм-каналы – вещь управляемая. Извне. А молодые дурачки могут про себя думать, что им угодно.
Например, что если он, молодой, чего-то не видел, то этого и нет. «Мы видели сотни протоколов, – убеждает один другого, – и я точно знаю, кто победил на выборах». Сотни – это, конечно, много. Сразу и не сосчитаешь. Тем более с таким-то интеллектуальным багажом. А пять миллионов восемьсот двадцать тысяч (именно столько всего было бюллетеней) – число непредставимое. Вот просто в голове не укладывается, и все.
«Премьер-министр Польши пришел к вам на интервью? – скептически спрашивает Дудь. – Ты понимаешь, что это не про журналистику?» Гитлерюгенд хорошо понимает. Ведь это было для него «первое интервью, длилось оно 10 минут». Не за тем приходил глава польского правительства к белорусским предателям, ой, не за тем. «Как перенаправить деньги, кому, какие организации стоят доверия», – на что, по-вашему, это похоже? На разговор Антанты с Савинковым, пожалуй. Или Гитлера, скажем, с Кубе.
«Ты готов был бы убить человека?» – затаив дыхание, спрашивает Дудь, и они оба понимают, про какого человека говорят. «Я не смог бы», – застенчиво отвечает наш. После чего программа перебивается заставкой. Такое впечатление, что актеры пошли менять костюмы после сцены катарсиса.
Затем москвич интересуется, почему же тогда гитлерюгенд призывает «сжигать бандитов в черном»? «Мы не призываем, – тут же открещивается тот, – это эмоции». Революция мокрых штанов, я же говорил.
Энд
Честно сказать, после такого интервью можно вешаться. Так вдуть самому себе – это ж надо еще постараться. Ведь яма, которую сам себе вырыл, – она теперь всегда будет рядом с тобой. А жизнь никогда уже не будет счастливой. Как жизнь любого предателя.
Это можно было бы выучить еще в школе. При одном условии: при желании.
