– Анна Дмитриевна, – зазвучал бархатистый голос Валентина Николаевича Елизарьева, – не могли бы вы рассмотреть вопрос о постановке в оперном театре какого-то значительного произведения? У вас есть предложения?
Предложений у Моторной оказалось три, но Елизарьев выбрал из них одно – «Фауст».
Как раз в те дни – 27 сентября 2018 года – народный артист СССР Валентин Елизарьев был представлен коллективу Большого театра Беларуси в качестве художественного руководителя. Четыре дня спустя, общаясь с публикой в стенах Национального исторического музея, он сказал:
– Нужно больше продвигать талантливых белорусских граждан. Иностранцев мы уже приглашали, надо воспитывать своих. Ненормально, когда в городе существует Академия музыки, которая готовит хореографов и режиссеров, а в театр их не принимают. За девять лет моего отсутствия в Большом театре кто знает хоть одно имя выпускника Белорусской академии музыки, кому дали что-то поставить? Для кого мы эти кадры готовим? Я считаю, мы очень нерационально к этому относимся.
И тогда же у Елизарьева возникла идея весь следующий сезон отдать новым именам, не обязательно юным.
И вот мы видим эти имена и эти спектакли. Ольга Костель – пусть и не выпускница Белорусской академии музыки, но плоть от плоти нашей хореографической школы, нашего Большого театра. Ее «Анна Каренина» – синтез лучшего, что здесь было и чего еще не было, что она принесла с собой.
И вот теперь «Фауст» в постановке Анны Моторной.
Анна Дмитриевна – человек уникальный. Дважды выпускница Белорусской академии музыки – сначала как дирижер-хоровик (включая аспирантуру), затем как оперный режиссер на курсе у Маргариты Николовны Изворской-Елизарьевой. Долгие годы совмещает работу в Музыкальном театре и в Академии музыки – сначала как хормейстер и преподаватель музыкально-теоретических дисциплин, затем как режиссер-постановщик, доцент кафедры оперной подготовки и хореографии. Талантливейший ученый, режиссер и музыкант. Жена, мама, красивая женщина. В ее творческом багаже огромное количество поставленных опер, мюзиклов и оперетт – от «Паяцев» до «Цыганского барона» и «Тётки Чарлея». И, вплоть до «Фауста», ни одной постановки в Большом театре.
«Фауст» – первый.
Свое видение спектакля Анна Дмитриевна подробно рассказала на пресс-конференции за час до премьеры. Но, как всегда бывает у больших художников, произведение оказалось глубже и мощнее самого режиссера.
Потому-то многомудрый Валентин Николаевич Елизарьев отказывается обсуждать с журналистами свои балеты. «Балет нужно смотреть!» – усмехается он.
Оперу нужно смотреть и слушать. «Фауст» – это пир для ушей, даже неподготовленных. Тридцать лет назад эти мелодии звучали из каждого утюга, но даже если вы их не знаете, у вас будет ощущение, что вы знакомы с ними всю жизнь.
– И Чайковский, и Штраус, и все композиторы двадцатого века, я уж не говорю про девятнадцатый, черпали и черпали из этой партитуры! – улыбается Анна Моторная.
Я вам скажу больше – популярная киномузыка – это на 90% перепевы «Фауста», так что ловите ключ ко всей мировой музыке, причем в блистательном исполнении.
Дирижер-постановщик Андрей Иванов тоже выпускник Белорусской академии музыки, но за десять с лишним лет в Большом театре Беларуси этот редкостный музыкант так и не получил возможность поставить что-то серьезное. Неудивительно, что в конце концов он занял пост главного дирижера Ростовского государственного музыкального театра. При этом наш Большой театр вот уже больше года без главного дирижера.
И оркестр, несмотря на все карантины (а может быть, и благодаря им) звучит безупречно.
– А что же постановка? – спросите вы.
На мой взгляд, нынешний «Фауст» – один из лучших спектаклей, поставленных в Большом за долгие-долгие годы. Он начисто лишен той прямолинейной декларативности, которая характерна для так называемых «современных» постановок, и сама режиссер это остро чувствует. Сначала объясняет, что действие оперы, кроме пролога, происходит в Германии в 1935–1945 годах, и это принципиально для нее и для художника-постановщика Вячеслава Окунева. Потом очень настойчиво повторяет:
– Какое время, куда мы попадаем – для меня это совершенно неважно. И вообще, очень важно для меня как режиссера, чтобы вы не цеплялись к месту действия. Потому что «Фауст» – это история абсолютно вне времени и пространства.
Пространство в ней, тем не менее, есть. Это пространство мрака и ада, озаряемого лишь пламенем пожаров и призрачным мерцанием фальшивых драгоценностей. Это мир, где Фауст – блуждающий демон на мотоцикле – полагает себя повелителем дьявола, будучи в действительности его орудием и рабом. Где самая чистая и нежная дева легко покупается на ларец с драгоценностями и ценит благородную стать гораздо выше, чем нежную преданность и любовь. Где обожающий, заботливый брат проклинает родную сестру только потому, что она не оправдала его иллюзий.
– Спектакль «Фауст» который мы хотим представить зрителю, – это спектакль о том, как человек забывает, где та грань, которая разделяет иллюзию и реальность. Это самое важное на сегодняшний день, когда вы перестаете видеть реальность и создаете себе иллюзию. Она может быть положительной, а может быть крайне отрицательной, и это тоже в какой-то степени может разрушать вас изнутри, – говорит режиссер.
В финале, оказавшись в самой нижней точке ада, в тюрьме за убийство собственного ребенка, Маргарита вдруг прозревает и силой молитвы прорывается к спасению. Личному спасению, которое всегда для нас открыто, но речь-то идет о спасении всего человечества…
Еще одним потрясением стали для меня молодые актеры. Андрей Селютин (Мефистофель), Марта Данусевич (Маргарита), Тарас Присяжнюк (Фауст). Их старшие товарищи в обоих составах великолепны, в спектакле нет ни одного посредственного певца. И хор, и балет – все на самом высоком уровне.
Но именно молодые певцы с их яркими голосами, с их безоглядной страстностью и самоотдачей – тот образ театра, каким он становится, каким он должен быть и будет, несмотря на все сложности нашего времени. Театр катарсиса. Театр перерождения и возрождения души. Театр прозрения. Только такой театр нужен людям.
Фото Михаила Нестерова (Большой театр)
