Интервью с Димой Биланом

Певец пригласил «ТН» в свой новый дом и рассказал о том, почему он перестал обижаться на Градского, что его связывает с императором Николаем II и кого не хватает в доме для полной гармонии.


— Через месяц у меня день рождения. И мне кажется, судьба делает все для того, чтобы я в этот день смог поднять бокал cо словами: «В свои 33 я кое-чего добился!» Во всяком случае, такого насыщенного года, как этот, у меня до сих пор не было. Я в таком темпе никогда не жил.

Во-первых, конечно, львиную долю времени отнимают съемки третьего сезона «Голоса». Сейчас появилась масса «знатоков» этого проекта, стало модно рассуждать о том, что нынешний сезон недотягивает и вообще не лезет ни в какие ворота, слушать некого и в целом «Голос» изжил себя. Я такие разговоры каждый день слышу. Вот только рейтинг наш почему-то все растет и растет. Программа выстроена таким образом, что забирает твое внимание постепенно, за «слепыми» прослушиваниями следуют баттлы, дуэты, трио, и в каждой передаче есть своя драматургия, напряжение, которое возрастает по мере приближения к финалу. Так что «знатоки» могут что угодно утверждать, а мы по-прежнему в форме.

Хотя, сознаюсь, поначалу и у меня присутствовал некоторый скептицизм. Понимаете, к третьему сезону мы несколько разбаловались, пресытились хорошими голосами. Эффект новизны, который буквально рвал на части и нас и зрителей в первом сезоне, сейчас пропал. «Удивите меня», — думал я, готовясь слушать очередного участника «Голоса-3». И шикарных вокальных данных мне уже было мало, хотелось еще чего-то, какого-то невероятного всплеска эмоций, чтобы пробрало до глубины души. Но сейчас очевидно, что и третий сезон захватил умы аудитории, и как бы кто ни злорадствовал, — «Голос» шествует дальше с колоссальными рейтингами.


— Каждый из наставников, в том числе и вы, в прошлом году говорил о том, что второй сезон — последний в его карьере. Но в сентябре та же команда вновь заняла привычные кресла. Получается, что у нас есть все шансы увидеть вас и в четвертом, и, может быть, в пятом «Голосе»?

— Нет, четвертый раз входить в эту реку я бы не хотел. Правда, зарекаться не буду — мы стали не просто сплоченной командой, а практически семьей. Люблю всех, обожаю просто! Надоели до смерти, но люблю. И с Леней, и с Полей созваниваемся, в гости друг к другу ходим. С Александром Борисовичем иногда, конечно, спорим, но я тут внезапно понял природу его отношения ко мне. Когда на прослушивание пришел сын Градского Даниил и я посмотрел, как Александр Борисович с ним общается, у меня как будто глаза открылись: он и во мне видит такого же сына! То есть все его колкости в мой адрес — выражение отцовской любви. Ну и как в такой ситуации на человека зуб иметь? Конечно, я на него не обижаюсь, а, наоборот, безмерно уважаю.

С участниками прошлых сезонов «Голоса» тоже поддерживаю отношения, причем я с ними никаких контрактов не заключал и никаких обещаний им не давал, но если звонит Марго Позоян и просит помочь — я подключаюсь. И на презентации у нее спою, и совет дам, и морально помогу. А если мне нужно помочь с записью бэк-во­кала для моего электронного проекта Alien24, звоню Юле Терещенко, и она спешит на помощь.

— Вы заявили миру о своем новом проекте Alien24 в прошлом году. Он успешно существует до сих пор?

— И не просто существует, а цветет пышным цветом. Недавно сняли ролик на одну из композиций — это будет феерический блокбастер. Полноценный альбом появится в доступе 3 декабря, музыкальную презентацию мы планируем уже в 2015 году.

Эта музыка по-прежнему лучший способ переключиться, найти себя, раскрыть какие-то грани души, неизвестные даже мне самому.


— У вас съемки, запись альбома, и при этом полным ходом идет подготовка сольного концерта в КЗ «Крокус Сити Холл» 27 ноября?

— Да, готовлю новый материал, оттачиваю старый, репетирую дуэты и с участниками «Голоса», и с другими коллегами. К моим музыкантам добавится духовой оркестр, с ними тоже надо пройти программу. Я хочу сделать концерт, который шел бы два часа без единой паузы и чтобы люди от восторга забывали бы дышать! Высокую планку себе поставил, не спорю. Но я же говорю: этот год для меня по-настоящему знаковый. Я ведь еще и в кино снялся.


— Вы же ГИТИС окончили, кино должно быть для вас привычным делом?

— Это первая моя серьезная роль в большой картине — исторической ленте режиссера Юрия Васильева под названием «Музыка во льду». Я был невероятно взволнован, получив предложение. Перед пробами честно «брал классы» — моя будущая партнерша по фильму Света Иванова учила меня актерским премудростям. Потом я проходил пробы — на общих, кстати, основаниях. Меня так же, как и остальных претендентов, трясло от волнения, и я ровно так же, как они, боялся, что облажаюсь. И может быть, даже больше боялся, ведь отношение ко мне могло быть предвзятым: вот, мол, шоу-бизнес покорил, теперь в кино пытается пролезть! Когда меня утвердили на роль, начались тренировки. Поскольку я играю белогвардейского офицера, я просто обязан идеально держаться в седле и виртуозно владеть холодным оружием. Поэтому по несколько часов в день я под чутким руководством Юрия Васильева лихо вскакивал на гимнастического козла, хватал в руки шашку, яростно рубил воздух вокруг себя и при этом произносил монологи. А затем начались съемки, которые открыли мне глаза на многое.


— Что вас так удивило? Вы же много раз видели вблизи камеру и режиссеров и команду «Мотор!» неоднократно слышали.

— Да, но все это не имело отношения к настоящему большому кино. В шоу-бизнесе мы привыкли каждый день совершать какие-то грандиозные дела. Сегодня концерт на стадионе, завтра съемки в программе, которая идет в прайм-тайм полтора часа с гигантским рейтингом, послезавтра международный конкурс. То есть не просто большой ложкой жизнь черпаем, а прямо половником. И кажется, если не случилось чего-то грандиозного — день впустую прошел.

Попав в кино, я понял, что можно жить совершенно в другом ритме. Это не значит, что актеры круглые сутки на диванах лежат и ничего не делают, — нет, у них тоже день загружен будь здоров! Но они немного под другим ракурсом жизнь рассматривают. В кино важны мелочи: взгляд, вздох, какая-то малюсенькая деталь на платье главной героини. И съемочный процесс может остановиться на час, потому что кому-то покажется, что лучше немного укоротить шинель главного героя. Поэтому ты волей-неволей вглядываешься в жизнь, смакуешь ее. Когда идет работа над полнометражным фильмом, день считается невероятно удачным, если удастся снять две минуты. Только представьте себе: работаешь от рассвета до заката, а на выходе — мгновение!


— То есть по сравнению с шоу-бизнесом кино — это отдых?

— Ни в коем случае! Хорошенький отдых получается: каждый день встаешь в полседьмого, два часа гримируешься. Потом на тебя надевают костюм из лучшей шерсти (портной полгода рылся в книгах, искал, как выкроить пиджак образца 1915 года), сверху — шинель, тоже шерстяную, весом несколько килограммов, и все это перевязывают портупеей. Ты в этом великолепии вскакиваешь на коня, шашкой машешь, орешь, разевая рот так, что в него мухи залетают. А на улице при этом + 30 °C. «Камера, стоп, еще дубль». И все сначала. И жара. И три слоя шерсти на тебе. И искусственный дождь льет, тебя сушат, снова гримируют, и снова на коня. И так пока солнце не сядет. А еще ж борода! Меня попросили на время съемок растительность на лице не сбривать — мол, так правдоподобнее. Полгода ходил и выслушивал от всех: «Дима, как ты постарел! Побрейся, тебе не идет».


— Родителям тоже не нравилась ваша борода?

— Вот как раз родители, и вообще родня, к моим съемкам отнеслись с трепетом. Как это ни парадоксально, но благодаря работе над ролью я узнал очень много об истории собственной семьи. Мой прадед был одним из доверенных лиц Николая II. Он был вхож в семью,­ учил детей ездить верхом, охранял их во время прогулок. Мои родные берегут его архив и собирают все исторические сведения, которые касаются прадеда и той великой эпохи. Расспросив своего дядю Александра Сухова — главного специалиста в этом вопросе, я как будто курс лекций по истории в университете прослушал. И уже совсем по-другому воспринимал предложенные обстоятельства, в которых мне предстояло работать. Каждый раз, отсняв эпизод, отправлял его дяде, и он, мой личный цензор, замечал: «Офицер не мог сделать такое движение во время танца» или: «Офицер не использовал бы это слово в своей речи». Я понял, что имею полное право сниматься именно в этой картине, потому что у моей ­семьи есть прямая связь с событиями, о которых идет речь в фильме.


— В общем, опыт съемок вы получили…

— Бесценный опыт, я считаю. Сколько бы ни учили актерскому мастерству в институте, по-настоящему ты приобретаешь его лишь на съемках. Вот, казалось бы, элементарная сцена: сидят четыре человека за столом, идет серьезная беседа. Тебе надо произнести фразу: «Я вас обманул, не подписывайте этот документ!» Всего семь слов. Но ты при этом держишь в голове, что рядом с тобой напарник, вместе с которым вы решили обмануть третьего человека, а ты в последний момент передумал и должен не выпускать этого напарника из поля зрения, взглядом и интонацией ставить его на место. Вот и получается, что это не какие-то там семь слов. Тут вспотеешь, пока все это вместе сложишь и сыграешь как надо.

Но помимо актерского съемки — это еще и житейский опыт. Столько было общения — и с прекрасной Юлией Пересильд, и с несравненным Александром Адабашьяном. Я имел возможность часами разговаривать с ним, расспрашивать о моем любимом фильме «Родня», к созданию которого он приложил руку. Я очень доволен. Но только не надо делать выводы, что отныне Дима Билан разочаровался в шоу-бизнесе и переключился на кино. Нет. Свое дело я не брошу. Меня сейчас часто спрашивают: «Ну ведь в кино все гораздо серьезнее, чем в шоу-бизнесе, глубже, умнее?» Мне кажется, это в корне неверный взгляд, не бывает дел серьезных и несерьезных. Вот сидим мы, скажем, в ресторане, и сомелье наливает вино. Вы считаете, что у него несерьезная профессия? Открыл, налил и ушел? А ведь сколько всего хороший сомелье должен знать и уметь! Так и в любом ­деле — неважно, кино ты снимаешь, концерты даешь или плитку кладешь.


— Съемки, альбом, клипы, подготовка к сольному концерту… Как вы все успеваете?

— Никак. Вроде и с математикой все нормально, я в состоянии посчитать, что в сутках 24 часа, и планирую свой день тщательно, и помощники есть, которые могут на себя взять часть работы. Но все равно под вечер выползает что то несделанное, забытое, отложенное, приходится ночью доделывать. Сейчас мое время неимоверно растянулось. Если мне удается выкроить час на то, чтобы просто посмотреть кино, возникает ощущение, что я полдня отдыхал. Пятнадцать минут в ванне воспринимаются как здоровый восьмичасовой сон. Я прихожу буквально в бешенство, если вижу, что мое время воруют. Я считаю, что это самое наглое воровство, которое только существует на земле. Приезжаю на съемки — а кто-то не готов, кто-то опаздывает, охранник не может найти в списках номер моей машины, и приходится сто лет стоять перед закрытым шлагбаумом в ожидании, когда ситуация разрешится. Я начинаю звереть и, наверное, кажусь окружающим какой-то сволочью, но мое время — оно реально сейчас для меня на вес золота!

— Несколько месяцев назад вы переехали в собственный загородный дом. Обычно на природе человек меньше суетится и больше созерцает. Вам удалось достичь нирваны?

— Именно поэтому я и мечтал купить дом. Думал: вот перееду за МКАД и буду больше отдыхать, медитировать, смотреть на деревья. Увижу хотя бы смену времен года — я много лет не замечаю, как листья желтеют, когда первый снег пошел. В итоге, конечно, получилось не совсем так, как я думал. У жизни за городом тоже есть минусы: дорога съедает много времени, да и пространства, за которым надо ухаживать, больше, чем в обычной квартире. Решил я, например, газон постелить. Мы с дизайнером все продумали, подготовили участок, смонтировали систему для полива. Приехали рабочие, привезли газон в рулонах — а он сухой. «Нет уж, — говорю, — ребята, так не пойдет. Забирайте его обратно, а мне привезите качественный материал». Так что за всем глаз да глаз нужен.

— Вы долго выбирали дом?

— Ох, это была целая эпопея. Я объездил все Подмосковье, посмотрел 20 или даже 30 домов и в итоге при­ехал вот в этот поселок. На прекрасном участке на краю леса стоял дом, точнее, просто коробка, но так мне это все приглянулось, что я задумался. А окончательно принял решение, когда прошел весь поселок насквозь и вышел в поле. Огромное поле, и по нему бегут лисы. И такое в этом умиротворение, такая гармония — вот-вот олени из леса выйдут. Я еще тогда со смехом сказал риелтору: «Признайтесь, у вас где-то в лесу стоит специальный человек, и когда вы приводите к полю клиента, тихонько по рации ему командуете: «Клиент доставлен, запускайте лис! А теперь олени, олени пошли! Так, а теперь сокол!»

— Грибы в лесу небось посадили ради привлечения клиентов?

— С грибами немного хуже. Походил осенью по лесу — сплошные свинушки, хотя кое-какие подберезовики все же нашлись.

— То есть мечта о том, чтобы наблюдать смену времен года, все-таки осуществилась?

— К сожалению, не в полной мере. Да, пару раз я сходил за свинушками, но это было, как мне кажется, сто лет назад, а недавно, стоя под душем и глядя в окно (у меня из ванной чудесный вид на лес открывается), поймал себя на мысли, что вот уже зима, а я осени толком не видел. Все равно не успеваю оглядеться вокруг. Приезжаю домой в темноте, сплю по три часа, досыпаю в машине, пока едем на репетицию или на съемки. Где уж тут видами из окна любоваться. Очень мало времени на то, чтобы чувствовать жизнь, и я не могу с этим смириться.

— Но по крайней мере сам дом вас не разочаровал? Комфортно вам в нем живется?

— Недавно спускался по лестнице со второго этажа на первый и думал: «Как же я все хорошо и удобно сделал!» Меня здесь устраивает каждая деталь, до последнего винтика. И огромные окна с рассеянным светом, и фактурные стены. Прежде чем начать строительство, я продумал все до мелочей. Помогло то, что это не первое мое жилище, был уже опыт ремонтов, и я знал, что, скажем, удобнее, когда дверь открывается внутрь, а не наружу. И лучше вправо, чем влево. Казалось бы, мелочи, но важные для жизни.
 
Если говорить о глобальной идее, то я мечтал жить в доме, похожем на шале. Мне нравятся скошенные углы, сложная геометрия пространства, никаких квадратов и прямоугольников, чтобы взгляд не натыкался на что-то монументальное, а сколь­зил­ вдаль. Этакий конструктивизм — коричневое дерево, голая кирпичная кладка стен. Понятно, что сам я не мог сделать проект от начала до конца — мне помогала прекрасный дизайнер Наташа Глуховская. И сейчас я всем доволен.


 
— Я заметила в вашем идеальном жилище шаткую приставную лестницу, которая ведет на третий этаж. Это временная конструкция?

— Нет, эту лестницу я оставлю, пусть там чердак будет. Настоящий, как в деревенских домах, чтобы туда можно было забираться и откапывать среди залежей массу интересных вещей. Собственно, они там уже и так есть в большом количестве. Моя коллекция головных уборов — шляпы, сомбреро. Мои картины — я одно время баловался, акварелью что-то такое малевал, даже ездил в Красногорск на пленэр. Старые кассеты, демозаписи. Словом, можно часами копаться. Нет, чердак пусть остается. А вот что я сделаю обязательно — так это скамейку на крыше. Вдруг у меня все-таки появится больше свободного времени, буду сидеть там и обозревать окрестности, может, опять лис увижу. А пока на веранде сижу. Раз в два месяца примерно. Минут по пять. Сейчас совсем холодно станет — к камину переберусь. Но все-таки мое любимое место отдыха — за компьютером. Клавиши и наушники — что еще нужно уставшему музыканту?

— Гости приезжают?

— Нечасто, признаюсь, но бывает. Шумные сборища я перестал любить, так что собираемся небольшой компанией. Пять-шесть человек оптимально. Приезжают друзья, которых я давно не видел, зажигаем камин, играем в «стикеры» — знаете, игра такая, когда человеку на лоб клеят бумажку, на которой написано слово, а он должен его отгадать. Мы давно это развлечение полюбили, стали прямо чемпионами по разгадыванию слов.



— Дом у вас теперь — полная чаша. И камин, и окна в пол, и газон, и гости…

— Нет, не полная — собаки не хватает. Всерьез думаю завести щенка, уже и породу выбрал — будет у меня веймаранер. Скоро родится помет — возьму себе такого крепкого пацана с плотной серебристой шерстью, и вот тогда наступит полное счастье.

— А как насчет семьи? Не пора ли остепениться?

— Для этого года мне событий хватит, а вот в следующем подумаю. Но сначала отдохну как следует. Хочу впервые в жизни отпуск месяца на два взять, чтобы в себя прийти и мысли в порядок привести. Поеду в Америку, навещу младшую сестру — Аню. Проверю, как она там живет, не обижает ли кто! Шучу, на самом деле у нее все прекрасно. Друзья замечательные, и школа хорошая, и актерская студия, где она занимается. Аня — очень деятельный человек. Недавно записала песню и сняла на нее клип, причем сделала все сама: и людей нашла, и деньги. Правда! Я даже не в курсе был, что она петь планирует, пока не получил ссылку на готовый трек.

— Будете помогать Ане пробиться в шоу-бизнес, когда она вернется?

— Мне кажется, она не вернется на родину. Для становления любого человека важно то, что его окружает в 15-16 лет. Это время, когда он максимально открыт миру. Люди, с которыми он дружит, первая влюбленность — все становится его жизнью. И бросить эту жизнь, начать другую на новом месте — невероятно сложно. Да, потом тоже появляются увлечения и друзья, но на них остается гораздо меньше эмоций и времени. В общем, я не тешу себя надеждой, что она когда-нибудь переберется поближе ко мне. Но, безусловно, даже на расстоянии поддерживаю Аню, горжусь ею, и если она просит — даю какие-то советы как наставник.

— Дима, вам нет 33 лет, а вы уже наставник для такого количества людей!

— Поверьте, я к этому званию с большой иронией отношусь. Покрываться бронзой или нимб над головой выращивать даже не думаю. Потому что сегодня я наставник, а завтра прихожу на съемочную площадку и становлюсь абсолютно зеленым юнцом, который с открытым ртом и распахнутыми глазами впитывает азы мастерства. А послезавтра запираюсь в студии и тихо наигрываю что-то свое, сокровенное, и там я уже и не ученик, и не наставник, а просто я сам — без грима, без чинов и званий. И кто знает, кем я буду на следующей неделе или в следующем году…

---

Дима Билан

Родился: 24 декабря 1981 года в г. Усть-Джегута (Карачаево-Черкесская Республика)

Семья: отец — Николай Михайлович, инженер-конструктор; мать — Нина Дмитриевна, домохозяйка; сестры — Елена (34 года), модельер, Анна (19 лет), студентка

Образование: окончил Государственное музыкальное училище им. Гнесиных, актерское отделение РАТИ-ГИТИС

Карьера: в 2003 году выпустил дебютный альбом «Я ночной хулиган». Всего — семь сольных дисков. В 2006 году занял второе место на конкурсе «Евровидение», в 2008 году стал победителем.

Заслуженный артист Чечни и Ингушетии, народный артист Кабардино-Балкарии. Лучший русский артист по версии MTV Europe Music Awards (2005-2010, 2012), десятикратный лауреат премии MTV Russia Music Awards