Черт ногу сломит, где в новом мюзикле Белорусского государственного академического музыкального театра «Шалом Алейхем! Мир вам, люди!» звучит музыка американца Джерри Бока, а где нашего маститого композитора Олега Ходоско. Ну Ходоско работать в тандеме с классиками не привыкать: он в Киеве для хореографа Раду Поклитару в кратчайшие сроки написал заново балет «Золушка» вместо, прости господи, Сергея Прокофьева, когда наследники композитора воспротивились слишком сексуальной трактовке балета. И ничего — остался жив. Поклитару у нас, как и Виктюк, постановщик, воспринимающий все проклятые вопросы бытия через телесность. Такие тоже должны быть.
То же самое и с либретто новой премьеры. Где в мюзикле оригинальный текст Шолом–Алейхема с его повестью «Тевье–молочник», где ироничный Григорий Горин с «Поминальной молитвой», где американский автор либретто «Скрипача на крыше» Джозеф Стейн, а где остряк–постановщик Михаил Ковальчик со своими репризами, заявленный как автор литературной композиции, — непонятно. Факт остается фактом: ни Горин, ни авторы «Скрипача на крыше» в программке не заявлены. А оно вам надо? Дело осложняется еще и тем, что я как-то оказался в Екатеринбурге, скоротал вечерок в местной музкомедии. И посмотрел именно «Скрипача на крыше» в постановке лауреата «Золотой маски» Кирилла Стрежнева. Так что для меня вопрос: где там кто не основной. Главное, что зритель кайфует.
О зрителе, пришедшем на «...Мир вам, люди!», можно сказать словами пришельца–прораба Владимира Мешкова из фильма «Кин–дза–дза»: «Понимают...» Или даже словами его напарника, студента текстильного училища из Иваново Гедевана Александровича: «Народу нравится». Гедеван Александрович, кстати, как нормальный студент гулял по Москве с бутылкой чачи, и только советская цензура попросила режиссера Данелия поменять чачу на уксус. Так что любой художник даже масштаба Данелия всегда идет на компромиссы.
В спектакле на разные лады играет почти вся труппа театра. Может быть, пока еще не все получается. Шолом–Алейхем — это все–таки очень серьезный драматический материал. Чувство локтя, чувство ансамблевости — в данном случае не пустые слова. Если их не будет, не будет и спектакля. Спектакль обрастет жирком, по крайней мере, должен обрасти — для этого у него есть все составляющие. Станет ли он легендой, как «Поминальная молитва» Марка Захарова? Не знаю. Это, по–моему, от нас зависит: как начнем о спектакле рассказывать, таким он и останется в памяти.
То, что в спектакле определенно хорошо, — в нем нет заигрывания со зрителем, хотя некоторые исполнители и пытаются перетянуть одеяло на себя дешевыми приемами. Но все–таки если вспомнить, например, гастролировавший в Минске орловский молодежный театр «Свободное пространство» со спектаклем по Бабелю — «Биндюжник и король», то орловский спектакль, тоже работающий на этом эстетическом поле, был выстроен с большей тщательностью. Актеры играли с достоинством и куражом.
Ощущение такое, что постановщики мюзикла в музыкальном решили, что сам материал выведет к успеху. Сама музыка родит слезы на чувствительных щеках. И положились чуть ли не на авось. Видно, как труппа расшатана и расхристана спектаклями типа «Голубая камея». Даже звезда Денис Немцов, признанный мастер драматической игры, не понимает, как играть своего героя — Перчика: то ли как неуверенного в себе инфанта, которого, как щепу, волны исторических событий занесли в захолустье, то ли как интеллигента нового типа, который вскорости возьмет в руки ружье. Вносит ли в копилку артистических образов что–то новое образ свахи Енты в исполнении Наталии Гайды? Это некая новая реинкарнация тети Сони от Клары Новиковой? И о чем говорил режиссер накануне: мы не будем тащить на сцену все штампы, касающиеся еврейского юмора. И тут же видишь, что притащены на сцену все штампы. Если Антон Заянчковский не чувствует, судя по всему, жанр комедии, стоило ли его назначать на роль Тевье? Не знаю, вопросов много. Так и хочется сказать театру, чтобы привести его в чувство: «А у вас молоко убежало...»
Добрый зритель в 9-м ряду.
Советская Белоруссия №237 (24618). Пятница, 12 декабря 2014.
