Оказывается, на каждого жителя планеты приходится 20 стульев. Представляете? Самых разных — больших, маленьких, деревянных, металлических, пластиковых, комбинированных. Наверняка и королевские троны в статистику попадают. Самые известные архитекторы, дизайнеры, художники, конструкторы и инженеры не обошли своим вниманием эту тему. Кстати, знаменитый пляжный шезлонг создал Ле Корбюзье, а выгнутый пластиковый стул, тот который напоминает латинскую букву Z, придумал дизайнер Вернер Пантон. Стул с высокой спинкой в виде лесенки — детище Чарльза Макинтоша. История современного стула, начавшаяся в Древнем Египте, уже никогда не закончится.
В Минске проходит выставка с многозначительным названием «Постулат». Название придумал Александр Михалевич, а организовал выставку Белорусский союз дизайнеров и лично его председатель Дмитрий Сурский. Людям эта тема, что и неудивительно, близка. Зрителей в галерее Дворца Республики много. Взрослые, дети, студенты. Ходят, смотрят, руками трогают, фотографируют, мнениями обмениваются, тайком садятся на особо понравившиеся экспонаты.
Это ж надо додуматься!
— Дима, а можно сегодня сделать принципиально новый стул? Или эта тема исчерпана?
— Можно, хотя невероятно сложно. Вот совсем недавно польский дизайнер придумал способ, как можно надувать металл. Берутся два слоя металла, свариваются по краям, а затем под давлением в несколько атмосфер между ними закачивается воздух, а ножки загибаются. Получается стул. Это одно из последних изобретений в стулостроении. Одна такая табуретка уже продается в минском бутике и стоит дорого — 300 евро. Но это авторская работа. Если сравнить с модельным бизнесом, то можно сказать, что этот стул от кутюр. Изобретение новых материалов и новых технологий приводит к оригинальным пластическим решениям. Уверен, что и в наших широтах может произойти прорыв. Мой учитель, основоположник школы белорусского дизайна Игорь Яковлевич Герасименко, создал свой оригинальный деревянный стул много лет назад. Стул мягкий, хотя и сделан целиком из деревянных деталей. Кто–то говорит, что он напоминает цимбалы, а кто–то называет ксилофоном. В нем даже система пружин — из дерева. Есть и второй путь — образное решение. Вот Владимир Цеслер сделал такой стул. Он сегодня очень популярен, в интернете входит в тройку самых известных. Этот пластиковый стул напоминает сидящую девушку, закинувшую ногу на ногу. Просто, но до него никто до подобного не додумался.
Лавка ценностей
— Наверняка самый распространенный и долгоиграющий — всем известный простой венский стул Михаэля Тонета, сделанный из гнутого дерева и фанеры. Моделей его и вариаций превеликое множество. Они стояли как в деревенских хатах, на хуторах, так и в городских квартирах. Вот если бы наши дизайнеры сделали подобный стул, то Беларусь вошла бы в элиту производителей мебели?
— Лидируют в дизайнерских открытиях Швеция и Германия. Почему–то так получилось, что такая страна, как Швеция, вполне сопоставимая с нашей и по территории, и по населению, в последние лет двести имеет кучу изобретений мирового уровня. Шведские спички, цепная пила, ключ...
— Когда пошел слух, что готовится подобная экспозиция, то подумал, что будет нечто скучное, наукообразное, с чертежами, макетами, цифрами, градусами и углами. Для специалистов, одним словом. Но мои предположения не сбылись.
— Я нисколько не жалею, что наряду с дизайнерскими разработками на выставке представлены живопись, графика, фотография, скульптура. Получилась синтетическая экспозиция. Совместные поиски всем идут на пользу, потому что стимулируют друг друга. Ведь не мной замечено, что весьма уныло смотрятся плакаты «купляйце беларускае», на которых изображен только штрих–код и больше ничего. Наш дизайн начинает социализироваться. Мы «шлепаем» какие–то вещи. Большинство современных изделий — однодневки. Рассчитаны на короткий срок эксплуатации. Чтобы завтра купить новое. Параллельно с этим у людей появляется интерес к собиранию старых вещей, к римейкам предметов, бывших ранее культовыми. Оказывается, всему старому и не очень можно давать вторую жизнь. Одна из идей нашей выставки — положить начало созданию «музея стула». Это предложил наш генеральный спонсор, уникальная компания, которая здесь, в Беларуси, производит мебель.
— Но ведь у нас есть исторический музей.
— У исторического музея несколько иные задачи и традиции. А «музей стула» может не только показывать коллекции, пропагандировать их, но и производить и повторять те предметы, которые понравились зрителю. Разве плохо, если ты закажешь что–то, а через неделю тебе сделают реплику? Ведь люди коллекционируют старые и необязательно антикварные вещи: светильники, телевизоры, радиоприемники. Сейчас многие вернулись к старым ламповым усилителям и гоняются за древними колонками, сделанными в 60–е годы. Говорят, что там для динамиков используется особая бумага, привезенная еще из Германии. Именно она и дает особое качество звука. Минск того стоит, чтобы в нем подобные проекты развивались. Да и туризму это пойдет на пользу. Ведь в таком музее можно будет не только стулья показывать, но и много чего прочего.
Директорский корпус недорабатывает
— Мой дед, когда женился, а это было в 1910 году, сделал стол и четыре стула. Он не был мебельщиком — обыкновенный крестьянин. Работал простыми инструментами: пила, рубанок, долото... Один из тех стульев сохранился до наших дней. В отличном состоянии. Представляешь, сколько людей на нем сидело. Он чем–то похож на стул Макинтоша с высокой резной спинкой, много раз крашенный–перекрашенный.
— А я такой шкаф подобрал в брошенной деревенской хате. Не поленился привезти домой, отреставрировать. Вот такая искренняя работа неизвестного деревенского столяра дорогого стоит, и нашим дизайнерам есть чему поучиться! Ведь человек все это создавал, не имея перед глазами ни чертежей, ни журналов–каталогов, ни интернета... Зимними вечерами пилил, строгал, складывал, примерял под себя. Заметь, у всех деревенских стульев разная высота ножек. Каждый делал под себя. Именно из такой кустарной работы и возник дизайн.
— Дима, объясни мне, пожалуйста, как так получилось, что у нас много хороших художников, дизайнеров, а на плакатах скучный штрих–код. Где запоминающиеся вещи, сделанные в Беларуси?
— Директорский корпус недорабатывает. Существует недоверие между производителем товара и дизайнером. Да и наши художники порой ведут себя странно. За разработки просят очень большие деньги, а директора предприятий рисковать не хотят. Допустим, есть фирмы, которые сотрудничают с итальянскими дизайнерами. Так их дизайнер все делает бесплатно, а потом получает роялти, то есть процент от тиража. Получается, что художник разделяет риски производителя, а они, как ты понимаешь, во много раз превышают затраты дизайнера. Это и технологии и материалы, и само производство. Такая практика взаимоотношений становится все более популярной. И дизайнер, как и производитель, становится лицом, заинтересованным в том, чтобы товар покупался. Наша легкая промышленность такую практику уже использует. Знаю, что модельер Иван Айплатов плотно сотрудничает со швейным производством. Дизайнер должен осознать и свою личную ответственность в продвижении товара к потребителю. У нас хороший уровень производства, а люди умеют работать, не разучились.
Справка «СБ»
Дмитрий Олегович Сурский родился в Минске. В 1982–м окончил БГТХИ. С 1982–го участвует в республиканских, всесоюзных и международных выставках. Работы находятся в Национальном художественном музее Республики Беларусь, Моравской галерее (Чехия), музеях плаката Финляндии и Японии.
